на одного из вооружённых мужчин, тот, в свою очередь, – на бегущего впереди товарища, и так далее, так что в результате образовался эффект домино, и все проходы между рядами были заняты валяющимися разгильдяями и разгильдяйками. Некоторые зрители приняли это за флешмоб и последовали их примеру, дополнив завал своими тушками. Эта сумятица позволила Фемиде немного опомниться и собраться мыслями. Она выбралась из-под завала и пробралась в третий ряд.
– Что происходит, Фобурдон? – спросила она у попугая, который в целях конспирации опустился на пол, прячась под креслами.
– Семейные р-р-р-р-разбор-р-р-рки! Тебе пока нельзя обращать на себя внимание, – пояснил тот, а потом добавил, кивнув на весы, болтавшиеся у Фемиды в руке: – Навешать им всегда успеешь!
Фемида пожала плечами и заставила себя запастись терпением и сохранять невозмутимый вид. Последнее давалось очень трудно, особенно когда Один затребовал возвращения Локи, а потом Фемида заметила Гипериона, мгновенно разгадав, что тот собирается сделать. Светоч, в который тот превращался, запросто мог выжечь окружающим глаза! Фемида оглядывалась по сторонам, не зная, что предпринять. Её переполняла гордость за сына, страх за возлюбленного и гнев в адрес Гипериона и всех, кто мог причинить вред её семье. В таких случаях люди молились и просили о помощи. Богам было сложнее: приходилось рассчитывать только на себя. Хотя, по всей вероятности, был кто-то, создавший и богов. Фемида загадала, что, если всё обойдётся, то она никогда не отпустит от себя Локи и займётся его перевоспитанием, и за сыном, пусть он уже и взрослый, тоже следует присмотреть.
Амнистированный титан принял позу, в которой обычно возгорался нестерпимо яркой вспышкой. Фемида увидела, что его кожа начинает мягко светиться, а из глаз сочатся белые лучи. Миг вспышки близился, но на самом пике генерации света Гиперион вдруг упал и быстро заскользил назад по проходу между рядов, словно его тащило туда неведомой силой. Наблюдавшие это зрительницы вскакивали со своих мест, визжа, как молодые поросята. Фемида тоже приподнялась, чтобы понять, что происходит. Зрелище поразило её до глубины души: к ноге титана при помощи мощной присоски, служившей наконечником, намертво прицепилась стрела, к стержню которой была прикреплена тонкая, но прочная верёвка, тянувшая Гипериона в подсобное помещение в конце зала.
– Судьба ведёт тех, кто согласен, и влачит тех, кто пошёл в отказ! – прошептала Фемида, увидев в этом движении нечто мистическое.
– Много чести! – возразил ей Пипидастр, по-своему оценив ситуацию. – Это он так за женщиной волочится, не иначе!
Конечно, ни о какой вспышке речь уже не шла. Страх заблокировал все способности Гипериона. Он пытался вырваться или отодрать присоску от ноги, и кто-то из зрительниц даже старался ему помочь, норовя перепилить верёвку пилкой для ногтей, но клей был сделан на совесть, обещая дальнейшую перспективу ношения стрелы на ноге. Сомнительное украшение!
***
– Разузнайте, что там такое! – распорядился Один, тоже заметив творившийся на трибунах кордебалет вперемешку со спортивной стрельбой.
Асы из его свиты бросились выполнять приказ и через некоторое время привели на сцену высокую рыжеволосую красавицу с луком в руках и крупным мужчиной на плече. Она шла, как модель по подиуму, всем своим видом подтверждая прописную истину: своя ноша не тянет.
– Что это значит?! – спросил Один, смерив её мрачным взглядом, хотя на самом деле ему хотелось рассмеяться.
– Я беру этого мужчину себе в мужья! – грозно объявила Скади, повернувшись к верховному богу Асгарда так, чтобы тот смог разглядеть лицо счастливого жениха.
«Если что, я – против!» – свисая с плеча невесты вниз головой, как перезрелый банан, хотел закричать Гиперион, но не мог, потому что его рот был крепко заткнут кляпом.
– Я – против! – строго сказал Один.
Ему и самому давно приглянулась эта гордая северная красотка, но сделать ей предложение мешал статус верховного аса, а также наличие законной супруги Фригг, а взять рыжую бестию в любовницы – своенравный характер богини зимы. Скади недовольно сдвинула брови и вопросительно взглянула на Веню.
– Ваше несогласие, гражданин Один, не имеет юридической силы! – заявил Недозрелов. – Семейный кодекс гласит, что препятствием к заключению брака могут быть только следующие обстоятельства: кто-то из брачующихся уже состоит в зарегистрированном браке, брачующиеся являются близкими родственниками, усыновителями или усыновлёнными, либо признаны судом недееспособными в случае психического расстройства. В данном случае препятствий не наблюдается. К тому же в Асгарде вы сами создали прецедент, позволив Скади самостоятельно выбирать супруга, следовательно, она имеет право сочетаться браком с этим гражданином.
Гиперион, услышав это, заёрзал на плече у невесты, пытаясь сквозь кляп высказать своё недовольство:
– Ы-ы-ы-ы-ы-ы.
– Вот и жених согласен! – сказал Веня, вызвав восторженную улыбку Скади и аплодисменты зала.
– Как особа королевской крови, олицетворяющая Закон в Мире лат и крыльев, объявляю вас мужем и женой! – провозгласила Замзагул.
– Ура! – закричали невесты в зале, воодушевлённые таким исходом дела. – Первый пошёл! Скоро и на нашей улице будет свадьба!
Веня встревоженно взглянул на свою возлюбленную. Замзагул держалась из последних сил, но королевское воспитание и несгибаемая воля драконтессы не позволяли ударить в грязь лицом. Он по-прежнему гордо восседала на троне, а для того, чтобы справиться с навязчивым головокружением и накатывавшей слабостью, смотрела на Веню, словно тот был для неё центром Вселенной и точкой опоры.
– А ты мне нравишься, Веннинг! – сказал Один, пряча улыбку в бороде. – Складно говоришь, будто скальд. Скальдов в Вальхалле у меня недобор, а юрлыцари вообще в остром дефиците. Тоска заела: воины, знаешь ли, интеллектом не блещут, одни бабы и битвы на уме – не с кем обсудить политическую ситуацию и философские вопросы мироздания, а уж юридические аспекты института власти и подавно. Так что, подозреваю, ты сегодня отправишься со мной!
Он сделал знак асам, обступившим их плотным кольцом, и те приняли боевые стойки: попасть в Вальхаллу мог только тот, кто погиб в бою.
– Неужели вы собираетесь устроить драку и пролить кровь, о, Один – мудрейший и величайший из богов?! – вмешалась Пашт, быстро возникая рядом с Веней и заслоняя его собой.
– Я слышал, что одним из испытаний для женихов является демонстрация силы и ловкости? – хитро прищурив единственный глаз, ответил на это Один. – Значит, наша схватка не противоречит условиям турнира. Что скажешь, Веннинг из Мидгарда? Я прав?
***
– Конечно, правы, но есть одно обстоятельство! – мягко промурлыкала Пашт, опередив
