Приближался полдень, и, несмотря на сырость и ветер, Леонард сейчас должен был кататься на велосипеде. Как всегда, выполняя норму — тридцать миль в любую погоду. Я не знала, где именно пролегает его маршрут, но, кажется, он упоминал Бэррингтон. Мне не сиделось на месте. Пусть шансов маловато, я все равно попытаюсь разыскать его.
И я решительно направилась к лифту. Если не найду Леонарда на улице, поеду к дому и дождусь его возвращения. У вестибюля меня остановили за плечо.
Это была Дороти Сакс.
— Вы вчера неплохо поработали. Хорошая получилась статья.
Она смотрела на меня как-то странно, точно не обрадовалась встрече. Я могла бы сделать вид, что обижена, но ведь Дороти хотела как лучше.
— У меня сегодня заболел один сотрудник, и я подумала: не могли бы вы завтра выйти вместо него? Нужно написать об «Уотер-Файр».
Я тупо на нее уставилась. «Уотер-Файр» — театральное представление под открытым небом у реки, устраиваемое на закате. Обычно его освещают журналисты из отдела искусства.
К тому же вечером я собиралась писать об убийстве Барри Мазурски. Скорее всего буду слишком занята, чтобы тратить время на сентиментальную статью об «Уотер-Файр». Однако пока рано рассказывать Дороти о своих планах, и я стояла, не зная, что ответить.
— Вы сделаете мне огромное одолжение, — произнесла она так, будто по гроб жизни будет мне обязана.
Не в силах придумать отговорку, я продолжала молчать.
Дороти решила принять это за согласие. Заглянув в папку с бумагами, она объявила, что я должна быть на месте завтра к заходу солнца, то есть в четыре сорок восемь, и упомянуть в статье о переводе часов на зимнее время.
— Вы сейчас поедете в Южный округ? — спросила она, протягивая запечатанный конверт, который, судя по всему, нужно было передать Кэролайн.
— Вчера у меня была двойная смена, а сегодня отгул.
Дороти наклонила голову, не понимая, что я делаю в офисе в свой законный выходной. Следовало выложить ей всю правду о фальшивых лотерейных билетах, о том, сколько часов я провела в главном управлении полиции. Чтобы потом написать статью, передать ее редактору и увидеть на первой полосе завтрашнего номера. Однако я не стала этого делать. Не хотелось останавливаться на полпути, надо связать это с убийством Барри и подготовить очерк, который восстановит мою репутацию и докажет, что мои подозрения были небезосновательны.
— Зашла забрать свежий номер, — солгала я.
Она посмотрела на мои руки.
Я пожала плечами, якобы подивившись собственной рассеянности.
— Меня отвлек телефонный звонок. — Я повернулась к стопке на полу, взяла газету и взглянула на фотографию с летящей туфлей. Выше моей статьи располагался материал Джонатана Фрицелла под заголовком «Федералы расследуют дело о нарушениях при договорах аренды, Лопрести не признается в фаворитизме».
— Его уже официально включили в следственную команду? — спросила я.
— Пока нет, — ответила Дороти и быстро отвела взгляд, будто понимала, что это лишь дело времени.
По пути в Бэррингтон я застряла в пробке: вдоль некогда тихой дороги теперь выстроился целый торговый комплекс. Богатый пригород с безупречными тротуарами, старинными уличными фонарями и раскидистыми деревьями не позволял расширить проезжую часть. Судя по приборам, у меня скоро закончится бензин, но вблизи ни одной заправочной станции, только магазины, торгующие такими жизненно важными вещами, как стеганые чехлы для чайника и плюшевые мишки.
Стоял серый ноябрьский день, который лучше всего провести на диване, под теплым пледом. Порывы ветра поднимали с земли листья. Послышался вой сирены. То ли впереди упало дерево, то ли пешеходы-покупатели образовали затор.
Скорее всего там что-то произошло, потому что машины ползли как улитки. Квартира Леонарда в Бристоле находилась всего в пяти милях отсюда, однако добраться до нее раньше чем через час нечего было и думать. В северном направлении, где к дороге примыкали только кладбище и средневековое здание муниципалитета, машины продвигались свободно, зато в южном «вольво», «мерседесы» и «лендроверы» не могли даже выехать с парковки.
Стрелка опустилась еще на одно деление. Я старалась на нее не смотреть. Индикаторы любят бить тревогу раньше времени. Обычно в баке бывает больше бензина, чем кажется. Вдалеке, у магазина, появился велосипедист. Телосложением напоминает Леонарда. И шины на колесах тонкие, гоночные.
Я прищурилась, силой воли пытаясь заставить этого человека оказаться Леонардом, но с приближением к нему надежда рассеялась. Оранжевая куртка, какую Леонард в жизни бы не надел, худые ноги под обтягивающим трико. Отсутствие эмблемы радиостанции и шлема только подтвердило мой вывод.
Велосипедист начал пробираться меж стоящих автомобилей на другую сторону улицы. Когда колесо его велосипеда преодолело невысокий разделительный барьер, из бардачка выпала бутылка и покатилась на встречную полосу, где пластик смяло под колесами машины.
Однако с моей стороны все стояли. Жаль, что я не на велосипеде и не могу проехать мимо застрявших автомобилей или по обочине. Я взглянула на приборы. Должно остаться еще один или два галлона.
В следующем квартале, вероятно, есть заправочная станция, однако из-за зеленого внедорожника ничего не видно. Передо мной стоял автомобиль, в котором обычно ездят военные, хотя в данном случае за рулем сидела женщина. У нее-то наверняка три полных бака бензина.
За мной раздался гудок. Я включила радио: нет ли сообщений о пробке? Вместо этого услышала объявление о закрытии сезона «Уотер-Файр» и подумала, стоило ли сказать Дороти правду.
Решив, что лучше все же подождать, пока получу всю информацию с доказательствами, приблизилась вплотную к внедорожнику. Женщина посмотрела в зеркало заднего вида. Я становилась настырной. Она повернулась и бросила на меня сердитый взгляд.
Мотор издал странный звук, будто пытался всосать последнюю каплю бензина из бака, но я не стала заострять на этом внимание. Наконец вереница машин тронулась, впереди появилась заправочная станция. Внедорожник проскользнул на зеленый, а я остановилась перед светофором.
Стоя первой на перекрестке, я увидела, отчего образовалась пробка. На обочине поперечной дороги стояли полицейская машина и «скорая помощь». Задние дверцы «скорой» были открыты, вокруг скопился народ.
Три женщины наблюдали за происходящим с крошечной лужайки. Нигде не было видно столкнувшихся автомобилей. И тут я заметила у дерева смятый велосипед. Ярко-красный, как у Леонарда.
Я затаила дыхание, пытаясь убедить себя, что не следует пугаться раньше времени. Девять из десяти велосипедов красят в такой цвет. Специальные дорожки привлекают сюда спортсменов и любителей со всего штата. Это может быть кто угодно. Кто угодно, кроме Леонарда.
Я повернула на боковую улицу, не дожидаясь, пока загорится зеленый. Припарковалась на углу и поспешила к месту происшествия.
