или нет.
Я подошёл, нагнулся и схватил их обоих за шею, после чего потащил в сторону. Парень что-то пытался сделать, даже стучал несильно кулаком по моей руке, хрипя в стальной хватке, что сомкнулась на его шее. Девушка просто плакала.
Я оттащил их к какой-то аккуратной постройке. Пинком выбил дверь. Внутри хранился всякий инвентарь для уборки снега, ухода за домом и снегоход. Туда я их и зашвырнул двоих, после чего едва смог выдавить членораздельные звуки:
— Ӵ̷̸̞͓͕͍ͨ̎̚͢͡т̿̑̍͛͏̧̛̙͍̳̹͠о̶̨̛̱̱̩̥̒̔ͯͧ͢б̢ͣͣ̆̅͏̹̬̞̜͟͝ы̴̡͉̣̞͙͊͛ͬ̑͟͜ ̎ͩ̉́͏̸̸̢͎̬̦̝н̒͗̽̚͏̸̡̦͈̼̰͘е̨̧͉͚̥̟̾̂̃̈̕͞ ̡̩̙̩̦ͧ̏̊̄́̀͡в̴̛͕͈̫̫ͭ̒̊̃̕͠ы̸̨͔̬̝̜͗̌͗̃͟͝л̸͍̦̘̲͋͋ͧ̑̀͘͟а̴̧̤̠͕̼͆̓͋́͜͝з̢̨̗̪͓̖͛ͫ͒ͩ͟͡и̴̡͍͓͕̖́ͣ͗̂͢͞л̷̡̧̟̗̼̙ͨ̎ͥͪ́ӣ̏̏̈ ̧̡̲͓̲̻̍ͦ̊̋́́о̲̹̙̬̏̏͗̔̀̀̀̕т̢̧̫̫̥ͫͦͬͤ͘͜ͅс̿͆̄͛͡ю̶̡̥̼̝̝̍̌ͯͤ͠͝д̡̢̩͎̙̺̓ͭͫ̍́͘а̢̢̧̯̤̠̯ͦͧ̊̚͠.
И захлопнул дверь.
Обернулся на орду, что столпилась за мной, испуганно ожидая моих приказов. Меня трясло от одного вида этих мерзких рож. Трясло от отражений в их тупорылых глазах тупого скота, в которых я видел самого себя. Я ненавижу всё вокруг…
Я схватил одного из Джокеров, что оказался рядом, и тот не успел дёрнуться, как я сжал руку, сминая его череп, как апельсин. Кровь, мозги — всё это дерьмо заляпало меня. Я дёрнул его голову вверх, но вместе с головой случайно вырвал и позвоночник, который болтался снизу как хвост. Его тушка осела на землю в луже собственной крови и дерьма.
— Я̴̨̯̟̪̤ͬͬ̍̍͘͘ ̡̯̣̗͎̆̅̑͋̕͟͝и̧̡̙̭͔̺̓ͣ͐̿́͜з̧͓̫̤̯ͦ̊͊̐̀̕͞н̸̶̊ͯ̓ͨ͡и̷̷̲̪̻̼͌͐̈́ͥ̀͘ч̢̢̎́ͭ̈͞͏͔̖̼̣т̴̡̢̜̟̠͍̊̉ͮ̚͠о̷̡̞̥͔͐̍̈́̕͡ͅж̶̵̵̠͍͇̒̎͌ͭ͢ͅу̶̡̗̫̦̳́̔̑ͪ͜͞ ̷̷̛̜͓̭̯ͩ̇̎̀̚к̴̧̪͓̻͉̈́̅̃ͧ͟͠а̸̶̡̡̺̫̼̓͐ͧ͆ͅж̷̡̡̗̞̪̯̿ͨͨ͒̀д͐̒͌ͥ͡о̵̛͚̩̪͎͂̾͊͛̀́е ̷̴̡̜̜̲͖͗ͥ̄ͬ̀ӧ͋͌̓͟͏̳̟͔͡͞ͅт̷̵̱̰̪̮͗́̒͛̀̕р̸̸͖̞͓̩̉ͪ̎̄̀͡о̨̨̤̲̹̜̓ͩ̓͆̕͟д̢̨̡̖̰̩̅̆̾́̕ͅь̸̵̡̘͇̭͇̆ͪ̐͛͝е̶̧̥̮͉̱̇̓̓͑̕͡,̷̞̲̼̮̿̀̋̅̕͟͡ ̷ͣ̇͛͆͏̶̗̤̘̗͡ч̨̮̲̠͈̋ͧ̂͊́͘͞т̷̷̸̲̟̺͈̌ͮͮ̇͢о̧͖̮̼͈ͮ̆ͪ͆͜͠͡ ̡̀ͣͫ́́͜͏̖̣̯ͅп̸̵̡͇̜̻̤ͪ̀ͦ̈́р̰̦̞̦̈̽̽̽́͜͟͝и̵̸̰̹͎̖ͤ̐̈́́̚͘б̡̎̀̉̀̚͟͏̥̳͓͕л̸̡̰͚̣͙ͤͨͣͩ̀͞и̾̓͐̚з̶̷͇̼̬͎̋̋̆̾͜͡й̴̆̌͗͏̢̬͉̗̞͢т̢ͫ̂͌̅͜с̸̢̖̹͚͓ͣ̃͋̾͜͠я̨͔͙̙̮ͪ̒̓̀̀̚͝ ̴̞̫̘̖ͬ̾̂̚͢͜͡к̸̢̛͖͔̥͍̀̏͂̀̀ ̇͆́̽͢͡͞͏̦͎̠̩э̷͇̤̪͕̓ͪ̇̑́͟͝т̸̨̦͎̮̣̅̌ͯ͑͜͜о̸̷̴̥͚̹͕ͩ̋ͬ̈͝м̡͕̩̯̩̈̇̓ͮ̀͘͠уͧ̂ͥ̉̕͏̨̘̠̬͢ͅ ̸́̃̋͛͏̢̨̜̙͔̝с̧̢̟̝͇̻̆̉͒̍́͜а̢̘̰͍̭̅̒̍ͤ̕͝͠р̵̨͎̰̫̟̍̆̋̔͢͡ӑ̧̢̥͎̪̰̽̔ͬ͜͞ю̴̛͎̞̻͔̔ͣ̔̚͘͠,̨͚̲͇̯̈́̊ͩͭ͟͜͝ — что-то нечленораздельное покидало глотку, обжигая её огнём, но демоны меня прекрасно понимали. — Ё̨̡̪̼̺́̀͒̇͘͞ͅщ̶̸̢̣̟̟̮̇ͣ̾̚͜ё̛̛̫̤̖̮ͬ̒̍͑̀͡ ̇̋ͫ̚͘͏̢̨̰̖͕̗р̨̠̮̮̦͑̓̐̒̀͜͜а̨̛̛͓̟̩̠ͧͩ̒̚͝з̵̨̲̞̲̠̌̓͗̆̀͞ ̷̆ͣ̔̽̕͟͏̦̖̬̰о̂ͪ̓̅͏̡͏̻̲̘̣́с̧̻̤̖̲̉͆̄́͢͢͠л̨̨̼͎̹̟̈̈́ͧ̿͡͡у̵̩̫̗̬̔͗ͮ̐̀͟͝ш̡̡̘̞̳̳̆ͧ̾͗͜͝а̴̸̢̼̺̖͆ͦ͑̉͟ͅе̵̳̼̭̻̔͐͆̐͘͟͠т̴̴̧͉̖̞̗̇̌̑̿͝с̄́̆ͮ̀̕я̸̛͎͎̣̩̿̇ͩ͛̀͝ ̸̶̛̪͉̝̟ͣ̓̐̓͠х̨̡̘̪̼͍̿̐́̏̕͡о̶͋̾͗ͦт̛̙̥̟̖͆͗̿ͮ͘͢͠ь̷̵̡͇͇̤͍̌̾͐́̚ ̧̺̯͓͉̈ͤ̔̚͘͟͝о̶̡̪̹̮̄ͨ́̚̚͜ͅд̷͍̯͔̪̾̈́̀̽͜͝͡н̶̵̠͎̦̮ͧ̄ͬͨ̕͘а̛͎͇͔̰ͦ͊ͬ̒̕͟͞ ̷̵̨̤̮̖̪͂͗ͩͩ͠тͥ͌̀́в̵̘̮̗̯ͬ̏̀͐́͟͜а̷̸̴́ͯͣ̍͏͕̪̥̣р̧̖̭̮͈̈̾͆̒̀́͡,̸̡̡̠̙͍͎͛̂ͩ̀̚ ̴̷̨̧̼̲͕̖͌̎̔̉и̴̸ͬ́ͥ͌̕ ͤ̓ͩͥт̨̟͕͎̥̊̋͑̏́͠͞а͊̒̽͛͏̛͏̮̲̫͕̀к̴̶̵͉̠͉̳̾̿͒ͮ͡ ̸̷̫̤̝̪̾͒̌͋̕͟л͇̜͙̔̽ͩͧ͢͜͞͠ͅе̍͗ͩ̿́г̶̴̡̛̗̬̣̞̉̅̈ͤк̴̢̛̘̹͓̻ͧͦͤ͒͝о̴̷̨̰̰͔̟̉́̎ͭ͜о̧̡̨̯͖͖̜͒͗̊ͨ͡н̶̨̞͉̩̖͆ͭ̔̔́͜а̷̧̱̺̠̹̍̾͆̊̀͞ ̡̧̧́̀̂̽н̴̶̶͚̩̠͆̽̈́̄̀ͅе̴̸̧̻̺͕̣̔̄ͭͯ́ ̴̧̨͚̤͚̞͆̑͗́͜о̶̷̢͈͍̱̖̔̊̅͛͜т̴̸̨̭̺͇͔̃̄̊̊͟д̡͎͍̺̰͊̎̉̔͘͜͞ӗ̴̡̎̓͛л̷ͮ̄͑̐͏̡̟̤͍͜ͅа̴̸̡̧͙͇͉̲̽͋ͬ̌е̸̢̣͖̻ͫ̀́̋̀͢ͅт̸ͥ̋̏͛́с̸̶̪͇̱̻̑͛̎ͭ͢͡я̴̴͇͕͓̝ͤ̿̃̀̚̕.̸̛̟̯̜͕ͫͥ͂̆͘͟
И в подтверждение щелчком пальцем заставляю Мертвоеда вспыхнуть красно-чёрным пламенем. Тварь верещит, бьётся, но не может сбить огонь, который медленно её сжигает. Очень медленно, не затухая и не убивая её сразу.
Я смотрю на неё, и перевожу взгляд на остальных девонов. Желание повторить это с другими сжигает меня изнутри и…
Ну всё, харе, что-то ты уже слишком разогнался, дружок.
Тело немеет так быстро, что я едва не теряю сознание.
Нет, серьёзно, я знаю, что тебя слегка штормит от того, что происходит, но ты мужик или кто? Держи себя в руках.
Его голос покидает мои губы.
— А теперь занялись своей работой, быстро! — чистый, немного хриплый, но его достаточно, чтобы демоны рванули так, будто за ними Иной несётся. Я за секунды остался один около сарая.
Ну как, всё ок?
Так себе…
Да, вижу, что так себе. Соберись. Помнишь, что я говорил про ярость? Что нельзя ей поддаваться?
Я не поддаюсь.
Ага, вижу.
Да, я тоже не вижу. Меня сжигает это изнутри, и я не понимаю, как Тень мог сдерживать это дерьмо.
Ну видишь, я и сам раньше был малость нехорошим человеком.
Малость нехорошим? Ты геноцид народов устраивал, сам мне говорил.
Ну блин, мы все иногда немного ошибаемся. Просто старайся не поддаваться ярости. Сохраняй холодный ум и рассудок.
Постараюсь…
Я бросил взгляд на поместье, которое сейчас быстро и верно разрушали демоны. Очень скоро, от него ничего не останется, и мы предадим его руины огню, чтобы наверняка довести дело до конца.
А ведь таких поместий было ещё немало…
Глава 198
Об это знали немногие и ещё меньше говорили, но новость об орде, как её называли, разнеслась среди кланов, едва заметный ветерок в неподвижном лесу, замершем в преддверии страшной бури. Об орде изгнанников, столь огромной, что её не могла сдержать даже высокие стены, мощные орудия и одарённая охрана. Столь страшной, что после себя они оставляли руины и горы истерзанных трупов.
И лишь немногие понимали, что происходит. Например…
— Я знаю, зачем вы здесь, — негромко произнёс Импарс Калсерион. — Признаться честно, я даже ждал, когда вы придёте.
Он рукой указал гостям на два дорогих кресла, сам заняв третье за массивным деревянным столом. Выглядело так, будто он принимал на собеседование двух молодых сотрудников. Откинувшись на спинку и сложив руки домиком, Импарс Калсерион внимательно посмотрел на гостей.
Один из них слегка поддался вперёд.
— Думаю, вам и так известно, кто мы, и нам не надо представляться, но тем не менее. Я — детектив Ганз, а со мной, — мужчина кивнул на женщину рядом, — охотница мисс Сульфье. Признаюсь честно, вас было сложно отыскать, господин Калсерион.
— Времена нынче сложные, детектив Ганз. Хорошо спрятаться в моём случае — залог долгой и счастливой жизни.
— Да, мы обратили внимание. Сколько у вас осталось поместий нетронутыми? Три?
— Два, детектив Ганз. Хотя уже после двух первых нападений изгнанников подряд я перестал в них появляться. Пусть они и должны были стать моими убежищами в случае чего, но когда о них знает враг — такие поместья становятся бесполезными.
— Враг? — поддался вперёд детектив. — Не об этом ли юноше вы говорите?
Он медленно протянул фотографию и положил перед духовным проводником на стол. Фотографию человека, которого он уже видел и, не будет преувеличением, знал куда лучше, чем двое напротив.
— Рассчитываете поймать его? — взглянул на гостей Импарс.
— По нашим данным у вас с ним есть определённый конфликт, который уже вылился один раз в кровавую разборку в одном из храмов, о чём вы, несомненно, знаете.
— Но вас интересует совершенно другое, верно? Вы хотите знать, управляет ли он этими тварями, и именно поэтому вы здесь.
— А он управляет, верно? — спросила Енисель с лёгкой улыбкой. Улыбкой, от которой любого включая её начальников пробирало, а мужчина перед ней даже бровью не повёл.
— Как знать, — пожал Импарс плечами. — Хотя если вы сами готовы ответить на него, то зачем спрашивать меня?
— Это лишь домыслы без каких-либо подтверждений, и без фактов домыслами они и останутся в таком случае, — ответила она. — Нет ни единого случая, подтверждённого случая. Чтобы человек мог как-либо воздействовать на них. Однако если вы подтвердите это…
И многозначительно замолчала.
— Ничего не могу сказать по этому поводу, — последовал спокойный ответ. — Потому что не знаю сам.
— Но вы его знали до всего этого, верно? — подался вперёд детектив. — Уж вас он точно знал. И значит что-то об этом юноше вы тоже можете рассказать. Кто он вообще, этот юноша?
— Его зовут Элиадирас Каллепер…
— Необычное имя для нашей страны, — заметила Енисель. — Прямо как ваше.
— Не будет ложью сказать, что мы росли в одних краях. И таких, как Элиадирас Каллепер там очень ценили. Не будет преувеличением сказать, что он бы самым ярким и пугающим примером того, чем может стать
