тщательностью записывал нас в книгу посетителей. Закончив писать, полицейский за столом дежурного не вставал с места еще по меньшей мере полчаса. Потом исчез, но не прошло и двух минут, как он вернулся за стол. Мы с Мэгги смотрели, как он отвечает на вопросы других посетителей, помогает им, дает справки. А мы все ждали. И ждали.
Часа через два ожидания я была готова оторвать кому-нибудь голову. Я уже проходила всю эту мороку, когда Каллум был в тюрьме. Меня тогда тоже заставляли часами сушить весла в призрачной надежде, что мне удастся увидеть его, — после чего отправляли домой, целый день без толку продержав под воротами тюрьмы. Я решительно шагнула к столу дежурного.
— Вы пустите нас повидаться с Джудом Макгрегором или нет? — спросила я.
— У нас есть определенная процедура, — ответил полицейский.
Мэгги подошла сзади и предостерегающе положила мне руку на локоть. Я улыбнулась ей:
— Ничего-ничего, Мэгги, посидите. Я просто спросить.
Она вернулась и села обратно на жесткую, как камень, скамейку.
— Мы бы хотели увидеть Джуда Макгрегора, причем сейчас. Я думаю, вы продержали нас в приемной достаточно долго, — тихо сказала я.
— Джуд Макгрегор — плесень, — заявил полицейский, а потом добавил, понизив голос: — А Кресты, приходящие к нему со светским визитом, еще хуже.
— Послушайте меня, сержант. — Я вгляделась в циферки на его эполетах, постаравшись, чтобы он это заметил. — Сержант номер двадцать девять восемьдесят пять…
— Сержант Дювон, мэм. Дэ, ю, вэ, о, эн, — предупредительно сообщил он мне.
— Если вы не позволите нам увидеться с Джудом Макгрегором прямо сейчас, даю вам честное слово, что лишу вас работы, а у меня для этого есть родственные связи. Так что прекратите нас мариновать и пропустите.
Сержант Дювон поднялся на ноги, расправил плечи, вскинул голову и испепелил меня взглядом. Но я не дрогнула. Если он думает, что я блефую, его ждет большая неожиданность.
— Следуйте за мной, пожалуйста. — Голос у него был твердый и скрипучий, словно снежный наст.
— Мэгги, нас сейчас проведут к Джуду! — Я изобразила улыбку и повернулась к ней.
Мэгги подошла ко мне и тронула за плечо. Сержант Дювон открыл дверь служебного входа и впустил, потом провел по коридору.
— Подождите здесь, пожалуйста. — Он жестом показал на допросную.
Я сощурилась.
— Джуд Макгрегор в камере, — сказал Дювон. — Его должны сопроводить сюда, и все время свидания в комнате будет присутствовать полицейский.
— Хорошо, конечно, — смиренно ответила Мэгги, не успела я возразить.
Когда сержант Дювон вышел, я сказала:
— Мэгги, я подожду вас в приемной, ладно?
Мэгги кивнула. Я вышла из комнаты и прошла обратно той же дорогой. Снаружи я шла, а внутри бежала. Руки у меня прямо тряслись. Я не ожидала, что мне будет так страшно снова увидеть Джуда.
Я этого не ожидала — и испугалась того, как мне страшно.
Глава 49 ∘ Джуд
— Привет, Джуд.
Когда мне сказали, что у меня посетитель, я в глубине души понадеялся, что это мама. Но хотя я, конечно, был рад увидеть ее, гораздо сильнее было желание, чтобы она не приходила. Если она придет ко мне, ее карта станет крапленой. С этого момента, если в радиусе двухсот километров от мамы произойдет что-то, в чем можно будет с любой натяжкой заподозрить ОО, полиция нагрянет к ней на порог. Я ее предупреждал, когда звонил, но она сказала, это неважно.
Может быть, она не поняла? Или ей просто наплевать? Я оглядел допросную — в основном для того, чтобы оттянуть тот момент, когда придется посмотреть маме в глаза. У меня это была уже вторая допросная за день. Я изучил все четыре угла, пока больше нечего стало изучать. И у меня не осталось выбора — пришлось повернуться и посмотреть на маму. Я все что угодно могу вынести, но не боль в маминых глазах, когда она смотрела на меня. Боль и ощущение дежавю. Сколько раз ей уже приходилось бывать в такой ситуации?
— Ты как? С тобой хорошо обращаются?
— Нормально, мама. У меня все нормально.
Я обернулся. Детектив Шот стоял у двери и впитывал каждое слово. Вот урод любопытный!
— Тебе что-нибудь привезти?
— Нет, мама.
— Я могу что-то сделать для тебя?
— Нет, мама.
— Может, нанять адвоката? Или тебе уже дали?
— Собираюсь попросить, — ответил я с натянутой улыбкой.
Мама опустила глаза, посмотрела на стол между нами. Когда она подняла голову, в глазах появился влажный блеск. Я отвернулся, чтобы не видеть ее слез. Сейчас они меня не спасут.
— Та девушка, Кара Имега, — ты знал ее?
Я пожал плечами, а потом понизил голос:
— Да, мама. Знал.
— Ты сделал все то, о чем они говорят?
Что на это ответишь?
Что именно я сделал, по их словам?
Почему «всё», а не только одно?
Что именно они говорят?
Кто — они?
— Мама, я никого не убивал.
При этих словах я посмотрел маме прямо в глаза. На свете остался один-единственный человек, в чьем сознании еще сохранился уголок, открытый для мысли, что я могу быть и невиновен. По крайней мере, мама об этом спрашивает. Больше никто не спрашивал. Как же мне лишить ее последней надежды?
— Я не делал этого, мама.
Я повернулся поглядеть на полицейского у двери. Он одарил меня глумливой ухмылкой. По его лицу было ясно, что все это он уже сто раз слышал. Если бы мы были только вдвоем, я не стал бы отводить взгляд так быстро. Но у меня были сейчас более важные соображения. Когда я снова повернулся к маме, она устало вздохнула, попыталась улыбнуться, но не получилось — губы задергались, словно она старалась не заплакать.
— Мама, все обойдется.
— Я не знаю, что делать. — Голос у мамы задрожал. — Мне надо вытащить тебя отсюда.
— Мама, не из-за чего волноваться. У меня все схвачено, — соврал я. — Один мой друг ищет мне адвоката. Меня оправдают, потому что я этого не делал.
— А почему тогда все считают, что делал?
— Не знаю. — Я мотнул головой. — Мама, мне же ничего не рассказывают. Твердят, что у них куча улик против меня, но не говорят, что именно.
Мама подалась вперед и взяла меня за обе руки. Ладони у нее были прохладные, сухие и шершавые одновременно. Я сжал ее пальцы.
— Прикасаться запрещено, — тут же встрял Шот. Шагнул вперед, осмотрел наши руки, чтобы убедиться, что мы с мамой ничего не передали друг другу украдкой.
Я свирепо уставился на него, и он отошел и прислонился к стене у
