— Извините за беспокойство, — обратилась я к женщине-полицейскому. — У вас тут произошел несчастный случай, а я как раз должна была встретиться с другом-велосипедистом. Хочу убедиться, что это не он.
Женщина оказалась совсем молодой, едва из академии, с прямыми темными волосами, подстриженными под пажа. Она была моего роста, но более плотного сложения, и я представила ее в форме хоккеистки. На значке — имя Толанд.
— Мы не знаем, кто это. Мужчина находится без сознания, и при нем нет никакого удостоверения. — Женщина-полицейский отвечала раздраженно, будто ей уже надоело отвечать на вопросы.
Я присмотрелась к велосипеду, надеясь увидеть толстые шины для езды по горам. Однако они были тонкими, как на велосипеде Леонарда. Я отвернулась от покореженного металла.
— Вероятно, это не он.
Толанд меня не слушала, она наблюдала за тремя врачами, которые переносили пострадавшего к машине.
— Сколько лет вашему другу? — спросила она.
— Около сорока пяти. Или сорок шесть.
Толанд перевела на меня взгляд, и в глазах ее мелькнула искра, что мне очень не понравилось.
— Может, посмотрите, — дружелюбно предложила она, — чтобы убедиться? Нам хотелось бы установить его личность.
— Сомневаюсь, что это он, — повторила я, будто мои слова могли возыметь силу.
Однако Толанд уже подняла руку, чтобы привлечь внимание медиков, и поспешила к «скорой», а я, спотыкаясь, поплелась следом.
— Каковы повреждения? — спросила я, догоняя ее.
— Он без сознания, но в общем не слишком сильно пострадал. Знай мы, кто он, позвонили бы родственникам.
Очередной порыв ветра поднял листья и закружил над велосипедом. Я представила, как Леонард летит по воздуху. Затем вспомнила его вчерашний звонок, рассказ о серебристом седане, преследовавшем его до радиостудии. Меня вдруг передернуло: вероятно, та же машина пыталась сбить меня на улице.
— Вы в порядке? — вдруг спросила Толанд.
— Да. Его сбило автомобилем?
Толанд покачала головой, придерживая края папки, чтобы листок бумаги не унесло ветром.
— На асфальте нет следов от тормозного пути, и одна старушка шла в это время по соседней улице и не слышала визга шин. Она ничего не видела, а других свидетелей у нас нет… — Толанд замахала руками. — Джо! Джо! Подожди минутку. Попробуем провести опознание.
Медработник стоял ко мне спиной, уже погрузив носилки в машину. Вместо него повернулся крепкий коренастый мужчина в форме, возможно, пожарный, и с недовольным видом посторонился.
У меня вдруг подкосились ноги. Я не сомневалась, что ошибаюсь. Зря трачу ценные минуты из-за дурного предчувствия, странного ощущения в животе, вызванного банальным голодом. Медик махнул мне, приглашая подняться: в воздухе мелькнула квадратная рука и короткие пальцы. Толанд подтолкнула меня вперед, дабы не терять время. Я сделала шаг к открытым дверям, и два врача отступили в стороны. На кушетке лежал человек с закрытыми глазами и глубоким порезом над бровью. Капли крови забрызгали нейлоновую куртку.
Все вокруг закружилось, листья прибило к ногам.
— Леонард Марианни, — тихо произнесла я.
Полицейский попросила назвать фамилию по буквам. Я дала ей телефонный номер радиостанции, который помнила наизусть. Затем повернулась к медику:
— Он ведь выживет?
— Мы делаем все возможное, — ответил тот.
Никаких прогнозов, всего лишь дежурная фраза. Во взгляде — фальшивая уверенность: мол, все будет хорошо. Дверцы захлопнулись, и я осталась стоять на тротуаре вместе с Толанд, а «скорая» рванула прочь, включив сирену.
После неудачной попытки дозвониться на радиостанцию Толанд спросила, не знаю ли я, как связаться с его семьей. Мне очень хотелось помочь, и, вспомнив о фотографии племянников на холодильнике и органайзере на столе, я предложила отвезти ее в Бристоль и показать, где находится его квартира.
— У вас есть ключ?
Леонард говорил, куда прячет запасной ключ, и я кивнула.
Взглянув на часы, Толанд попросила меня подождать минутку, вернулась к машине и переговорила с кем-то по телефону. Потом сказала, что готова ехать вслед за моей «хондой». Бензина у меня хватило чудом.
Жилой комплекс казался пустыннее, чем запомнился с прошлого раза: простые кирпичные коробки почти без деревьев и клумб. Я провела Толанд сквозь лабиринт домов к нужному переулку. На одном из балконов второго этажа сушились полотенца. Они трепыхались на ветру как сумасшедшие.
Из подъезда вышла женщина с пакетом и подержала нам дверь. Подойдя к квартире, я встала на цыпочки и пошарила над дверью с таким видом, будто постоянно пользуюсь спрятанным ключом. К счастью, он был на месте.
Мы сразу пошли на кухню. Сквозь стекло я заметила висячий замок, которым Леонард пристегивает велосипед к рейке балкона. В памяти возник покореженный велосипед, я отвела взгляд и сделала глубокий вдох, молясь, чтобы с Леонардом все было хорошо. Он придет в сознание к тому времени, как я приеду в больницу.
Повернувшись к холодильнику, я увидела, что фото его сестры и племянников исчезло. Органайзер упал со стола, и маленькие карточки рассыпались по полу. Я наклонилась, чтобы поднять их, и заметила снимок под холодильником.
Один из ящиков стола был приоткрыт, и у меня возникло странное ощущение, что в квартире побывал кто-то посторонний. Судя по выражению лица Толанд, она ничего не заметила.
— Сразу видно, тут живет холостяк, — отметила она, закатив глаза.
— В прошлый раз здесь было значительно чище, — возразила я, оглядев кухню.
Тогда мне показалось, что дома у Леонарда царит чистота, граничащая со стерильностью. По крайней мере по сравнению с моей собственной квартирой. Или я преувеличиваю? Во всяком случае, никаких следов взлома не видно.
Лучше зайти в остальные комнаты, а потом поделиться своими соображениями с офицером Толанд.
— Если я не ошибаюсь, его сестру зовут Эллен и живет она в Коннектикуте, — сказала я и вручила ей фотографию вместе со стопкой адресных карточек из органайзера.
Затем попросила воспользоваться туалетом.
Проходя мимо зала, я заметила, что одна из декоративных подушек лежит на полу. Широкоэкранный телевизор, DVD-плейер и пара полок с дорогостоящим оборудованием стояли нетронутыми, однако с кофейного столика упал журнал. Я посмотрела в конец коридора. Мне раньше не доводилось бывать в спальне маэстро, но интуиция подсказывала, что Леонард не стал бы оставлять ящик комода выдвинутым. Быстро проверила окна, но они оказались плотно закрыты.
В комнате-кабинете все было вверх дном, на полу валялись папки и блокноты. Корзина для бумаг опрокинута, рядом — смятые бумажки и разодранная пленка.
Сердце у меня екнуло. Кто-то искал кассету.
