вглядываясь в черты лица человека, ожидающего меня у туалетных раковин.
Леон
Физиологически сердце здорового человека рассчитано на сто пятьдесят лет. И это не предел, а если верить ученым, нижняя планка. Вырабатываемой энергии сердечной мышцы в идеале должно хватить, чтобы преодолеть расстояние до Луны и обратно. Но реальная статистика выглядит отнюдь не так оптимистично. На протяжении десятилетий болезни сердца остаются лидирующей причиной смертности во всем мире. Более семнадцати миллионов человек ежегодно умирает, досрочно выработав свой сердечный ресурс.
Я с детства знал, что нахожусь в зоне риска и в любой момент могу стать одним из тех, кому не повезло. Операция по исправлению врожденной патологии, проведенная в подростковом возрасте, стабилизировала мое состояние и значительно увеличила шансы на выживаемость, но оставила последствия, преследующие меня по сей день.
Я могу обеспечить себе круглосуточное наблюдение лучших кардиологов и делаю это, соблюдая все предписания врачей.
Я могу купить новое сердце… и не одно, и тем самым решить все имеющиеся проблемы, но никто не даст мне гарантий, что пересадка пройдет успешно и донорский орган, каким бы идеально подходящим он не был, приживется.
Сдохнуть на операционном столе со вспоротой грудной клеткой — что может быть хуже?
В древности люди верили, что сердце и безымянный палец связывает особая артерия. Тогда же зародился обычай обмениваться кольцами, которые наши предки носили именно на этом пальце. Спустя тысячи лет традиции остались неизменными. Выбирая женщину, мы как бы окольцовываем ее сердце… и свое. Этим утром я женился в третий раз, и мой ржавый мотор в знак протеста или по каким-то другим неизвестным причинам снова забарахлил, возвращая к вопросу:
«Что может быть хуже нелепой бессмысленной смерти здесь и сейчас?»
Ничего.
Дьявол не получит меня. Не сегодня. Я не сдамся, выплыву, чего бы мне это не стоило. Чувствуя, как невидимые стальные клещи сдавливают грудную клетку, изо всех сил цепляюсь за ускользающий призрачный свет, не позволяя сознанию погрязнуть в вязкой холодной тьме.
Спустя какое-то время сгущающийся мрак рассеивается, парализующая боль отступает. Я снова дышу, различаю лица суетящихся вокруг меня врачей, слышу взволнованные голоса и раздражающий писк медицинской аппаратуры.
— Показатели пришли в норму, — с облегчением произносит один из медиков. И я воспринимаю его слова, как благословение небес или адовой бездны, по краю которой только что прошел, но удержался от падения, выторговав себе еще немного времени.
— Живучий сукин сын, — доносится до меня приглушенный шепот Драгона, и я не могу удержаться от триумфальной улыбки.
— Ты тоже здесь, брат? Не терпится попировать на моих костях? — сдернув кислородную маску, нахожу взглядом близнеца и насмешливо ухмыляюсь. Врачи неотложки расступаются, когда Драг шагает к реанимационной тележке. Нависает надо мной, смотрит мрачно и напряженно, сжимает губы в тонкую линию.
— Идиот, — цедит сквозь зубы. Не заметив в его прищуренных глазах ни превосходства, ни злорадства, стираю воинственный оскал со своего лица. — Я никогда не желал твоей смерти. Поэтому сделай одолжение — живи, твою мать.
Глава 17
Леон
— Куда собираешься? — я захожу в гардеробную, обнаружив там наряжающуюся жену.
Судя по увиденному, подготовка к очередному светскому выходу находится на финальной стадии. Пепельно-белые волосы идеально уложены, на лице легкий макияж с эффектом мерцания, элегантное платье нежного кремового оттенка выгодно подчеркивает фигуру, заставляя меня мысленно облизнуться… и взбеситься, потому что подобную реакцию Тея вызовет у любого гетеросексуального мужика.
— Я предупреждала, что сегодня встречаюсь с Моранами, — Тея встречает мой взгляд в зеркальном отражении, в карикатурном удивлении приподнимая брови. — У тебя появились проблемы с памятью, любимый? Не думала, что это заразно. Прости, я не специально. Может, нам нужно какое-то время пожить в разных спальнях? Уверена, мистер Дуглас с радостью выделит для нас еще одни гостевые апартаменты, — она откровенно издевается, усиливая градус моего раздражения. Только она умеет вывезти меня из себя за считанные секунды. У этой дьяволицы непревзойдённый талант драконить моих чертей.
— Не мечтай, милая. Ты будешь спать со мной в одной кровати, пока мне не надоест тебя трахать, — встав за ее спиной, кладу ладони на хрупкие плечи и несильно сжимаю. Жадно вдыхаю будоражащий аромат, словно зверь, учуявший свою самку.
— Для человека с больным сердцем ты слишком активен в постельных утехах, — отзывается Тея манерным тоном.
После того проклятого бала она общается со мной именно так, превратившись из горячей страстной и вредной бестии в холодную чопорную принцессу, снисходительно позволяющую пользоваться своим телом. И как бы я не выкладывался, Тея упорно осваивает роль равнодушного бревна, всем видом демонстрируя свое неприятие. С каждым разом у нее получается все лучше и лучше. Не наврала маленькая притворщица — актриса из нее отменная. А я ненавижу игры, которые меня не вставляют. Да и вставлять в неподвижное тело такое себе удовольствие.
— Не беспокойся, статус богатой вдовы тебе пока не светит. Мое сердце в полном порядке.
— Разумеется, — пренебрежительно хмыкает она. — Именно поэтому каждое утро наша спальня превращается в пункт экстренной помощи.
— Это стандартная диагностика, — снова завожусь с пол-оборота, сильнее сжимая пальцы на ее плечах и рывком притягиваю строптивую стерву к себе.
Ее взгляд в зеркальной глади становится ледяным и отчужденным. Без сомнения, она чувствует мое возбуждение, но ответной реакции — ноль. Вместо этого Алатея убирает за ухо длинный белокурый локон и грациозным жестом поправляет изысканное колье с россыпью бриллиантов, при этом сверкающие тонкие браслеты на правом запястье издают мелодичный звон.
Получив неограниченный доступ к заказам в люксовых ювелирных бутиках, Тея проявила неожиданную сдержанность и подошла к выбору украшений с непревзойдённым вкусом. Она однозначно не из тех, кто, пользуясь открывшимися возможностями, скупает все без разбора, ориентируясь на один единственный критерий — заоблачный ценник.
— Чего ты добиваешься, Тея? — удерживая зрительный контакт, прямо спрашиваю я.
— Чтобы ты оставил меня в покое, — яростно шипит в ответ. — Напоминаю, мы заключили соглашение, Леон, и я выполняю все твои инструкции, но на мои истинные чувства и желания ты больше не имеешь влияния. Мне отвратительна роль резиновой куклы для удовлетворения твоей похоти.
— Раньше тебя все устраивало.
— Раньше я не знала, что ты трахал не меня, а свою драгоценную Эмили. Это, знаешь ли, здорово остужает пыл.
— Ждешь, что я стану убеждать, что все было не так? — скривив губы в ленивой усмешке, провожу кончиком носа по ее виску. Она каменеет, глядя на меня остекленевшим взглядом. — Я никогда не видел ее в тебе. Ты — моя жена и единственная женщина в нашей постели, — трогаю кончиком языка пульсирующую венку,
