подумала я. Может быть, есть какой-то смысл в том, что я оказалась здесь одна? Именно сейчас? Именно я? Я прислонилась к большому камню.
Но тут же подскочила. Что-то укололо меня! Что-то острое у меня в кармане!
Я запустила руку в карман. Там лежали только петля и осколки от разбившейся шкатулки. Меня уколол самый длинный, острый кусок… Я подняла его к свету. Он действительно очень длинный, почти как игла. На конце виднелся какой-то металлический комочек. Когда я тронула его пальцем, комочек отвалился. Это оказался просто колпачок, надетый на иглу. Под ним блеснуло что-то из золотого металла.
Серп луны! Длинная игла с фигуркой, напоминающей серп луны, на конце. Не может быть… или может?.. Я держала в руках Стрелу времени!
Да возможно ли это? Пока серп луны все таял и таял, я крепко сжала в руке стрелку с таким же символом. Ощутила, как в пальце закололо. Вся рука стала горячей! Я осторожно раскрыла ладонь. Стрела времени повернулась – медленно, но отчетливо, как стрелка на магните.
Не знаю, что на меня нашло. Но я снова сжала в руке Стрелу времени и понеслась, не разбирая дороги, туда, куда она показывала.
Деревья стояли вплотную друг к другу. На земле валялись поваленные стволы и обломанные ветки.
Поскальзываясь и перепрыгивая через них, я бежала в том направлении, куда указывала стрелка. Единственное, что я видела, – это луч света от моего фонаря, который прыгал туда-сюда, поскольку я сама постоянно двигалась. Все остальное скрывала плотная тьма со всех сторон и сзади.
Каждый раз, останавливаясь, я снова смотрела на Стрелу времени. Сверяла направление и бежала дальше туда, куда показывала стрелка. И уже приближалась к ручью.
Стрелка перевела меня через второй мост, повела на крутой склон позади него.
За деревьями мне почудился слабый свет. Фонарик… там кто-то есть.
– Орест! – крикнула я. – Подожди! Ну подожди же!
Свет погас. Я побежала туда, где только что видела его, но тут кто-то опрокинул меня, и я упала лицом вниз на холодную землю. Что-то большое и тяжелое навалилось сверху, я едва могла дышать.
Я дрыгала ногами, пытаясь повернуться, но тот, кто держал меня, был сильнее, он крепко придавил меня к земле, упершись рукой мне в спину, сжал мои ноги.
Я закричала от страха!
– Тихо! – прошипел голос у меня за спиной. – Не ори, Малин, это же я!
Орест. Я перестала биться.
– Что ты делаешь? – прошипела я, пытаясь оттолкнуть его. Он продолжал держать меня.
– Подожди… подожди чуть-чуть, – проговорил он. – Нельзя так… нельзя бежать за мной… и не кричи!
Наконец он отпустил меня, и я поднялась. Мой налобный фонарь светил ему прямо в глаза, Орест отвернулся.
– Что ты такое творишь? – выпалила я. – Ты совсем спятил? Почему ты сбежал?
– Я просто… – пробормотал он. – Просто был вынужден… У нее Электра!
– Что? У кого? – вырвалось у меня. Я ничего не понимала.
– Электра у нее! – повторил Орест. – Смотри! Это лежало в комнате Электры.
Он протянул мне мятую бумажку. На ней маленькими округлыми буквами было написано:
Если хочешь снова увидеть свою сестру, отдай мне астролябию. На возвышенности за школой, когда скроется луна. Приходи один.
М.
– Что? – снова удивилась я. – М.?
– Месина, – простонал Орест.
– Месина! – выпалила я. – Но… но ведь она не приехала!
Я уставилась на Ореста. Он ничего мне не ответил, только в глазах было отчаяние. И тут я поняла, что произошло. Месина обманула Ореста.
Месина знает Эйгира. Она верит во все, что говорил Эйгир до того, как впал в кому: что Электра – дитя с лозой и только она может привести в движение астролябию. Наверняка Месина пытается добраться до астролябии, чтобы с ее помощью управлять перекрестьями силовых линий. Скорее всего, она верит, что это поможет Эйгиру! Месина специально написала Оресту, чтобы он ушел на станцию, а она тем временем спокойно могла бы похитить Электру.
– Но… но…
Почему он верит Месине? Разве можно быть таким дурачком? Сам-то сколько раз меня упрекал за мою наивность…
– Да откуда ты знаешь, что Электра у Месины? – спросила я.
Орест только молча пожал плечами.
– Она опять пытается тебя обмануть! – сказала я, на этот раз громче. – А ты, конечно же, собираешься отдать ей астролябию?
Орест снова пожал плечами. Даже не смог ответить.
– Почему ты мне ничего не сказал? – закричала я и сама услышала, что мой голос буквально дрожит от злости. – Мы могли бы попытаться разобраться во всем вместе, а? А ты всегда считаешь, что всё знаешь лучше всех. Балбес!
Никогда раньше я не злилась на Ореста до такой степени. Само собой, Месине, как раньше Эйгиру, нужны и астролябия, и Электра – и вот теперь Орест своими руками поможет ей все это заполучить.
– Ты вправду веришь, что она собирается вернуть тебе Электру? Независимо от того, отдашь ты ей астролябию или нет? Она наверняка хочет и Электру, и астролябию, как когда-то Эйгир! – прорычала я.
Лицо у Ореста сморщилось, он всхлипнул:
– Не знаю. Не знаю, что мне делать.
Вся моя злость вмиг улетучилась.
Бедный Орест. Он знал, что попал в ловушку. Понимал, что его провели, но не мог поступить иначе! Точно так же было и со мной в прошлом году, когда Эйгир пригрозил мне сделать так, чтобы моя мама не вернулась домой, – и я, испугавшись, отдала ему астролябию.
– О’кей, – проговорила я наконец. – Но я пойду с тобой.
– Только не пытайся меня остановить, – слабо проговорил Орест. – Все-таки она моя сестра. Так что я буду решать. А ты держись тихо, чтобы она тебя не заметила.
Я кивнула, но потом сообразила, что в темноте он не увидел этого, и снова сказала:
– О’кей.
42
Во второй раз за день мы ждали Месину. Орест стоял на каменной скале над школой с астролябией в руках. Это место выбрала Месина: она хотела, чтобы здесь Орест отдал ей астролябию, и тогда она отпустит Электру.
Я спряталась в кустах, чтобы остаться незамеченной.
Здесь, на скале, налобный фонарь не требовался. Сумрачный свет фонарей освещал велосипедную дорожку чуть в стороне от школы, которая смутно виднелась где-то внизу под нами, теряясь в сверкавших огнях Лерума. Озеро лежало темной дугой, но позади него на юго-западе небо будто озаряли закатные краски, хотя солнце давным-давно зашло. Это был отсвет городских огней Гётеборга – в той стороне никогда не становится по-настоящему темно. Со своего места в кустах я видела все.
– Послушай,
