императрица Лаймира намерена вымещать свой гнев на других женщинах, всегда будет вероятность, что меня превратят в без… – Слово отдавало горечью. – В безделку. Таков мир, в котором мы живем. Поэтому тебе нужно постараться стать новым императором и изменить его.
Он вздрогнул и порывисто заключил меня в страстные объятия. В этот раз я не сопротивлялась.
– Что бы ни случилось, я никогда тебя не отпущу.
Глава 36
Киррик настоял, чтобы эту ночь я провела у него.
– Сегодня празднуют день рождения генерала Пенуэзера. Я вернусь очень поздно. Там будут все, кроме отца-императора. Генерал командует имперской армией, так что мне нужно поддерживать с ним хорошие отношения, хоть он всегда выделял моего брата Нилана. Если нам не удастся найти скипетр, который определит, кому править, то в случае смерти отца генерал со своей армией сможет оказать поддержку кому-то из принцев. Чтобы сохранить положение при дворе, генерал поможет своему союзнику поддержать иллюзию, будто тот владеет скипетром.
– Ты нашел какие-нибудь подтверждения тому, что скипетр сейчас у Лаймиры? – спросила я.
Киррик покачал головой.
– Но я пристально следил за отцом-императором. Сейчас он не способен использовать свой тин-чай, не испытывая при этом мучительной боли. Матушка-императрица должна об этом знать. Вряд ли скипетр у нее, иначе она бы уже сделала какой-нибудь решительный ход.
Он вздохнул.
– Не мучай себя этими политическими дрязгами. Давай разбираться со всем по порядку.
Киррик прав. Мне было о чем подумать. Сегодня вечером представлялась отличная возможность спасти Рейди. Если почти все аристократы и офицеры пойдут праздновать, они не будут торчать у клеток.
Киррик похлопал меня по плечу.
– Здесь ты в безопасности. Мой телохранитель будет стоять на страже снаружи.
– А как же ты?
– Никто не попытается на меня напасть во время празднества, это значило бы навлечь на себя неудовольствие генерала. – Он погладил меня по голове. – Не волнуйся за меня. Я вполне способен себя защитить.
Убедившись, что Киррик ушел, я вышла на крыльцо и окинула взглядом деревья, зная, что Друг прячется там.
– Друг, я знаю, что ты здесь. Нам надо поговорить.
Прошло буквально несколько секунд, и он вышел ко мне. Он прыгал с ветки на ветку, а потом спустился на землю и беззвучно приблизился. Потом поклонился и выпрямился. Его глаза поблескивали в щелях маски.
– Сегодня я собираюсь спасти Рейди. Я спрячу ее в куче компоста.
«Я тоже думал над планом, – написал он. – Но он еще до конца не готов».
– У нас нет времени. Надо спасти ее сегодня. Все остальные будут отмечать день рождения генерала. Я пойду в любом случае, с тобой или без тебя, но мне бы не помешала твоя помощь.
Друг помедлил, затем кивнул. Хорошо.
Он поманил меня обеими руками. Я последовала за ним на поляну за домом Киррика, затем мы осторожно углубились в лес. Когда мы подошли к Зимнему лесу, мороз, точно оковы, охватил мои конечности. Мне казалось, что это руки призраков, молящих забрать их из этого скорбного места.
На опушке Зимнего леса запах персиков перебивал запах сосны, а снег собирался в лужи, которые превращались в ручеек. Холодный воздух быстро стал тяжелым и влажным, мне было мучительно им дышать. Липкий пот стекал по коже, а волосы повисли влажными сосульками, как будто я попала под ливень.
Невозможно определить, что хуже. Замерзнуть до смерти в Зимнем лесу или свариться заживо на Летнем лугу.
Мы шли мимо клеток с безделками. Девушки с запавшими глазами лежали в своих тюрьмах поникшие, словно букеты цветов, высохшие под палящим солнцем. Одна девочка была мертва. На ладонях у нее выступила красная сыпь, и вязкий гной тек из белых нарывов вокруг распухших губ. Все ее тело было разукрашено синяками, которые уже никогда не сойдут. Я заставляла себя идти дальше и смотреть в небо. Звезды не танцевали, а плакали.
Наконец мы нашли клетку Рейди. Сквозь прутья решетки сочился едкий, густой и тяжелый запах пота и аммиака. Я бросилась к клетке и обомлела.
Я не готова была увидеть дрожащую Рейди, свернувшуюся калачиком в углу, на куче жесткой соломы. Изорванные лохмотья едва прикрывали ее истерзанное тело. Спина была исполосована рваными красными ранами – следами кнута. На щеках выступили синяки и волдыри, а у кончиков распухших губ образовались темные круги.
От ужаса у меня из горла вырвался сдавленный хрип. Глаза щипало, но я не могла поддаваться эмоциям.
– Рейди, – позвала я.
Она открыла глаза, и я увидела, что пелена застилает ее расширенные зрачки. Она издала пронзительный, душераздирающий вопль – звук, который я надеюсь больше никогда не услышать.
– Это я, Рилла.
Она прищурилась, силясь разглядеть меня. Узнавание промелькнуло в ее глазах, когда она услышала мой голос.
– Рилл… Рилла?
– Да. Сейчас мы вытащим тебя отсюда.
Мне был известен только один способ, как помочь ей. Я понимала, что в таком случае Друг узнает про мой тин-чай, но все равно запела:
О июньские цветочки, лета вы нежней,
Вы в невинности взрастали посреди полей,
Но однажды зло ворвалось, растоптало вас,
Кровью оросило землю, но цветы на ней,
Напитавшись этой кровью, стали лишь сильней.
Синяки Рейди исчезли. То же самое произошло с ранами. Щеки слегка порозовели, но глаза по-прежнему оставались пустыми и тусклыми. Я могла исцелить физические повреждения, но ничто не могло стереть душевные раны, которые ей нанесли, даже если бы я пела до изнеможения.
Пока я пела, Друг не сводил с меня удивленных глаз. Потом в его ладони вспыхнул огонек пламени, и с его помощью он уничтожил замок на двери. Рейди увидела, что он делает. Даже если какое-то время она понимала, что происходит, ее сознание снова помутилось. Спазм исказил ее черты.
В отчаянии она прохрипела:
– Нет, не подходи ко мне.
– Он здесь, чтобы помочь, – сказала я таким тоном, будто подзывала раненую птицу. – Надо вести себя тихо. Нас не должны услышать.
– Не дай ему коснуться меня. – Ее лицо дергалось и дрожало.
Я сделала знак Другу, чтобы он немного помедлил, и принялась уговаривать Рейди.
– Обещаю, мы увезем тебя далеко-далеко отсюда. Идем с нами. Ты же доверяешь мне, правда?
Она кивнула и тяжело, прерывисто вздохнула. Затем сделала шажок вперед. И еще один.
Позади нас послышался какой-то шум. Хриплый раскатистый смех и непристойные ругательства.
К нам приближались двое принцев в сопровождении охраны. Обоих сильно шатало. Одежды на них почти не было, что ясно говорило об их намерениях.
