сложил буквально несколько часов назад.
Сахарок бегает под ногами, просится на ручки к Милане.
– Прости, дружок, не сегодня, – отгоняю его и сажаю больную на диван. Та не сопротивляется, падая на него, как желе. – Градусник есть?
– Нет, наверное… Мы не привозили.
Логично. У меня где-то точно завалялся.
– Жди тут, – строго приказываю. Вылетаю из квартиры, прикрыв за собой дверь, чтобы не спалиться, и направляюсь к себе. В этот раз я попадаю в родные стены без проблем, хватаю аптечку и возвращаюсь к Радовой.
– Откуда?.. – смотрит широкими глазами на градусник в моей ладони.
– У соседей одолжил. Он новый, не переживай.
Даже ни грамма не соврал.
Девушка кивает, ставит его подмышку.
– Спасибо большое за заботу, – нежно, не смотря мне в глаза, улыбается. – Обещаю, что встану за сегодня на ноги и завтра буду на работе в восемь, как штык.
– Да как же, – вылетает с сарказмом.
Судя по её горлу, насморку и температуре… До завтра точно не справимся.
– Ты когда вообще в последний раз болела? – интересуюсь, удивляясь её наивности.
– Лет в десять-одиннадцать. Не помню… У меня иммунитет хороший, уверена, быстро поправлюсь.
– Мда, – так и хочется приложить себя ладонью по лбу. Вроде, взрослая, с детьми работает, а не знает, что простуда может затянуться. Или специально выводит меня из себя? – Сколько там?
– Он ещё не пропищал…
– Смотри. Узнаем промежуточное.
Она со вздохом достаёт градусник, прячет его обратно.
Не понял…
Протягиваю ей ладонь, пальцами подзывая к себе.
– Давай я гляну.
От моих слов она кривится. И у меня возникает странное желание… Снять с неё штаны и отшлёпать. Да-да, больные фантазии вырываются наружу.
– Только без фокусов и препираний.
Засопев, Радова недовольно достаёт градусник, даёт мне. Цифра тридцать восемь явно превышает ту, которую называла Милка в офисе. И это он ещё не пропищал!
– Ясно, – возвращаю обратно. – И что делать с тобой теперь…
Оставить не смогу. А как быть – не знаю.
– Да ничего не надо. Вы езжайте, работайте. Я сейчас посплю, отлежусь, и всё будет хорошо.
– Оставить тебя здесь одну, без присмотра?
– Ну… Я же уже взрослая.
– Ага, настолько, что припёрлась в офис с температурой. Знаю я тебя.
– Если вас успокоит, я могу позвонить сестре.
– А у неё что, работы своей нет? – усмехаюсь.
Ищет повод прогнать меня? Не получится, я как клешнями вопьюсь в неё – фиг отвяжется.
– Может, у неё выходной, – в её потухшем голосе умирают последние нотки надежды.
– Ясно, – поправляю закатанные рукава рубашки. – Я позвоню знакомому врачу, спрошу, как быстро поднять тебя на ноги. А ты пока иди, переодевайся.
– Зачем переодеваться? – выпаливает в испуге. – Куда?
– В комнату Евы, – усмехаюсь. – Нет, ну, можешь и здесь, конечно, я не против.
Она резко подрывается с дивана и летит к шкафу.
– Да-да, точно. Переодеться. А вы?..
– Переодеваться не буду, – кидаю безобидную шутку, взамен вижу нахмуренную моську. – А вот поднимать на ноги – буду. Два раза уже повторил. Мда, женщина, температура точно сказалась на твоей голове. Совсем тормозишь.
Вижу её огромные удивлённые глаза и вздыхаю.
Что ж, я хотел по-хорошему…
– Если не поторопишься, переодеваться будешь здесь. Или вообще лежать под одеялом голая. Мне нравится второй вариант.
Несколько секунд – и Радовой в гостиной как не бывало.
Глава 53
– Выпей это и это, – протягиваю Милке бутылку воды и несколько таблеток. Она приподнимается на локтях, выбирается из-под одеяла и с недоверием смотрит на мою ладонь.
– А это откуда? – прищурившись, ищет во всех моих действиях скрытый смысл. – У нас таблеток нет. Тоже от соседей? Тогда скажите мне названия, вдруг их вообще не стоит употреблять.
– Ты когда болеешь, всегда такая невыносимая?
Хочется остудить её пыл, но я наоборот улыбаюсь. Миленько, на самом деле. Я, когда болею, такой же. Нудный, душный, всем недовольный. Прямо как девушка, которую я еле уложил в кровать. Она долго сопротивлялась, пыталась меня спровадить.
Но мало ли, что с ней произойдёт, когда меня не будет?
– Да, – выпаливает прямо.
– Ценю за честность.
И, несмотря на её пререкания, перехватываю хрупкую и холодную ладошку, вкладываю в неё таблетки.
– Пей. Их выписал врач, с которым я консультировался, пока ты переодевалась.
– А купили когда? – вновь метает в меня подозрительный взгляд, пронзая им, как копьём.
– Доставка, – начинаю нервничать. – Пей!
Встаю с кресла, чуть не наступаю на использованную пелёнку Сахарка. Раздражённо выдыхаю и поднимаю её с пола под игривое тявканье щенка.
Не думал я, что животные столько гадят. Я уже три пелёнки поменял.
Интересно, какая вакханалия творится, когда его оставляют на целый день? Здесь и живого места нет, да?
Брр, знать не хочу.
– А вы куда?
Опять допрос.
– Пойду готовить, – выдаю на полном серьёзе.
– Вы? Готовить? Вы умеете?
Нет, но ей об этом знать необязательно.
– Потом попробуешь, – важно отвечаю и с победным видом направляюсь на кухню.
Хлопаю дверью, закрываясь от неё. Чтобы не подсматривала и не была занудой. А то сейчас начнёт кричать: «Ту кастрюлю не берите, я её только помыла», «Соли недостаточно, добавьте ещё». Нет, я уже понял, какая эта шоколадка «Милка» горькая.
По себе знаю, каково это – болеть. И предвижу всё наперёд.
Поэтому… Для собственного блага, буду поступать по-своему. Но так как я готовлю неважно, звоню Весте, жене брата. Эта женщина в кулинарии, как рыба в воде. Под её чутким руководством я готовлю бульон для больной. И обед.
Не произведение искусства, но есть можно.
Благодарю богиню кулинарии (вторую после Милки, конечно) за помощь. Иду к страдалице. Лежит, замотанная в одеяло, смотрит телевизор и ворчит что-то себе под
