об этом позабочусь.
Так или иначе, при дворе отца нет игаптянок. Жители Республики вообще неохотно селятся в Гирии, считая нас отсталыми и непредсказуемыми. Тем более эта девушка должна была быть маленькой, пока мой брат общался со своей компанией. После смерти Кирии и остальных Лин замкнулся и ушел в королевские дела; если бы кто-то при нем остался, я бы заметила. Но нет.
– Привет, – тихо говорит она, посмотрев мне в глаза. Взгляд прямой, осмысленный и вроде уже менее напуганный. Но она словно оправдывается: – Я… не думала тут кого-то застать.
– Почему? – Оглядываю аккуратный камень, прополотое пространство вокруг. – Его довольно часто навещают, он не забыт.
– Здорово, – невпопад отвечает она, тут же спохватывается и поясняет: – Я только приехала. Меня зовут Клио.
Только приехала – и побежала плести венок покойному принцу? Уже ничего не понимая, я оборачиваюсь к Эверу и перехватываю его устремленный на девушку взгляд. Пристальный. Слишком заинтересованный. Словно бы оценивающий. Поняв, что в голове все опять идет не так, я сжимаю и разжимаю кулаки, встряхиваюсь. Мне-то что?! Ну да, да, она красивая, ну и ладно.
– Я Орфо. – Губы произносят это сами, я тоже снова впиваюсь взглядом в девушку. – Принцесса Орфо, ты вряд ли обо мне не слышала. А это мой гаситель, Эвер.
Даже саму передергивает от тона, вроде приветливого, а вроде и надменно-угрожающего. Как я там назвала Кирию? Стервой? Эвер прокашливается, и целую секунду я уверена, что вот-вот услышу: «Ты что-то путаешь, я перестал быть твоим гасителем, когда ты меня убила». Но он, сделав шаг из-за моей спины, говорит совсем другое и даже не обращается ко мне:
– Привет. Ты ведь физальский посол доброй воли, правильно? Я очень рад тебя видеть.
Она, приободрившись, мигом протягивает ему руку, но на это он все же не реагирует. Тихо качает головой, и мне приходится прийти на выручку – быстро пожать Клио ладонь, чтобы не вышло совсем неловко. Ее пальцы горячие и нежные, длинные, идеально овальные ноготки перламутрово блестят, от кожи и волос пахнет лотосами. Потрясая кистью, она улыбается мне с непонятной надеждой, а я продолжаю недоумевать. Откуда Эвер…
– Твой отец был очень милым, – когда пожатие размыкается, сообщает она, и в памяти наконец все всплывает. – Он встретил меня и представил своим целерам, ну, чтобы мне можно было отдохнуть и беспрепятственно погулять сегодня. И мне дали милую комнату с балконом.
«Милый», «милую»… у нее все милое? Хотя это не так чтобы раздражает, просто сама я это слово обычно не говорю. У меня почти все «мерзкое», а что-то и «долбаное», как у Скорфуса.
– Мило, – бросаю я, чтобы поддразнить ее, но она не понимает иронии: кивает все с таким же приветливым видом. – Так… эм-м… что ты здесь делаешь? Точнее, почему ты здесь?
Клио грустно опускает глаза. Переминается с ноги на ногу, снова поворачивается к камню и все же водружает на него венок. Эвер, приблизившись, делает то же. Садится на корточки, касается ладонью надписи, смежает веки. Шевелятся губы, шепча выбитые слова:
Тот, кто мог бы построить новые мосты.
Клио, наоборот, трогать надгробие не смеет. Может, боится, а может, почувствовала: сейчас Эверу лучше не мешать. На мой вопрос она отвечает не сразу – какое-то время, полуобернувшись, рассматривает меня с явным сомнением, грызет прядь волос. Лишней на этой могиле чувствую себя уже я. А ведь даже венок сплетен моими руками.
– Я, можно сказать, его немного знала, – наконец шелестит, как печальный ветерок, Клио. – Очень давно. И не могу объяснить почему, но решила, приехав, пойти к нему. Боги повели?..
Последнее правда вопрос, но не ко мне. Клио скорее спрашивает себя, а я не нахожусь с ответом. «Давно» – это когда? Вроде Лину не выбирали заранее невест, тем более в Игапте. Погодите, в какой Игапте? Эта девчонка жила в Физалии. Приехала как посол доброй воли, получается, это ее я, переписываясь с королем, сама того не зная, зазвала в гости. Все так сложно в этих государственных делах. Теперь я вообще не понимаю, как себя вести.
– Так жаль, что он умер, – произносит тем временем Клио, и мне опять становится холодно. Потому что, судя по ее лицу, ей правда жаль. – Я почему-то не верила. Даже думала, что приеду – а окажется, что весть была о ком-то другом.
– Нет, увы. – Непрошеная тоска скребется внутри. Не знаю, что и когда было между ней и Лином, но ей это явно важно. Может, и он о ней говорил, а я слушала недостаточно внимательно? – Он слишком много бывал в больницах в последний мор. Ободрял медиков, больных…
Клио кивает, шепнув одними губами: «Очень мужественно».
– …Ну и теперь вместо него я. Всхожу на трон. – Неловко смеюсь. Чувствую себя какой-то дурой и вдобавок узурпаторшей. – Так что будем с тобой, э-э, дружить, ладно?
– Да. – Она все-таки улыбается опять, блеснув глазами. Безумно симпатичная улыбка, не то что у меня. – Да, конечно, брат сказал, что по письмам ты тоже милая. И мне не терпится увидеть твою церемонию.
О да. Возможно, она тебя поразит. Но мысль быстро меркнет, потому что одно слово в ее речи опять вгоняет меня в ступор и заставляет раскрыть рот. Что?.. «Брат»?
– Погоди. – Я окидываю ее браслеты новым взглядом, замечаю на золоте маленьких гербовых крокодилов. – Ты тоже принцесса, сестра физальского короля Арэстэса?
Клио скромно кивает:
– И дочь игаптского консула Рагсиса и сиятельной супруги его Хатшертити?!
Снова кивок.
– Приехала с братом, когда его женили, сразу очень полюбила Физалию и попросилась остаться.
– И теперь стала послом доброй воли…
Клио энергично заправляет волосы за уши.
– Да. – Брови ее сдвигаются. – Вот так сложилось, мне кажется, это моя миссия или что-то такое – снова подружить наши страны… – Она медлит и непреклонно добавляет: – А может, и все страны нашего континента. Войны нужно уметь оставлять позади.
В глазах такой энтузиазм, что я даже чувствую нервный зуд, а к щекам приливает краска. О… боги. Когда несколько месяцев назад я вступила в переписку с молодым физальским королем, я была уверена: он быстро даст понять, что Гирия может катиться куда подальше. Его предшественник, Гринорис, твердо отказался восстанавливать какие-либо отношения с нашим государством, хотя папа и пытался. Несмотря на самоубийство королевы. Несмотря на выплаченные репарации. Несмотря на публичные извинения, которые папа принес за обоих. Арэстэс и дочь Гринориса Лэлэйя заняли престол всего год назад. А ведь именно из-за их брака моя мать испугалась возвышения Физалии и начала то, что начала; одной
