письма?
– Нет.
– Но кто-то из ваших прочел их?
– Нет.
– Но как же тогда?..
– Зато я читал список примечаний великого герцога. А кроме того, я знаю, где находится тайник, куда он спрятал все свои бумаги.
– Почему вы до сих пор не забрали их?
– Секрет тайника я узнал, лишь когда оказался здесь. В настоящее время мои друзья в пути.
– За́мок под охраной: его занимают двести самых надежных моих людей.
– Недостаточно будет и десяти тысяч.
После минутного раздумья посетитель спросил:
– Как вы узнали секрет?
– Я его угадал.
– Но у вас была другая информация, какие-то подробности, о которых не сообщали газеты?
– Ничего.
– Однако по моему приказу в течение четырех дней обыскивали весь замок…
– Херлок Шолмс плохо искал.
– Вот как! – молвил иностранец. – Это странно… Странно… И вы уверены, что ваше предположение верно?
– Это не предположение, а уверенность.
– Тем лучше, тем лучше, – прошептал гость. – Спокойнее будет, когда эти бумаги перестанут существовать.
И, встав внезапно напротив Люпена, спросил:
– Сколько?
– Что? – Люпен был озадачен.
– Сколько за бумаги? Сколько за выдачу секрета?
Он ожидал услышать сумму. И предложил сам:
– Пятьдесят тысяч… сто тысяч?
И так как Люпен не отвечал, посетитель немного неуверенно продолжил:
– Больше? Двести тысяч? Ладно! Я согласен.
Улыбнувшись, Люпен тихо сказал:
– Цифра привлекательная. Но нельзя исключать, что какой-нибудь монарх, ну, скажем, король Англии, дойдет до миллиона. Как вы считаете, если со всей откровенностью?
– Думаю, это возможно.
– И что эти письма не имеют для императора цены, что они могут одинаково стоить как два миллиона, так и двести тысяч франков… хоть три миллиона, хоть два?
– Думаю, да.
– И если понадобится, император отдал бы эти три миллиона?
– Да.
– Тогда договориться будет легко.
– На этой основе? – не без тревоги воскликнул иностранец.
– На этой основе – нет… Денег я не ищу. Мне нужно другое, другая вещь стоит для меня гораздо дороже, чем миллионы.
– Какая?
– Свобода.
Иностранец вздрогнул:
– Как! Ваша свобода… Но я не в силах… Это касается вашей страны… правосудия… У меня нет власти.
Люпен подошел ближе и, еще больше понизив голос, произнес:
– Вы обладаете всей властью, ваше величество… Моя свобода не такое уж исключительное событие, чтобы вам отказать.
– Значит, мне придется испросить ее?
– Да.
– У кого?
– У Валангле, председателя совета министров.
– Но даже сам господин Валангле может не больше, чем я…
– Он может открыть двери этой тюрьмы.
– Это был бы скандал.
– Когда я говорю «открыть»… – «Приоткрыть» – этого мне будет достаточно… Изобразят мое бегство… Общественность настолько готова к этому, что не потребует никакого отчета.
– Хорошо… хорошо… Но господин Валангле никогда не согласится…
– Он согласится.
– Почему?
– Потому что вы выразите ему такое желание.
– Мое желание для него не приказ.
– Нет, но между правительствами такие вещи делаются. А господин Валангле весьма дипломатичен…
– Неужели вы полагаете, что французское правительство совершит столь беззаконное действие ради единственной радости быть мне приятным?
– Это будет не единственная радость.
– Какой станет другая?
– Радость послужить Франции, приняв предложение, которое будет сопровождать просьбу о моей свободе.
– И я сделаю такое предложение?
– Да, ваше величество.
– В чем оно будет заключаться?
– Я не знаю, но мне кажется, что всегда существует благоприятная почва, чтобы договориться… Есть возможности соглашения…
Иностранец смотрел на него, не понимая. Люпен наклонился и, словно подыскивая слова, словно выражая некую гипотезу, произнес:
– Я полагаю, что две страны не находят общего языка по ничтожному поводу… Что у них разные точки зрения на второстепенный вопрос… например, колониальный вопрос, где на карту поставлено скорее их самолюбие, нежели их интересы… Разве нет возможности руководителю одной из этих стран самому прийти к тому, чтобы обсудить это дело в духе нового соглашения?.. И дать необходимые инструкции… чтобы…
– … чтобы я оставил Марокко Франции, – рассмеявшись, сказал иностранец.
Идея, которую предложил Люпен, показалась ему на редкость смехотворной, и он смеялся от всего сердца. Какая несоразмерность между целью, которую требовалось достичь, и предложенными средствами!
– Конечно… конечно… – продолжал иностранец, безуспешно стараясь снова стать серьезным, – идея, конечно, оригинальная… Перевернуть всю мировую политику ради того, чтобы дать свободу Арсену Люпену! Разрушить планы империи, чтобы позволить Арсену Люпену вновь совершать свои подвиги!.. А почему бы уж в таком случае не попросить заодно Эльзас и Лотарингию?
– Я об этом думал, – признался Люпен.
Иностранец развеселился еще больше.
– Восхитительно! Но вы пощадили меня?
– На этот раз да.
Люпен скрестил руки. Он тоже веселился, преувеличивая свою роль, и продолжал с нарочитой серьезностью:
– Однажды обстоятельства могут сложиться так, что в моих руках окажется возможность потребовать и добиться этого возврата. В тот день я, разумеется, не премину это сделать. А сейчас оружие, которым я располагаю, вынуждает меня к большей скромности. Мира в Марокко мне достаточно.
– Только и всего?
– Только и всего.
– Марокко взамен вашей свободы?
– Не более того… или, поскольку ни в коем случае не следует упускать из вида сам предмет этой беседы, скорее немного доброй воли со стороны одной из двух великих стран, о которых идет речь… а взамен отказ от писем, которые находятся в моей власти.
– Эти письма!.. Письма!.. – с раздражением прошептал иностранец. – В конце концов, ценность их, возможно, не столь велика…
– Они написаны вашей рукой, ваше величество, и вы оценили их достаточно высоко, придя ко мне в эту камеру.
– Ну и что?
– Есть и другие письма, происхождения которых вы не знаете и о которых я могу дать вам определенные сведения.
– А-а! – обеспокоенно произнес иностранец.
Люпен заколебался.
– Говорите, говорите со всей откровенностью, – приказал иностранец, – выражайтесь яснее.
В глубокой тишине Люпен заявил с определенной торжественностью:
– Двадцать лет назад был выработан проект договора между Германией, Англией и Францией.
– Это ложь! Это невозможно! Кто мог это сделать?
– Отец нынешнего императора и королева Англии, его бабушка, оба они были под влиянием императрицы.
– Невозможно! Повторяю, это невозможно!
– Переписка хранится в тайнике замка в Вельденце, в тайнике, секрет которого знаю лишь я один.
Иностранец в волнении ходил взад и вперед.
Остановившись, он сказал:
– Текст договора составляет часть этой переписки?
– Да, ваше величество. Он написан рукой вашего отца.
– И о чем там речь?
– По этому договору Англия и Франция шли на уступки и обещали Германии огромное колониальное влияние, то влияние, которого у нее нет и которое необходимо ей сегодня, чтобы обеспечить себе величие, достаточно большое влияние, чтобы она оставила свои мечты о гегемонии и смирилась, согласившись быть… всего лишь такой, какая она есть.
– И взамен этого влияния Англия требовала?..
– Сокращения немецкого флота.
– А Франция?
– Эльзас и
