Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
– Нормально, – глухо отозвался Женька. Наверное, и он засыпал на ходу. – Скоро подъедут.
– Угу.
Маришка нажала кнопку на пульте локальной связи.
– Сереж, это Садовская, как меня слышно?.. Отлично. Так, снимай все, что происходит в салоне, старайся не прерываться. Даже если все дрыхнут, поставь камеру на колени и продолжай потихоньку писать. Понял меня?.. Молодец. Все, отбой.
Она выключила связь, обратилась к режиссеру:
– Жень, можешь мне поймать картинку из «форда»?
– Пока нет. Пусть подойдут ближе.
– Жопа…
Она потерла глаза, потянулась за сигаретой. Перед ней работали два видеомонитора, и на обоих в разных ракурсах застыла картинка с места очередного (а воз можно, и последнего) испытания третьего сезона реалити-шоу «Ясновидящий».
«Это надо же, в одном месте собралось столько мудаков», – заметил персонаж одного из фильмов Владимира Меньшова. Не очень удачного, кстати, фильма, и эту фразу вполне можно было бы применить к самой съемочной группе картины. После «Москвы» и «Голубей» снять такое… Ну, не знаю…
Миша открыл глаза. Насчет того что в одном месте собралось столько… кхм… не очень адекватных субъектов, сказано метко. Семеро, включая его самого, экстрасенсов (или чудиков, которые умеют видеть и слышать больше, чем все остальные нормальные граждане) заперты в тесном пространстве, куда-то едут, чего-то ждут… Думают, что являются носителями какого-то истинного знания, надеются, что выполняют какую-то очень важную миссию. Всех их аккуратно, делая вид, что дремлет, снимает мальчик с видеокамерой, чтобы показать эти «искания» в вечернем прайм-тайме, чтобы, в свою очередь, доставить удовольствие некоторому количеству других мудаков, собирающихся на ужин или пиво по ту сторону экрана. Как их еще назвать? И какого черта тебя поперло на философию, старик? Конечно, все это елочная мишура, валяющаяся по углам квартиры в конце января, все это пыль на ботинках, песок на пляже, использованная туалетная бумага в пластиковом ведре возле унитаза, шпинат в щелях между зубами… Володя Капустин, преподаватель литературы в университете, наверное, аплодировал бы такому образному ряду, но это не так уж и важно. В конце концов, и этот образный ряд тоже фуфло, изящная словесность.
А что тогда главное?
А главное в настоящий момент – не известная никому девчонка, которой нужна помощь. Главное – что она еще жива и ждет, когда ее вызволят (Жива ли? Ждет ли? Тоже вопрос, однако). Если они сегодня вытащат ее, значит, этот долбаный третий сезон дешевого реалити-шоу и два предыдущих запускались не напрасно. Кто знает, может быть, ради происходящего в этот промозглый и мрачный день они и затевались, все эти цирковые аттракционы с угадыванием.
Удивительно все-таки, какие длинные и запутанные ниточки тянутся по жизни – берут свое начало, может быть, где-то настолько далеко, что не хватит и высоты твоего генеалогического древа, чтобы проследить, и не заканчиваются нигде, как нити улетевшего за облака воздушного змея. Они переплетаются между собой, связываются в причудливые макраме, гниют, рвутся, появляются вновь, словно из ниоткуда… И все не просто так, все ради чего-то, ради какой-то неведомой цели. Ни одного лишнего и случайного элемента, как в карточном домике: вытащи одну карту – и рухнет вся эта красота к чертям собачьим…
Миша фыркнул. Какая-то банальщина в голову лезет. Разумеется, все мы в этом мире не случайно, все мы для чего-то нужны, всех нас ждет день «икс», в который мы наконец поймем, для чего столько лет портили воздух и загаживали цветущую планету. Впрочем, поймут не все – только те, кто вообще задумывается о подобных вещах, а таковых, увы, меньшинство. Одно утешает: для ублюдка, похитившего девчонку и наверняка измывавшегося над ней, Судный день уже настал. Миша был уверен в этом.
Он обвел глазами салон. Чувствуется напряжение, или ему кажется? Бог его знает. В этом автобусе напряжение должно витать в воздухе, оно должно бы уже стать элементом отделки, если учесть, на какие задания машина развозит несчастных паранормальных чудиков. Валя дремала, парочка «старосветских помещиков» перешептывалась, и до ушей Михаила долетали фразы: «Помилуйте, Наталья Платоновна, какая же это секта, это обычный притон». – «Это секта, уверяю вас, там едят детей на ужин и насилуют подростков». – «Боже мой, Наталья Платоновна, чтобы насиловать подростков, не нужен религиозный антураж!»… Колдун Иванов, по обыкновению, дрожал как осиновый лист, но это не вызывало удивления, поскольку парень, пытавшийся казаться крутым шаманом, дрожал перед каждым испытанием. Макушка Людмилы Кремер, торчащая из-за спинки переднего сиденья, излучала титаническое спокойствие и отстраненность. Из всех пассажиров «форда» беспокойство, пожалуй, вызывал только Шайдуллин. Он угрюмо смотрел в одну точку прямо перед собой и шевелил губами, как старая беззубая бабка, мусолящая во рту кусочек черствого хлеба.
Однажды Михаилу это надоело.
– Вы бы вздремнули, что ли, Рустам Имранович. Если будете падать на каждом задании с кровотечением, до финала не дотянете.
Он остался неподвижен, но ответил:
– Я и так до финала не дотяну.
– Отчего же?
– Вы лучше меня знаете.
Михаил попытался изобразить удивление, насколько ему позволило его умение закрывать действительное содержание черепной коробки.
– Что же я могу знать? Я не ваш лечащий врач.
Тут Имранович все-таки взглянул на него. Сходство с беззубой бабушкой исчезло, появилось что-то другое, более агрессивное и пугающее.
– Ты не врач, это верно, но в башке у меня изрядно покопался, да?
Михаил покраснел. Рано или поздно пришлось бы отвечать за свое вторжение, бесконечно избегать этой темы невозможно.
– Да, так вышло…
– И что ты там унюхал?
Михаил промолчал, краем глаза замечая оживление в салоне. Макушка Людмилы Кремер переместилась ближе к проходу, Валя проснулась, посмотрела в окно и, наткнувшись на ширму, кажется, глухо выматерилась и снова закрыла глаза, колдун Иванов обернулся назад, пугливо осмотрелся и вернулся к своим мыслям. Оператор направил в хвост салона объектив своей камеры и вопросительно уставился на Михаила.
Миша утвердительно опустил ресницы.
Оператор начал снимать.
– Что молчишь? – шипел Рустам Имранович. – Любишь рыться в чужих мозгах?
– Обожаю.
– Ты извращенец?
– Нет, я экстрасенс, практически психолог.
Шайдуллин ухмыльнулся. Он закипал слишком быстро, Михаил не ожидал такой стремительной перемены. Очевидно, сказывалось приближение к месту преступления.
– Ну так что ты нарыл там у меня, практически психолог?
Михаил сделал паузу, тщательно подбирая слова. Когда имеешь дело с такими, как Шайдуллин, нельзя ошибаться даже в мельчайших нюансах интонации, иначе ты рискуешь превратить висящее на стене бутафорское ружье в действующую пушку, которая начнет палить в разные стороны без разбора.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
