с очищающим огнем, способным раскалить клинок до вишневого градуса, воистину действенного, сталь развязывает языки как грешные, так и праведные.
— Не спорю. Но нам грешник, в смысле, клиент, нужен в неповрежденным виде. Если у него с головой что-то случится, так то будет сочтено его личным-интимным делом, а всякие порезы, переломы и ожоги вызовут нездоровый интерес местной контрразведки. Что нам совершенно не нужно. Да и вообще — пытки не наш путь.
Лоуд скептически хмыкнула…
Мин знал, что клиента зовут Джон Льюсом, он хирург и служит в лагере хвостачей. Живет в деревушке рядом, на руку нечист — у него можно купить дешевые лекарства, опиум и иные нужные мелочи. Подворовывает мистер хирург. Вообще-то в здешних местах «хирург» это вовсе не благородный и высокоумный гений скальпеля-ланцета, а некто вроде фельдшера. Впрочем, для выполнения нынешней задачи эти тонкости учитывать незачем. Но уж очень сложным способом собираются шпионки развязывать язык мистеру Льюсому.
Высадились у поворота к Сиднем-Хилл — здесь у горожан было принято прогуливаться и любоваться иллюминацией Хрустального дворца, потому маршрут очередной припозднившейся парочки у кэбмена подозрений не вызвал. Л-кавалер галантно и многословно помогал выйти из экипажа укутанной в плащ Леди, а разведчик выскользнул с другой стороны. У аллеи оказалось неприятно светло — с неуместной щедростью фонарей понатыкали. Откуда-то доносилась музыка, смех и возгласы. Бухают и флиртуют гуляющие. Мин, волоча мешок с имуществом, отполз подальше в кусты…
…Музыка и свет остались далеко позади, шпионская группа двигалась через луг — маршрут был проверен, Лоуд окрестности изучила. Но до деревушки оставалось еще мили три.
— Давненько мы на свежем воздухе не гуляли, — признала Леди, поддерживая мешающие ходьбе полы длинного плаща.
— Во благости легкомыслия своего, не ведаем что творим, — Лоуд простерла руки в сторону темного склона холма. — Где, где тот воздух девственной чистоты и хрустальной непорочности⁈ Нет его! Воняет же! Смердит и смердит! С той стороны — паровозом и шпалами, а с подветренной — газом непотребным.
— А что там дальше за такой странный хлев попахивает? — уточнил Мин, указывая на восток.
— Какой же это хлев, если знаменитый боевой лагерь «Нью-Крэйн»! — возмутилась оборотень. — Кстати, давно пора против него какую-нибудь провокацию запровокатить. Свыше нам такого небрежения хвостатые друзья не простят. Им там скучно и вообще милосердие требует…
— Не будем волинтеров от службы отвлекать, — призвала Катрин. — Вы пока мобилизуйте свою похвальную обонятельную чуткость, чтобы мы не испачкались.
Действительно, разведывательно-диверсионная группа шагала через деревенский выгон. Пахло здесь мирно, и Мину мучительно захотелось домой, на ферму…
Дом хирурга никуда не делся, арт-разведчик подобрался вплотную, убедился что объект у себя и в одиночестве — имелась у мистера у Льюсома знакомая гулящая шмонда, порой разделявшая ложе одинокого врачевателя, но нынче бабенка отсутствовала, что значительно упрощало операцию. Разведчик вернулся к забору — ударная часть диверсантов уже приняла боевую готовность.
— Впечатляете. Особенно парой, — признал Мин.
— Не ехидничай, — заворчала начальница. — Что там клиент?
— Один. Спит или засыпает. Свечу недавно погасил — еще пахнет, — отрапортовал лазутчик.
— Ну, самое время, — решила начальница и диверсантки полезли через ограду.
Мин неистовым усилием воли удавил в себе неуместное хихиканье. На каменной ограде, озаренные луной и преобразившиеся шпионки выглядели дивно.
Сидел на камнях ограды ангел в легком хитоне: тонкий шелк поэтично просвечивал, белые крыла сияли и шелестели в лунном свете, нимб мягко блестел над златокудрой головой. Рядом с ним уселся демон: высокий, чрезвычайно фигуристый в своем вызывающем, черно-красном наряде в обтяжку. Небольшие рога, темные провалы густо накрашенных огромных глаз, злобный свет рубиновых линз-зрачков…
Мин, при всей своей железной сдержанности и безукоризненной воспитанности, не мог не отметить, что в принципе, демоны сзади гораздо выразительнее ангелов.
— Ты бы крылья поубавила, — фыркнула Катрин, осторожно ступая по траве ботфортами-котурнами из тонких, зато плотных ремешков. — Законы аэродинамики тебе простят.
— Я тогда на курицу буду похожа, — запротестовал Л-ангел. — Я и так очень приземленная, что недостоверно.
— Прозрачности и эфемерности добавь, — посоветовала напарница. — А размер крыльев тут роли не играет. Всё равно на птицу смахиваешь.
— Но ведь, на чайку!
— Хм, ну ладно. Пойдем вишневый лес искать, — пробурчал обольстительный демон.
— Отчего именно вишневый? — удивился ангел и тут же спохватился. — Стой-стой! Тебе хвост добавить забыли!
— Да ну его, — занервничала ряженая демонша. — Обойдусь. Я все равно к клиенту тылом поворачиваться не собираюсь.
— Как это «ну его»⁈ Я потела, ловчилась. Можно подумать, я такие иллюзии хвостов всю жизнь плела! Столько усилий и «ну его»? — ангелица, шурша крыльями, полезла под хитон и извлекла маленький амулет. Были произведены краткие манипуляции с магической вещичкой и у демона появился хвост…
— Ну как? — гордо осведомилась Лоуд.
Начальнице, обретшей новую конечность, рассмотреть саму себя было трудновато, да она и сдерживалась, справедливо полагая, что вертясь на месте, будет выглядеть недостойно. Меж тем, хвостяра оказался убедительным: в меру тонкий, но отнюдь не хилый, с изящной, агрессивной раздвоенной кисточкой на хвосте, он изгибался и норовил захлестнуть длинную ногу.
— Достоверно у Лоуд вышло, — признал Мин.
Начальница сплюнула в траву и, сдерживаясь, призвала:
— Пошли. А то еще кто из соседей наш шабаш углядит…
Двинулись к задней двери. Взгляд артиллерийских глаз невольно вновь и вновь возвращался к иллюзии — на ходу демонский хвост смотрелся вдвое выразительнее — сейчас так и хлестанет. Напрасно Лоуд этакую плетено-матовую кожу для хвоста выбрала. Уж очень на бич похоже. Боевое такое оружие и не особо приличное…
— Ты что там пялишься? — не оборачиваясь, осведомилась начальница. — Неразумную юность вспомнил?
— Ничего я не вспоминал, — заверил честный лазутчик. — Еще чего не хватало. Но выразительно и завораживает. В оружейно-сказочном смысле.
— Вернись к пацифистской реальности. Шкуру надел, а остальное?
Мин одернул ношеный меховой жилет и пояснил:
— Зубы позже выращу. Я в них говорю шепеляво.
— Вот и рычи. Сдержанно. Мы поймем.
Лазутчик пожал плечами, полез в карман и извлек реквизит. Обдул от крошек и втиснул в рот. Клыки, белые и крупные, были не особо иллюзорные, вполне пластиковые — Аша уверяла, что дешевые — в Старом мире два доллара стоят. Но ничего, уже не раз выручали в те моменты, когда внешние эффекты требовались.
Лоуд, нахохлив крылья, возилась с
