Я медленно запускаю телепортационное заклинание, и под ногами свободно вспыхивает огонь — ничто мне не мешает, значит, мы в любой момент можем уйти. Я отпускаю пламя, и оно, последний раз полыхнув отражением в глазах Элора, гаснет.
— Ты это выдержишь? — с сомнением уточняет он.
— Конечно, — но мне не нравится, что перед ответом я замялась на мгновение.
Всего мгновение. Но я не должна переживать о том, что убили незнакомых мне существ. А из дома Вар-Дижона я знала только самого Лиама. Так что мне должно быть всё равно.
Видимо, Элор тоже уловил заминку или просто не хочет, чтобы я занималась не своими (я же драконесса) делами, поэтому сразу находит повод меня не пускать:
— Преступники могут быть внутри, наверное, стоит вызвать…
— Элор, мы драконы правящего рода, — приподняв подол, я решительно направляюсь вдоль залитой кровью дорожки к дому. — Но если ты боишься, я тебя прикрою.
— Это не поможет, — шипит Элор. — Потому что я за тебя боюсь, а не за себя.
— Хорошо, я буду прикрывать себя. Обещаю.
Перепалка помогает мне справиться с плещущимся внутри ужасом. В начале службы я загнала страх крови глубоко внутрь, но воспоминания о разорённом доме до сих пор при мне, ранят, а этот особняк — тёмный, весь украшенный замысловатой резьбой и каменными фигурами — хотя ничем не напоминает мой родовой замок, но…
Обстоятельства слишком схожие.
На крыльце крови нет, и по нему следом за Элором я поднимаюсь, больше не придерживая подол. Элор постоянно оглядывается, я же ориентируюсь на ментальные способности и раскинутые в стороны щупы телекинеза.
Я хочу и не хочу видеть то, что находится внутри особняка…
Кровью там пахнет сильнее. Удушающе.
Элор шагает впереди, но вид каждого нового убитого заставляет его едва уловимо дёргаться. Это не страх. Судя по тому, как яростно Элор сжимает когтистые пальцы в кулаки, он дёргается от гнева. Злости на то, что кто-то посмел хозяйничать на его территории, убивать его существ.
Мы, словно призраки, скользим из зала в зал, по коридорам, заглядываем сквозь распахнутые двери в комнаты. По первому этажу и второму.
Я заставляю себя смотреть на каждого убитого слугу и домочадца Вар-Дижона. Заставляю себя сравнивать детали с тем, что видела в своём доме.
Картины разрушений отличаются. В моём доме все были разодраны когтями вампиров. Здесь — нет. На телах убитых — следы огня. Острые порезы от водных лезвий. Следы сокрушительных ударов. Последние могут оставить и вампиры, если начнут пользоваться кулаками, но такие повреждения более характерны для действий крупных каменных големов — они так легко проламывают людские кости.
И когтями могли работать оборотни (даже драконы), единственное свидетельство в пользу того, что действовали именно вампиры — то, что столько существ (судя по дорогой одежде, здесь не только слуги, но и кто-то из состоятельных, знати, почти наверняка — маги) убито так быстро, что никто не успел толком среагировать, поднять тревогу.
На втором этаже двери комнат тоже распахнуты. Мы идём мимо них, заглядывая в гостиные и залы, кабинеты… никого. Скоро должна быть комната, окна которой, как и на первом этаже, залиты кровью.
Именно ожидание кровавого побоища почти заставляет пропустить голубую гостиную. Взгляды Элора и мой сначала проскальзывают по ней, а потом возвращаются к сидящим в креслах… трупам.
Лиам Вар-Дижон и трое представительного вида мужчин раскинулись в креслах с высокими спинками. Ещё одно пустует. На лицах четверых покойников одинаково мучительное выражение, губы покрыты кровавой пеной, а глаза красны от полопавшихся сосудов. Похоже, их отравили. Подсыпали яд в вино или стоящие на столике пять бокалов.
Шагнув внутрь, Элор поворачивает голову и тихо рычит.
Я тоже заглядываю в гостиную, чтобы узнать, на что он смотрит.
Возле стены лежит обезглавленное тело ещё одного богато одетого мужчины.
Его кровью, похоже, и намалёвано размашистое послание на стене:
«Такая же участь постигнет всех предателей, поддерживающих мерзких чешуйчатых узурпаторов!»
Глава 32
— Мда, ну и подарок тебе отец преподнёс, — стараюсь дышать ртом: помимо запаха крови здесь ещё чем-то гнилостно-сладким воняет.
— А я говорил, что не надо трогать эти королевства, пусть бы жили себе сами.
— Не могу не согласиться, но если отступим теперь — опозорим наши семьи.
Стиснув зубы, подхожу к обезглавленному телу. Голова валяется в углу. Лицо бледное и испуганное, но пены на губах нет, вытаращенные глаза не покрыты сетью лопнувших капилляров. Этот человек умер не от отравления. Возможно, именно он подсыпал яд остальным участникам встречи.
Нашим потенциальным союзникам.
После чего с ним так головосносно расплатились.
Прищурившись, начинаю заклинанием счищать надпись с конца. С каждой секундой крови на стене всё меньше, слова тают одно за другим.
Останавливаюсь на слове «всех».
Теперь надпись гласит: «Такая же участь постигнет всех».
У меня есть мысль, как её завершить, но всё должно выглядеть так, словно её написали без правок. Писали это чем-то… Оглядываю пол у себя под ногами: возле обезглавленного тела лежит оторванное предплечье. От двери его было не видно. Похоже, кровавую надпись сделали им.
Собираясь наклониться за рукой, замираю из-за сверлящего спину взгляда.
Элор.
Мы, менталисты, в такие глубины сознания и памяти других существ залезаем, что прикосновение к куску мёртвой плоти просто пустяк в сравнении с нашими опытами погружения. Но Элор не поймёт такого хладнокровия от драконессы.
С другой стороны, он и так невысокого мнения о моём моральном облике, и если начну притворяться обыкновенной драконессой, он только ещё больше будет меня подозревать в обмане.
Телекинезом поднимаю оторванную до предплечья руку. Кровь на ней слегка свернулась. Телекинетической силой очищаю срез и сосредотачиваюсь на надписи. Вдруг представляю, как мои действия выглядят для Элора.
Вообще не надо думать о нём и о том, что он обо мне думает!
В памяти восстанавливаю прежнюю надпись, чтобы лучше скопировать почерк.
Дописываю фразу до:
«Такая же участь постигнет всех жителей Нового Дрэнта и Ликаи».
Добавляю подпись:
«Неспящие».
— Создаёшь повод официально их искать? — глухо спрашивает Элор.
— И это тоже…
— Ри, ты нарываешься!
Отбросив ненужную больше руку, разворачиваюсь к нему:
— У меня нет тысячи лет, чтобы ждать их возвращения в Эёран! А так есть надежда, что хотя бы это, — указываю на кровавую подпись, — заставит их обратить внимание на то, что здесь происходит.
