связно мыслить и говорить.
Амнезия напряженно отстранилась от меня.
— Я не хочу уходить.
— А чего ты хочешь, Эм? — поинтересовался я, обрисовывая пальцем овал ее лица.
— Я хочу остаться с тобой, — произнесла Амнезия, скользя взглядом по моему обнаженному торсу.
Боже милостивый, раз за разом эта девушка испытывала мою выдержку на прочность.
Мне потребовалась минута, чтобы ответить.
— Не думаю, что ты готова к этому.
— Но почему?
— Ты только что вспомнила кое-что о себе. И хоть ничего не рассказываешь об этом, но могу предположить, что воспоминание вряд ли было приятным.
— Оно было просто ужасным, — призналась она, отводя взгляд.
— Детка, от секса легче не станет, — мягко предостерег я, сам не веря, что вообще говорю подобное.
Боже, я обезумел. Больше всего на свете желая заняться сексом с Амнезией, сейчас я отказывал ей.
«Ох, мужик. Ты, похоже, действительно влюбился».
А член тем временем угрожал выпрыгнуть из штанов.
Амнезия рассмеялась. Странная реакция. Возможно, эта благородная хрень прозвучала только у меня в голове, а вслух произнес я что-то совсем другое.
Вот же черт.
— Легче? — фыркнула она. — С тех пор как я очнулась в больнице без элементарных знаний о себе и мире, легко мне не было ни разу.
Я очень старался действительно прислушиваться к ее словам, ведь Амнезия заслуживала моего безраздельного внимания. Но, черт возьми, я почувствовал облегчение, что не ляпнул какую-нибудь ерунду. Я мысленно пожал себе руку за то, что могу контролировать собственные порывы и в первую очередь пекусь о ее благе.
С тихим стоном провел пальцем по веснушкам на ее носике.
— Знаю. Вот почему я не хочу все усложнять.
— Секс все усложняет?
Иногда я забывал насколько она неискушенная. Очнувшись без памяти и жизненного опыта, на который можно было бы опереться, Амнезия сейчас напоминала ребенка. Мне следовало относиться к ней бережнее. Даже вдвойне, потому что я не имел ни малейшего понятия, что может вызвать у нее следующую вспышку воспоминаний.
Стоило подумать об этом, как жгучее желание, наполняющее тело, немного ослабло. У меня возникло стойкое ощущение, что что бы ни случилось с Амнезией в прошлом, изнасилование имело место быть.
«Я очень надеялся, что ошибаюсь».
— Иногда, — сообщил я.
— Могу я быть полностью откровенна? — застенчиво спросила она.
— Я был бы чертовски рад этому.
Я улыбнулся, и Амнезия улыбнулась в ответ. Какая же красивая у нее улыбка.
Где-то вдали все еще гремел гром. Дождь барабанил по крыше и стучался в окна. Внезапно небо пронзила молния и на мгновение осветила кухню неоновым светом.
Помню, она говорила, что больше не боится грозы и есть вещи намного страшнее. Но во мне уже глубоко укоренилась потребность защищать эту девушку. Громкие звуки, вспышки света, и да, воспоминание о том, как сильно Сэди ненавидела непогоду, не давали просто проигнорировать разбушевавшийся за окном шторм.
А может, мне просто нужен был предлог, чтобы обнять ее.
Прежде чем Амнезия успела выложить все, что собиралась, я поднял девушку со столешницы, и ее ноги автоматически обвились вокруг моего торса. С ней на руках я отправился в гостиную, сел там на кожаный диван и удобнее разместил Амнезию у себя на коленях.
Она глубоко вздохнула, положила подбородок мне на плечо и уткнулась лицом в шею.
Сдернув с дивана покрывало, я укрыл нас обоих и прижал Амнезию к себе. Мы сидели молча, я нежно гладил ее по спине и просто ждал, когда она решится заговорить.
— Доктор Клайн сказала, что воспоминания могут приходить неожиданно, полностью захватывая сознание и зрение. Но я и понятия не имела, что это будет настолько пугающе.
Я не ответил, потому что все, в чем она сейчас нуждалась — быть услышанной.
— Я пошла в душ, все еще сильно расстроенная из-за того, что между нами произошло. Взяла мыло. И вдруг оказалась совершенно в другом месте…
Девушку трясло, и мне это совсем не понравилось. Прекратив гладить по спине, я крепче обнял ее двумя руками.
— Я… — Голос дрогнул, и она судорожно вздохнула. — Все оказалось намного хуже, чем я себе представляла.
— Ты не обязана ничего рассказывать, — тихо заверил я.
Во мне разгоралась злость. Я не знал, что с ней случилось и уже тем более виноват ли в этом кто-то, но готов был убить любого, причастного к этой истории.
— Честно говоря, не уверена, что вообще смогу.
Она резко выпрямилась, взглядом умоляя простить за слабость.
— Эй, — прошептал я, поплотнее закутывая ее в покрывало. — Все хорошо.
— Я всегда испытывала… облегчение от того, что не могу вспомнить. Мне было стыдно за это, понимаешь?
Я кивнул, но ничего не понял. Не думаю, что кто-нибудь вообще смог бы понять. Но я однозначно ей сочувствовал.
— Это как вычеркнуть важный пункт из списка дел. Например, долг, который висит над душой, и только отдав его, ты сможешь, наконец, расслабиться, теперь понимаешь?
— Ну да, вроде уловил.
Она кивнула.
— Вот, что я чувствовала. Мне безумно хотелось вспомнить. Я старалась каждый божий день. Отсутствие памяти беспокоило меня куда больше, чем потеря чувства облегчения. Доктор Клайн сказала, что амнезия — это защитная реакция моего подсознания. Теперь я точно знаю, что она права.
Я нежно обхватил ладонями ее лицо и тягуче медленно поцеловал в щеку.
Она обернулась и улыбнулась.
— Я больше ничего не хочу вспоминать, Эдди. Я безумно боюсь того, что живет в моей голове.
Я даже не представлял, как защитить ее от этого. От нее самой.
— Знай я, как убрать эти воспоминания из твоей головы, сердце мое, сделал бы это не раздумывая.
— Я знаю способ, — сказала она, всматриваясь в меня своими выразительными глазами.
Потянув за края покрывала, я притянул ее ближе.
— Я сделаю все, что скажешь, — тихо поклялся, прислоняясь лбом к ее лбу. — Все что угодно, чтобы успокоить тебя.
— Подари мне приятные воспоминания, чтобы когда вернутся старые, у меня было что им противопоставить. Если они вообще когда-нибудь вернутся.
Наклонившись вперед, я быстро чмокнул ее в губы, а затем снова отстранился.
— Хочешь сказать, что наше свидание в «Хижине Лобстера», из-за которого ты угодила в больницу, не подходит? — усмехнулся я и добавил: — Ну что ж, придется постараться.
Амнезия широко улыбнулась.
— Ну, день был хорошим… до больницы.
Я хмыкнул. Мне следовало что-то придумать. Что-то невероятное. Идея показалась мне замечательной. Мы будем бороться.
Как солнце побеждает темноту, а любовь — ненависть, мы наполним жизнь Амнезии яркими красками, свет новой жизни озарит самые темные уголки ее разума, тьма отступит и больше никогда не вернется.
А
