он показал примером – все смертны.
– Иди… – недобро ответил он.
Хомутынник огляделся.
– Я присяду.
– Чего надо? Жрать, туалет…
– Ну, об этом я полагаю, можно и с выводящими договориться.
– С кем?
– С выводящими. Не сидели?
– Нет.
– А я пять лет. Мордовия… Кунгур.
Резак разозлился.
– Ты мне сроками своими не козыряй, батя. Если хочешь знать, для меня ты худший зрадник, чем коммуняки.
– Почему?
– Потому что мы боремся. А вы тут сидите.
– Это борьба?
– Не твоего ума дело.
Резак нарочно грубил – но это ничего не давало.
– Почему же. Вот вы за что сражаетесь?
– За Украину.
– Ну, а я украинец. Значит, вы и за меня сражаетесь, верно?
Резак помотал головой.
– Слушай, отец. Ты меня не агитируй, не надо. Мое дело тут маленькое.
– Почему? От вас зависит многое. С вами теперь считаются.
– Отец… иди, а?
– Какой вы видите Украину будущего?
Резак не сразу нашелся что ответить.
– Какой…. А вот вы – какой?
– Вопрос сложный.
– А вы ответьте! – Резак понял, что перехватывает инициативу.
– Какой… процветающей… цивилизованной… богатой.
– Ну так и я – такой же.
– Да, только методы… вы всерьез полагаете, что захватом заложников вы создадите такую Украину?
– А что делать? Вы же не слушаете.
– Мы не слушаем? Разве?
– Студенты когда голодували, вы – что?
– Мы потратили несколько сессий на обсуждение.
– Да, и что? Всё как было, так и есть.
– Ну, почему же. Люди поняли, что они смогут протестовать и ничего за это не будет. Позвольте вопрос… а когда по-вашему будет процветающая Украина?
– Ну… пять лет.
– Моисей водил сорок лет народ по пустыне. Как думаете, почему? Да для того, чтобы народилось новое поколение, не знающее рабства. Гнет – он здесь, в голове.
Террорист снова разозлился.
– Ты Петро Адамович это к чему говоришь?
– К тому что Украина должна пройти свой путь к незалежности. И каждый шаг важен. Большевики тоже думали, что через год коммунизм построят – и что сбудували?
Москва, Россия. 07 июня 1992 года
А пока в Киеве – умирали и убивали друг друга люди – лакированный, словно облитый черным стеклом, бронированный ЗИЛ выкатился из ворот Кремля и, в сопровождении трех машин кортежа покатился в сторону Площади Ногина. Уровень безопасности этого кортежа был столь высок, что, наверное, личной охране президента СССР удалось бы отразить даже нападение с гранатометами. Но, увы, никакие бронированные лимузины и три круга охраны – не могли защитить первого президента СССР от угроз политических. Которые в данный момент замыкались на одного – единственного человека: Б. Н. Ельцина. Первого президента РСФСР.
Президент Союза Советских Суверенных Республик на бумаге обладал не такими плохими полномочиями. Он был главнокомандующим Вооруженных сил СССР, причем наиболее боеспособных их компонент – сил ядерного сдерживания, флота, десантных частей и частей морской пехоты, спецназа. Он имел возможность контролировать ситуацию в республиках через КГБ, МВД и Генеральную прокуратуру, которым подчинялись республиканские. Он был руководителем Президентского совета, причем его голос был решающим (в Президентский Совет и в Союз входили десять республик – за исключением республик Прибалтики, Грузии и Молдавии) Он имел и другие полномочия, но… на деле он вынужден был все свои шаги согласовывать с самым могущественным президентом «десятки» – Ельциным Б. Н. Который один контролировал территорию, население и денежные поступления в бюджет, превосходящие все остальные республики вместе взятые.
Кроме того – Горбачёву не удалось отстоять союзное подчинение ВПК – и на данный момент флагманы советской оборонной промышленности подчинялись республикам, в основном тому же Ельцину. Ельцин мог парой решений лишить Горбачёва всей его бумажной мощи – прекратить перечисление средств на содержание армии и дать команду предприятиям ВПК больше ничего не отгружать. И – всё.
Конечно, тут многое зависело и от личностей. Горбачёв был человеком внутренне нерешительным, мятущимся, свою нерешительность он скрывал за каскадами словес, которые не заканчивались делами. Он вообще не любил дела. Это был первый президент СССР, который не служил в армии, он же никогда не возглавлял никакое промышленное или какое-либо еще предприятие и вообще – не занимался реальным делом с тех пор, как ушел с комбайна. Он не построил ни одного дома или цеха, никого не вылечил, не выучил, не обогрел – и все-же стал президентом страны. И даже тут – он проявил себя: когда был вопрос, как должен выбираться президент СССР – Съездом или всенародным голосованием, он выбрал съезд. Потому что он никогда и в выборах реальных не участвовал.
В отличие от Горбачёва – Ельцину пришлось поработать руками, он много лет был строителем, а потом возглавлял один из крупнейших регионов страны – промышленно развитую Свердловскую область. Объекты, которые построил Ельцин – стояли в Свердловске до сих пор. Там же, по донесениям КГБ – первым российским президентом была подготовлена запасная столица РСФСР, затаились люди, которые должны были выйти из тени в случае гибели, ареста или смещения Ельцина и объявить о выходе РСФСР из состава Союза132. Что означало немедленный крах всего объединения…
В девяностом году – Ельцин сумел приобрести статус, как минимум не уступающий, а то и превосходящий статус Горбачёва – он был избран первым президентом РСФСР на всенародных выборах. Причем с солидным отрывом от идущего вторым Николая Рыжкова, бывшего союзного премьера. Впрочем, Горбачёв в глубине души был согласен с выбором русских – Рыжков экономику развалил изрядно. И дело было не в каком-то злом умысле… просто Рыжков так и не перерос уровень директора завода. И мыслил этими категориями, категориями директорской касты – а не кормчего экономики в целом.
Почти весь 1991 год – продолжался торг по Союзному договору. Продолжался он на фоне резкого падения популярности самого Горбачёва, шахтерских и прочих забастовок, поспешного вывода войск из Европы, когда эшелоны сгружали в чистое поле, продолжающихся межнациональных конфликтов, фактического отказа Запада выделять кредиты на союзную экономику. Несмотря на это – республики удалось свести за одним столом и заставить подписать Союзный договор, превращающий государство с явными признаками унитарности в слабую федерацию. Но проблемы с подписанием Союзного договора проблемы не были исчерпаны, скорее они даже углубились.
Ельцин был болен. И не алкоголизмом, а жаждой власти, которая пьянила его куда больше водки. Он понимал, что Союз – зависит от России, а значит – от него самого. Бориса. Он помог Горбачёву затащить за стол переговоров Леонида Кравчука, представителя второй по значению республики – Украины. Заставил нажимом и угрозами – в отличие от
