— Я всё понимаю…Потом решишь нужно ли тебе, хорошо? А сейчас пойдем в дом…
Когда брат приезжает, и мы абсолютно всё рассказываем матери, на ней нет лица. И хотя мы прекрасно понимаем, что ей нельзя нервничать, но лучше обрубить их общение на корню, потому что иначе будет только хуже. И ей будет хуже после того как ему дадут срок. Пусть хотя бы понимает, с кем имеет дело…
— Боже, этого ведь не может быть…Руслан…Глеб…Нет…Чтобы Саша…Линочку? Да вы что…
— Мам… — молвит Рус, нахмурившись. — Я и сам не могу это обсуждать сейчас…
— А я не могу спокойно рассказать тебе о том, что мы с Катей ждём ребенка и что отец сделал всё, чтобы избавиться и от неё тоже. Надеюсь, ты понимаешь, мам…Насколько всё ужасно.
— О, Господи…Глеб, что? Катя…Ждёт от тебя ребёнка? То есть…Я стану бабушкой? О, боже…
— Да, мам…Похоже, что так, — отвечаю, на что мама тут же обнимает нас обоих вместе с Русланом.
— Мои родные…Господи…Боже мой, как мне жаль…Вы уверены в том, что рассказали?
— Конечно, мам. Мы не стали бы просто так грешить, он и сам признал вину, когда говорил с нами. Не стал даже оправдываться…
— Боже… А где сейчас Катя? Ты привезешь её к нам?
— Позже, мам…Небезопасно… — объясняю расплывчато, она соглашается.
Чуть позже мы с Русом ищем информацию о Филе. Но он как по заказу исчез со всех радаров. Просто, сука, испарился, будто так и надо. И я очень нервничаю, потому что опасаюсь самого стрёмного, что он всё знает и решил загаситься поглубже.
— За девчонкой надо слежку ставить. Они там трахаются как кролики, я уверен, — говорю Русу, обдумывая. — Не знаю, чё у них в башке, но целовала она его нихера не по-сестрински.
— Бля… — подхватывает Рус. — У неё там охраны целое стадо. Надо кого-то неприметного. Есть одна у меня…
— Да у тебя походу и не одна есть.
— Завали ты, Глеб, — рявкает он на меня.
— Сам завали, — толкаю его в плечо. — Какого хрена с Герберой устроил? Чё за цирк, блядь?!
— Это ты у меня спрашиваешь? У неё спроси лучше. Ей что-то в голову стукнуло. Ходит за мной как игуана, блядь, будто смерти ждёт, чтобы сожрать меня нахрен. То сообщения с угрозами мне шлёт, то в дом наш приехала, то в клубешнике мне машину гвоздём исцарапала, то сегодня якобы случайно встретил её в кафе в центре. Угадаешь, откуда это пятно? — закатывает он манжету, и я ржу.
— Бля, она походу конкретно за тебя взялась. Это же не спроста. Значит, не поделили что-то. Иной причины я не вижу. Она же мстит элементарно.
— Да нихрена. Не было ниче. Я вообще не помню, сколько мы с ней не виделись…Год точно… И главное, не сделать в ответ нихуя же…Волкова сестра как никак.
Ржу над ним. Не на ту напал…Если Надька взялась за что-то, ему конец…Она всегда завершает начатое…
Качаю головой, на что Рус лишь обреченно вздыхает.
— Мне ещё этого не хватало…Чё ей надо от меня, блин…
— Может понравился, — хохочу, пока брат хмурится.
— Ага. Понравился…Боюсь представить, что она тогда делает с теми, кто ей не нравится…
— А ты лучше и не представляй…Довёз до дома?
— Довёз, да. На прощание вылетела из машины, палец мне показала, под ноги себе плюнула и послала на три буквы…Хз нормальная вообще, нет…
Не успеваем договорить, как звонит человек Руслана. Тот самый, который уже долгое время сообщает нам о перемещениях Фила. Правда уже недели две он молчал. Не было информации. И вдруг всплывает весточка.
«Известный бизнесмен Филипп Соколов и его сестра фотомодель Виктория Чадаева пропали без вести. Подробности уточняются».
— Бред, — констатирую, сжимая зубы. — Сука…Он всё понял и съебался. Его искать надо. Через неё искать. У неё внешность яркая. Сто процентов надо копать. Особенно в Европе.
— Не один месяц уйдет, Глеб… Привози Катюху сюда. Потому что ей жить нормально надо. Самая главная наша проблема уже устранена. И он не найдёт сейчас бабла на залог. Всё к чертям арестовано. Он не выйдет. За него даже ни один платный адвокат не возьмётся. Потому что там дело уже сформировано. Доказательств выше крыши. Всё кончено. Привози её…Как всплывёт информация о Соколе, оба на чеку здесь будем…Лады?
— Лады…Привезу. Сегодня же Игорю с Михой скажу, чтобы билет ей взяли. Лично в аэропорту встречу. Домой привезу…К матери сначала. Хочу, чтобы наконец все точки над «i» расставили…Мы ведь семья…Пусть без него, но семья.
Рус кивает и как-то неоднозначно косится на свой рукав.
— Пойду я кароч рубашку переодену. Зараза эта…Блин…
— Ага…Давай уже… И это… Поаккуратнее там…Может она в следующий раз на голову тебе чё-нить уронит…
— Ха-ха. Обосраться как смешно, братик. Уйми лучше знакомую свою.
— Ну уже нет, нахер. Сами разбирайтесь. Накосячил? Ищи где.
— Заебись. Спасибо! — выдаёт и психованно уходит из кабинета, а я звоню Катерине, чтобы сообщить, что опасности больше нет, и она может лететь в Москву первым же утренним рейсом…
Но когда она не берет трубку даже с третьего моего звонка, я, как всегда, начинаю параноить и названивать Михе.
— Где она?! — буквально сразу ору, сжимая в руке телефон. Понимаю, что выгляжу, как псих, но…
Мне одного раза за глаза, блядь, хватило.
— Глеб Александрович…Екатерина моется. Мне позвать её?
— Нет, блин… — рявкаю себе под нос. Ещё не хватало, чтобы он ходил к ней, пока она моется. Вот ведь у меня с головой не в порядке. Или с нервами. Или со всем и сразу. Чёрт… — Передай потом просто, что я жду звонка. Нужно будет билеты вам купить. Завтра утром жду вас всех в Москве.
— Понял. Сделаю.
Отключаюсь. И жду…Жду как приклеенный, когда она наберет и скажет, что безумно соскучилась и скорее хочет оказаться со мной дома, а лучше подо мной. Как я вообще могу думать о чём-то другом, если все мысли съела одна зеленоглазая особа?
У меня порой чувство,
