— И всё-таки ты предпочла сделать ноги.
— Да, предпочла. И что? Ругать меня будешь? — заявила девушка, гордо вскинув голову.
В этот момент мы как раз свернули с Большой Аметистовой на Трясиновую.
— Не буду. — Отрицательно качнул головой. — Но буду благодарен, если ты мне объяснишь свои мотивы. Почему ты ушла из борделя?
Девушка поёжилась под моим внимательным взглядом.
— Да как-то… беременные и раньше были, — призналась Риша, — но свои девчонки, которых я знала много лет. Все они разные. Разумеется, поначалу никто не доволен тем, что артефакт осечку дал. Костерят мадам Жозефину за скупость, клиентов за прыткость, ругаются много, иногда плачут… Детей, как правило, после родов пристраивают в детские дома, потом навещают, иногда и вовсе с родственниками договариваются. Бывает, совсем редко, конечно, что работу в борделе бросают, и уходят работать в другие места. По-всякому, в общем, бывает. У кого-то жизнь складывается лучше, у кого-то хуже.
— А что не так с теми беременными, что недавно появились в борделе? — подтолкнул Ришу к интересующей меня теме.
— Не знаю, — Риша передёрнула плечами. — Странные они какие-то. Пытаются изображать радость, а в глазах тоска и печаль. Улыбаются, но так бледно и фальшиво, что просто жутко становится. Как будто куклы какие-то… Неправильные они. Раньше их совсем немного было, одна-две, редко три. А недавно почти полтора десятка появилось, как раз тогда, когда мадам Жозефине пришлось продать бордель какому-то…Ха Бриддеру…
— Хэнгу Биддеру?
— Да, точно, ему. Я сама, правда, нового хозяина не видела, он не появлялся, лишь своего управляющего в бордель послал, но и его хватило, чтобы понять, что пора искать новую работу.
— Как же ты имя нового владельца узнала? — спросил не без иронии.
— Так в кабинет управляющего влезла, пока все спали, и в документах посмотрела, — совершенно честно призналась рыжая.
О-о-ох, Риша-Риша… не обмануло тебя твоё чутьё, вот только если бы ты мне раньше всё рассказала…
— Подыграешь? — спросил у девушки, когда мы ступили на полукруглую каменную лестницу.
— Ты ж от меня не отстанешь? — вопросом на вопрос протянула Риша, кривя губы.
— Не отстану, — честно признался.
— Ладно, — она тряхнула головой, — говори, что от меня требуется.
— Ничего особенного. Убеди управляющего, что ты по старой памяти привела очень пьяного и богатого клиента, который готов заплатить какие угодно деньги за…. Хм-м-м… определённого рода причуды. Мол, мне нравятся беременные женщины. Справишься?
Девушка в ответ красноречиво фыркнула, резво застучала каблучками по ступенькам, а ещё через несколько секунд огненная грива скрылась за входной дверью. Я достал из кармана часы-луковицу, прикидывая, сколько времени ночной фее понадобится, чтобы охмурить жирного толстяка, которого наверняка в качестве управляющего поставил Хэнг Биддер.
Начал накрапывать мелкий колючий дождик. Вороны сбились в огромную стаю и чёрными кляксами расселись на ближайшей статуе, возведённой в честь справедливого правления Лайонела Третьего. Правда о том, было ли его правление действительно достойным, король предпочёл никого не спрашивать, а просто при жизни воздвигнуть себе памятник на деньги крестьян. Крупный крылатый лев, коим всегда себя мнил Лайонел Третий, олицетворял королевскую власть и силу, в мощном прыжке вонзал острые когти в испуганную газель.
Когда-то эта улица называлась Кузнечной в честь кузнечных цехов, что здесь располагались в большом количестве. То ли мастерам, изготовляющим памятник, заплатили недостаточно, то ли кузнецов обобрали чрезмерно, то ли в отместку за то, что деньги жителей тратятся на тщеславие короля, но уже буквально через месяц приличный кусок от газели исчез. Отвалился или его отбили специально — неизвестно. И словно в насмешку над королём получилось, что лев не ловит газель, а держит лишь филейную часть дичи. Когда проезжавший мимо в карете Лайонел Третий увидел, что случилось с его статуей, он разгневался и распорядился «привести памятник в порядок». Но денег у мастеров на отлитие новой газели не было, а потому они просто отбили лишние куски бронзы, оставив лишь крылатого льва, пронзающего когтями воздух.
Честолюбивый король остался недовольным, но против такого ремонта памятника возразить ему было нечего. Из-за случая со львом он счёл себя униженным, а потому и вовсе перестал ездить по этой улице. Поняв, что Лаойнел Третий остыл ко льву, изготовленному по его собственным эскизам, за статуей перестали следить, и чистили через раз, как придётся. Бронзовый лев быстро позеленел, а каждое пёрышко на размашистых крыльях приобрело оттенок от яркого-изумрудного до густого тёмно-нефритового. Уже после смерти короля один бард воспел забытую статую и сравнил удивительные крылья бронзового хищника с игрой солнечных лучей на крошечных листках ряски. Так и повелось, что со временем улицу всё чаще и чаще стали называть Трясиновой.
Где-то вдалеке мелькнул бледно-жёлтый свет окуляров автомёбиуса. Самый крупный ворон, что оседлал спину льва, сердито каркнул. Почему же Риша так долго?
Я потерял терпение и шагнул внутрь публичного дома. Первой моей мыслью было, что ночная фея явно что-то перепутала. Вместо провокационно раздетых и ластящихся девиц меня встретили вполне приличные девушки в одинаковых невзрачных платьях на запах. О том, что передо мной действительно ночные феи, говорил лишь яркий макияж да наглые взгляды, которые буквально облапали меня со всех сторон и взвесили, насколько клиент платёжеспособен. Натолкнувшись взглядом на высокую худую мадам в возрасте со строгим пучком и очками в металлической оправе и повисшую у неё на руке Ришу, я сразу понял, что наспех составленный план катится в бездну. Слишком проницательны и холодны были серые глаза, что смотрели на меня.
— Спасибо, но нет. Хозяин чётко сказал, что их нельзя тревожить. Ты зря обнадёжила клиента. Можешь передать ему, что они не работают, — сухо произнесла женщина и с ощутимой брезгливостью отцепила пальцы Риши от своего запястья. При этом от меня она взгляда не отвела.
— Вы совершенно правы, мадам, — без приглашения вступил в диалог. Надо было срочно спасать ситуацию. — Я поверенный по делам Хэнга Биддера и пришёл проверить, как обстоят дела.
— Поверенный? — Женщина посмотрела на меня с определённой долей презрительности. — Чем докажете?
