подолгу возил в коляске, давая мне поспать. Джоан палец о палец не ударяла, чтобы помочь, я сама стелила постель и все прочее. Когда появлялся Тед, у меня была возможность отоспаться. Я гадала, о чем они с Джоан могут беседовать в мое отсутствие. Думаю, они просто избегали друг друга.
А потом его мать захворала и ему стало все труднее вырываться. Если он звонил, когда я гуляла со Скарлетт, Джоан ничего мне не передавала, поэтому постепенно мы отдалились друг от друга. Конечно, он был на похоронах Скарлетт, но потом мы виделись мало. Думаю, я совсем ушла в себя, и он бросил попытки мне помочь. Бедняга Тед, он заслуживал гораздо лучшего отношения.
– Прекрасный человек! – сказала Пип. – В моей жизни не хватает такого, как Тед.
Сказав это, она поняла, что у нее есть такой человек – Джез. Он был готов ее поддержать, а она его отталкивала. Ее бросило в жар. Надо срочно все исправить и с родителями, и с Джезом – по крайней мере, попытаться. Она надеялась, что мосты еще не сожжены.
Они дошли до дома Эвелин, обветшалого и заброшенного, особенно по сравнению с кокетливыми соседними домиками.
Эвелин остановилась, посмотрела на свое жилище и грустно покачала головой.
– Как же я все запустила! – сказала она, обращаясь скорее к самой себе, чем к Пип. – Хватит! Назрели перемены, Эвелин Маунткасл. Пора взять себя в руки.
Пип удержалась от комментариев, но мысленно сказала себе то же самое.
* * *
Вернувшись на ферму, Пип продолжала думать об Эвелин и Теде. Не было сомнений, что они были близкими друзьями, ближе друга, чем Тед, у Эвелин никогда не бывало. Насколько трудно будет его отыскать? Очень трудно! Ей пришлось бы расспрашивать Эвелин, а это значило бы сразу выложить все карты на стол. Она даже не располагала фамилией Теда и не могла искать его по социальным сетям; впрочем, она сильно сомневалась, что у Теда они есть.
Ей хотелось преподнести Эвелин сюрприз. Она готова была биться об заклад, что прежняя Эвелин, Эвелин – автор дневника из времен до гибели Скарлетт, оценила бы добрый сюрприз; но как она отнесется к этому сейчас? Но даже если все получится не так, как Пип задумывала, она не сомневалась, что Эвелин поймет искренность ее намерений и не рассердится.
От одной лишь перспективы сделать Эвелин приятное Пип уже летала как на крыльях. Как же долго она ничего не делала ради другого человека из чистого альтруизма! Ей было стыдно сознаться себе, что последний раз такое было очень давно, еще задолго до трагедии. Она была чересчур погружена в обустройство собственной жизни.
Теперь все это изменится, думала Пип. В Лондон вернется совсем другой человек, за монументальный стол из красного дерева сядет совершенно другая Роз Эпплби.
43
Спустя пару дней, меняя оформление витрины в лавке, Пип увидела на улице поджарую фигуру Николаса Маунткасла. Она не виделась с Эвелин после их прогулки в прошлый выходной, но целеустремленная походка племянника говорила о том, что он идет к Пип и что цель визита связана с тетушкой.
Войдя в лавку и застав ее за попытками нарядить нагой манекен в ярко-желтый сарафан, он, похоже, забыл от смущения о своем намерении. Он застыл на месте и, глядя на Пип, не мог решить, как быть. Пип улыбнулась и жизнерадостно поздоровалась. Он не улыбнулся в ответ, и это не предвещало ничего хорошего. Вдруг он пришел ее отчитывать?
Войдя в лавку, Николас остался ждать ее у двери со сложенными на груди руками. Он явно пришел поговорить и собирался ее дождаться. Пришлось оставить пластмассовую женщину полуодетой и покинуть витрину.
– Полагаю, вы пришли ко мне? – обратилась она к нему, хотя этот вопрос был излишним.
– Именно так. – Какое серьезное лицо! – Нам с вами надо потолковать. Наедине, – добавил он, увидев Одри, направлявшуюся к ним.
– Конечно, – ответила Пип как можно любезнее. – Ничего, если я на минуточку отлучусь, Одри? Я быстро.
У Одри был такой вид, словно отлучка сотрудницы была неприемлемой, но в лавке, кроме них, никого не было, поэтому она поневоле кивнула.
Пип вышла за Николасом на улицу.
– Чем могу быть вам полезна? – осведомилась она.
– Дело в том, что… – Он так поджал губы, что едва цедил слова. – Я прошу вас оставить в покое мою тетю. Она ранимая старая леди и…
У Пип брови полезли на лоб. Он могла бы по-всякому описать Эвелин, но ранимой та никак не была.
– Не хватало, чтобы ее мучили такие, как вы! Я был бы вам чрезвычайно обязан, если бы вы перестали ее посещать.
Это звучало как речь персонажа Джейн Остин. Пип даже заподозрила, что он заготовил свою просьбу, а не говорил спонтанно.
– Вы пришли по просьбе Эвелин? – спросила Пип. Она считала это крайне маловероятным, особенно в свете их недавней беседы, но уточнить не мешало.
– Нет, не по просьбе, – сознался Николас. – Но на правах ее ближайшего родственника я обязан печься о ее интересах.
Пип стало любопытно.
– Почему вы считаете, что я действую вопреки ее интересам? – спросила она, пряча улыбку. – По-вашему, я что-то натворила?
Николас хмурился, его злило, что она не принимает его всерьез.
– Я просто считаю, что было бы лучше, если бы вы держались от нее подальше, – ворчливо ответил он.
Не вызывало сомнения, что ему не по себе, что он не каждый день предъявляет людям ультиматумы. Это было бы даже забавно, если бы Пип не насторожили его слова.
– Знаете, мистер Маунткасл, я считаю, что Эвелин сама решает, в чьем обществе ей проводить время, – твердо парировала она.
– Я иного мнения. – Он говорил все громче, на них уже оборачивались прохожие. – Знаю я таких, как вы. Стоит вам увидеть одинокую старушку, как вы спешите с ней подружиться, вдруг вам что-то перепадет.
«Вот оно что! – сообразила Пип. – Он принимает меня за авантюристку».
Подумать только! За многие десятилетия она первая обратила внимание на Эвелин, и ее тут же подозревают в корысти. Куда делся дух коллективизма? Особенно огорчителен был такой подход в маленьком городе, где еще не победило безразличие друг к другу. Она сама становилась такой же. То, что она раньше считала назойливостью, теперь становилось для нее здоровой заботой.
– О, я все поняла! – медленно проговорила она. – Вы боитесь, что я попытаюсь заставить Эвелин изменить завещание. – Это было так смехотворно, что она прыснула. – Боитесь, что она лишит вас наследства?
– Конечно нет! – выпалил Николас. – Дело
