любого оправдания. Черт возьми, когда я узнал, что она на самом деле не уехала из города, я бы выбил ее дверь из-за оставленной скрепки в ее квартире.
Рори ставит передо мной кружку от которой исходит горячий пар.
— Вот твой чай, Рафи, — ласково говорит она, даже слишком приторно. Пока я смотрю на дымящуюся жидкость, Анджело отодвигает ее подальше.
— Не пей это, — бормочет он, откусывая кусочек тоста. — Сегодня ты нужен мне в тонусе.
— Gesù Cristo, — я смотрю на спину Рори, пока она заваривает чай для себя и Анджело. Очевидно, используя другую ложку. — Твоя женщина — психопатка, — выпаливаю я на быстром итальянском.
— Как и твоя, — ворчит он в ответ. — Я подслушал, как люди Габа говорили о состоянии твоей яхты.
Я морщусь, меня не было там с тех пор, как я оставил Пенни в своей постели. Не потому, что знал, что теперь она непригодная для жилья, а потому, что мысль о том, чтобы оказаться в комнатах, которые она когда-то заполняла, вызывает у меня приступ ярости.
— К черту, я просто заставлю ее быть со мной. Так поступают все остальные…
Анджело протягивает руку и сжимает мой кулак. Я даже не осознавал, что снова вращаю покерную фишку, на этот раз со скоростью миллион оборотов в минуту.
— Несмотря на то, что ты работаешь с электронными таблицами и контрактами, ты все еще глуп. Все предельно просто. Все, чего она хочет, — это чтобы ты доказал ей, что ты не такой мудак, каким себя изображаешь, — он отпускает мою руку и вонзает нож в бекон. — Ты все исправишь, потому что это твой конёк. Даже если тебе придется волочить яйца по горящим углям, исполняя ей серенаду, ты это сделаешь, — он делает паузу, и ухмылка изгибает его губы. — Я буду вспоминать это дерьмо следующие десять лет, но ты это сделаешь.
У меня сводит челюсть. К сожалению, я знаю, что он прав. Он воспринимает мое молчание как согласие.
— Хорошо. Ты закончил быть плаксивой сучкой? Потому что нам нужно поговорить о более насущных проблемах.
Меня все еще отвлекают рыжие волосы и хлопающие двери.
— Например, о каких?
— О Габе. Он снова ушел в самоволку, — он смотрит на меня. — Тебе так и нужно было получить ранение в живот, не так ли?
Мой взгляд тяжелеет на нем. Я не сказал ему, что видел Габа вчера в церкви, не говоря уже о его состоянии.
— Ты же знаешь его, придет время и он вернется.
— Да, но куда он ушел и надолго ли? Теперь он не просто наш брат, он наш консильери. У него есть работа. Просто потому, что с Данте разобрались, это не значит, что он может сваливать в отпуск, когда ему заблагорассудится, — он оглядывается через плечо на коридор и понижает голос. — Кроме того, мне не нравится иметь дело с его людьми. Ты ведь читал «Повелителя мух», верно?
— Не беспокойся о Габе, — вмешивается Рори, ставя кружку перед Анджело и занимая место за барной стойкой. — С ним все в порядке.
Я стаскиваю кусочек тоста с тарелки брата, прежде чем он успевает за ним потянуться.
— Да? И откуда тебе знать, Ясновидящая Салли27?
— Я разговаривала с ним вчера вечером.
Мы оба уставились на нее, и Анджело прочищает горло.
— Ты что?
Закатившиеся глаза исчезают за завесой пара, когда она подносит кружку к губам.
— Боже, вы двое такие мужчины. Если вы беспокоитесь о нем, просто позвоните ему.
Молчание пронизано недоверием, Рори лениво делает глоток, переводя взгляд с меня на моего брата.
— Ты знаешь, где Габ? — спокойно спрашивает Анджело.
— Да, но я не стукачка, — ее телефон вибрирует на стойке, и ее глаза загораются. — О, мой гусь, это Мэтт, а значит, это может быть Пенни!
Мое сердце учащенно бьется при звуке ее имени. Я сажусь прямее, внезапно наплевав на местонахождение Габа.
— Ответь.
Рори смотрит на меня так, словно я сошел с ума.
— Прямо перед тобой? Как же!
Она выбегает из комнаты и поднимается по лестнице, прижимая к уху телефон.
Анджело роняет вилку со стуком на тарелку.
— Я знал, что не должен был позволять ей так часто тусоваться с Габом в гараже. Он плохо на нее влияет.
Я бросаю в него недоеденный тост.
— Твоя жена только что пыталась отравить меня, думаю, она может постоять за себя, — поднимаясь на ноги, я застегиваю запонки и направляюсь к двери. — Я ухожу. У меня есть дела, которые надо решить.
— Какие, например?
— Например, погуглить, что, блять, значит — пресмыкаться.
Анджело окликает меня по имени, когда я переступаю порог. Я поворачиваюсь и встречаю его полуулыбку.
— Она звонила на горячую линию, не так ли?
Сжав челюсти, я киваю.
— И ты прослушал ее звонки, не так ли?
Я снова киваю, и мой брат разражается самым громким смехом.
— Черт побери, не могу дождаться, чтобы увидеть, чем все это закончится. Когда я узнал, что Рори звонит на горячую линию, то просто не стал слушать. Если бы ты сделал то же самое, у тебя бы сейчас член не просыхал.
Я свирепо смотрю на него.
— Ты не слушал ни одного звонка Рори?
— Нет. Я не такой любопытный, как ты.
— Не волнуйся, ты не так уж много упустил, брат. Ее признания были дерьмовыми.
Прежде чем он успеет вскочить и броситься на меня, я выхожу в прихожую, показывая ему средний палец через плечо.
Глава двадцать четвертая
Закусочная освещена желтым светом, а приглушенная болтовня, гудящая между стенами, убаюкивает меня, погружая в умиротворение. На улице пасмурно — идеальная погода для сна. Я едва вижу небо по ту сторону покрытого каплями конденсата окна, но, прижавшись щекой к мокрому стеклу, слышу свист ветра на улице.
Мои веки с трепетом закрываются. Черт, как же я устала. Теперь, когда я знаю, каково это — спать всю ночь, я не понимаю, как раньше мне удавалось бодрствовать.
Звенит колокольчик над дверью, и за ним следует шквал активности. Я улыбаюсь еще до того, как открываю глаза, потому что вот что я заметила в Рори, Рэн и Тейси. Каждый раз, когда они входят в комнату, хаотическая энергия преследует их. Добрая и заразительная.
— О боже мой, Пенни! Ты в порядке?
Я вытягиваю шею, чтобы увидеть Рэн, идущую между столиками, привлекая внимание шквалом розового цвета и светлых волос. Она садится рядом со мной и обвивает руками мою шею. У меня першит в
