Величество, - Малика ещё раз провела гребнем по распущенным волосам Дианы. - Вас не пугают эти собаки?
- Нисколько, - ответила она, взглянув на огромных псов. Сегодня они долго резвились в снегу, ныряя в сугробы, потому сейчас крепко спали, свернувшись на специальном коврике.
Сначала собаки и вправду внушали в Диану ужас. Но их голодные злые взгляды превратились в обыденные, как у каждого нормального животного, а злое рычание оказалось всего лишь попыткой потребовать чужой ласки. Ну, а если Малику что-то пугало, так эта девчонка всегда была трусихой. Диана теперь сомневалась, что поступила правильно, взяв её на службу.
К тому же, служанка казалась слишком наблюдательной. Какое ей было дело до глаз королевы?
- Какие вам заплетать косы, Ваше Величество?
- Оставь волосы распущенными, - велела Диана. - Сегодняшний вечер пройдёт без лишних гостей, не думаю, что есть смысл делать очередную болезненную причёску...
- Как прикажете.
Какая покорность! Диана заметила, что в последнее время каждое действие служанки стало вызывать у неё раздражённое фырканье. Король Эдмунд говорил, что стоит женщине почувствовать себя королевой, и она сразу же переменится в своём отношении к слугам. Что ж, возможно, в чём-то мужчина был прав. Диана не испытывала никакого желания секретничать с Маликой. Глупость девчонки раздражала, её мелкие ошибки, прежде казавшиеся незначительными, порой вызывали злость. К тому же, то, как легко в покои королевы забредали порой случайные люди, не могло не злить...
Вот и сейчас на прикроватном столике лежал медальон, который королева точно не могла здесь оставить.
- Откуда он? - Диана протянула руку и провела кончиками пальцев по знакомым резным узорам.
- Принесла ваша матушка.
- И передала тебе медальон из рук в руки?
- Велела оставить здесь, Ваше Величество.
Диана едва сдержала фырканье.
- И ты, разумеется, не удосужилась полюбопытствовать, желаю ли я, чтобы моя мать пересекала порог моих покоев! - она покачала головой. - А зачем? Ведь королева не имеет никакого значения. Правда, Малика? Можно делать всё, что вздумается?
- Ваше Величество...
- Оставь меня, - распорядилась Диана. - Я сумею переодеться самостоятельно. От тебя всё равно нет никакого толку.
Она становилась злее. То ли участь королевы, то ли власть, так легко и так ужасно попавшая в руки Дианы, то ли что-нибудь другое испортило её, но порой девушка чувствовала себя зачерствевшей и преисполненной ненависти. с одной стороны, это было неправильно - ругаться на подданных, распоряжаться их жизнями, указывать той же Малике, что она должна делать. Но с другой...
Никто не спрашивал, хочет ли Диана стать женой короля Эдмунда. Отец не настаивал только потому, что не успел. Мама тоже была не лучшей советчицей. Агнесса искренне боялась гнева Его Величества, куда больше, чем её дочь, и то, как она пыталась спрятаться за чужими спинами каждый раз, когда видела короля, не могло не удивлять. Да ещё и медальон, с которым мать всегда носилась, оставила здесь...
Диана вновь дотронулась до него, а потом осторожно сжала в ладони.
- Если б ты был жив, ты бы знал, как мне помочь, - прошептала она. - Ты бы знал, как управлять всем этим. И научил меня, может быть, куда лучше, чем Кэрант.
Разумеется, это не было правдой. Диана не знала, существовали ли люди, которые разбирались в магии лучше, чем наррарский принц. Леди Хлоя научила своего воспитанника всему, о чём только знали ледяные ведьмы, может быть, большему, чем ведал сам король - хоть Даррел, хоть Эдмунд. Но они все не владели магией огня, и с тонкостями управления силой Диане приходилось разбираться самостоятельно, методом проб и ошибок. Порой она решалась на эксперименты, которые могли бы стоить ей жизни - или, напротив, не имели никакого значения.
- Ты очень рано нас покинул, - Диана легко нашла тайный механизм, и медальон открылся.
Они с лордом Ортемом были удивительно похожи. Королева хотела бы знать его лично - но даже в том, что им не суждено познакомиться, следовало видить её покойного супруга. Ортем, один из самых одарённых магов своего поколения, погиб в огне, как и все остальные...
Диана разжала ладонь и позволила языкам пламени окутать медальон. Те не причиняли металлу никакого вреда, он даже не накалился, а на губах девушки заплясала улыбка. Иллюзии всегда удавались ей плохо. Она вспомнила, как часами смотрела на его портрет и задавалась вопросом, почему мужчинам так легко управлять своим даром, а она с трудом выдёргивала маленькие искринки из глубины своей души... Теперь всё было иначе.
Королева вернула медальон на столик у зеркала и встала, чтобы взглянуть на подготовленное Маликой платье. Нет, следовало избавиться от служанки... Сначала она казалась хорошим вариантом, смирная, покорная, не мешавшая, нос сейчас Диана с трудом сдерживала злость. Разве вдове к лицу такие нежные персиковые цвета?!
Фасон платья был красивым, спору нет, но ведь в этом наряде она, тогда ещё невеста Эдмунда, вышла в свет!
Вспомнилось подвенечное платье. Диана почти что видела, как оно загоралось от чужой магии и стремительно чернело, всё сильнее и сильнее сжимая её грудь... Но теперь можно было не бояться чужой магии. Король Эдмунд её бы не испугал, да и кто-либо другой тоже.
Диана улыбнулась пришедшей совершенно внезапно идее. Она умела одеваться без помощи служанки, и теперь спешно затягивала шнуровку этого нежного, девичье-персикового чуда. Сладкий зефир юбок, кружева, казавшиеся ей напоминанием о беззащитности и невинности той, умершей уже Дианы.
Она раскинула руки в стороны и закрыла глаза, позволяя ткани вспыхнуть прямо на себе. Кэрант учил делать это безо всяких лишних эффектов, но огненные маги, по его словам, всегда были склонны к некоторому позёрству. Диане сегодня хотелось соответствовать собственному статусу. Она чувствовала, как плавилась под язычками пламени тонкая ткань, превращаясь в пепел, как тот чёрными хлопяьми оседал на стремительно восстанавливающиеся кружева, ощущала, как медленно из её образа пропадала вся нежность.
Королева открыла глаза и заглянула в зеркало. От персикового платья не осталось ничего, даже фасона. Теперь наряд стал куда более облегающим, пропали кружева, превратившись в тёмные узоры. Светлые, кремово-зефирные оттенки уступили место мрачным ало-чёрным. Шелковые ленты превратились в языки пламени, скользившие по тонкой ткани.
Диана усмехнулась. Её колдовство очень сильно пугало всех, кроме Кэранта. Разве что мать находила в себе силы для того, чтобы вспоминать об Ортеме с нежной светлой улыбкой, а остальные отворачивались и боялись смотреть своей королеве в глаза. А она, напротив, чувствовала себя могущественнее, как Эдмунд...
- Кто же твой сын, муж мой? - спросила Диана у зеркала, но в отражении не было и тени короля Эдмунда, что могла бы ответить на один из её вопросов.
