ловили?
Меня всё-таки передёрнуло.
– Нет, не водятся они у нас почти. Только ужи мелкие. Чего там ловить? Томмали на зайцев петли ставила, да у гнёзд силки на птиц.
– Сестра, а ты? – мужчина с любопытством всматривался в моё лицо.
Опустив взгляд, покачала головой.
– Я на шее её всю жизнь просидела. Между нами разница в три года, а я вела себя как дитя избалованное. Так стыдно теперь за всё это.
– Не наговаривай, не поверю я, – он засмеялся, действительно не приняв мои слова всерьёз.
– Я не наговариваю, Вьюго, – перебила я его, – я росла эдакой княжной в своей семье. Младшую Эмбер заставляла по дому хлопотать вместо себя, пока Томма в тумане пропадала. Я не ценила заботу сестёр. Считала их любовь как что-то обыденное и разумеющееся. Полагала, что это они виноваты в том, что застряла я на севере в той проклятой деревне. Только умерев, скинула вот этот весь груз своих хотелок и поняла, что всё для счастья у меня было. Всё, кроме ума и благодарности.
– И всё же я думаю, что ты сгущаешь краски, – северянин стал серьёзнее, – была бы настолько дрянной сестрой – погнали бы тебя палкой.
– Ты сестёр моих не знаешь, – засмеялась я. – А твоя семья? Ты звал в бреду отца.
– Да, мне снился мой старик, – он поджал губы, на его лбу залегла глубокая складка. Но мой мужчина быстро справился с эмоциями.
– Вьюго?
– Я скучаю просто. Но не будем об этом, – он улыбнулся, задвинув печальные мысли. – Вот сейчас мы с тобой приготовим этот дар леса, – мой хозяйственный мужчина поднял за хвост змею и покрутил у моего носа. – Хотя, я всё же расскажу тебе обо всей своей огромной семье.
Убрав на плащ ботву и странного вида корешки, Вьюго растянул на дощечке змею.
– Ты будешь её разделывать? – уточнила я, скривившись.
– Естественно! – этот голодающий разве что не облизывался, глядя на полметра сомнительного мяса.
– Фу, – я не выдержала и отвернулась.
– Вот неженка, – замаялся он, – ну, почисть пока корешки.
– А что это? – подняв листочки, покрутила их у своего носа и даже откусила кусочек. Ну, трава травой, правда, вкус знакомый.
– Горец да лук дикий, – быстро опознал растения северянин. Протянув руку, он потрогал сморщенный толстый корешок. – Вымоченный. Его жарить нужно.
– А чем чистить?
– Все ножи были в котомке, выбирай любой, – Вьюго кивнул в сторону дров и коры для розжига. Возле них сиротливо лежали наши скромные пожитки.
Остаток вечера до поздней ночи мы готовили ужин. Разведя костёр, Вьюго пристроил к нему железную миску и в ней обжаривал куски змеиного мяса и корешки. Я с интересом наблюдала за действиями северянина. Он пустил в ход не только мясо, но и печень, и даже шкуру змеи, поджарив её.
– Запас воды нужно ещё пополнить, – пробурчал он себе под нос.
– Угу, – наблюдая, как скворчит кусочек, закивала я. – Где ты этому научился? На севере никогда не было голода.
– Не было. Но это ни повод ничего не уметь. Каждый деревенский парень и пахарь, и рыбак, и охотник. Мы живём этим. И, например, в худые года даже змея ко столу подана будет. С неё и суп неплохой, и жарить можно, с крупой хорошо идёт.
Я нервно засмеялась, чувствуя себя немного ущемлённою. Тут выходит, что мой мужчина толковее меня. Это как-то задевало за самолюбие.
– Знаешь, теперь я боюсь, что ты поймёшь, какая я неумёха, и сбежишь.
– Глупости, Лестра, – мне достался смешливый и очень довольный взгляд. – Тебя бы к моей матушке, она просто обожает готовить.
– Думаю, она будет мне не рада, – про себя же я пожалела бедную женщину: достанется же ей невестушка косорукая.
– Она будет счастлива, и не сомневайся. Вернуться бы когда-нибудь домой. Я ведь единственный сын. Надеюсь, что северные боги дали им ещё одного ребёнка. Иначе я просто не представляю, как они всё это время.
Между нами повисло неловкое молчание.
– А ты бы ушла за мной в деревню? – Вьюго прищурился и, сам того не замечая, замер, ожидая ответ.
– Да, – не раздумывая, произнесла я.
– Но, ты вартеса.
– Я избранная воина по имени Вьюго. И пойду за ним, куда позовёт. Но, знаешь, уж лучше ты свою семью в ваш вардан перевози. На юге неспокойно, и всё только становится хуже.
– Да, – он кивнул. – Гуроны любят сплетничать. Я слышал о том, что Иные теснят Древних.
– Слабых, тех в ком усыпает кровь, – уточнила я.
– Сначала нужно выбраться, – тяжело вздохнув, мой кормилец вытащил на дощечку готовые куски мяса.
Я улыбнулась. Он начинал строить планы на будущее, и это был добрый знак.
– Ты больше не винишь себя? – тихо спросила я.
Его рука дрогнула. Нервно закладывая в раскалённую миску сырые кусочки мяса, он молчал.
– Винишь, – поняла я.
– И не перестану. Никогда! Я жил с этим три года. Сходил с ума. Бесновался. Меня гуроны и в клетку-то посадили, потому как уже сами бояться начали. Я не мог принять это. Тебя увели чужаки, а я остался. Гуроны вернулись быстро, собрали всех, кто уцелел, и обратно в пещеры. Но мне не было покоя. Я раз за разом вспоминал твой взгляд. Твои слёзы.
Бросив на землю палочки, он потянулся и крепко обнял меня.
– Прости, – его шёпот был тих, – прости меня. Я не хотел.
– Я знаю, и не держу зла.
Тяжело вздохнув, Вьюго нежно поцеловал меня в плечо и потёрся об него щекой. В этом жесте было столько нежности и нужды, что я растерялась. Подняв руки, обняла его и поцеловала в волосы. Много ему и не нужно было.
Нехотя отстранившись, он вновь принялся готовить. Но я чувствовала напряжение, что не давало нам расслабиться.
– Я хочу быть счастливой, Вьюго. У моих сестёр замечательные мужья, вредные порой и слишком властные, но справляются они с ними. Дети уже и у Томмы, и у Эм, а я всё одна. Я и бежала из дому в надежде найти своего мужчину. Не варда и не гера, а тебя. И я не стану разрушать свою жизнь, своё счастье только из-за одной обиды. Да, наверное, ты передо мной виноват, и я прощаю, потому как знаю, в каких мы оба были обстоятельствах. Прощаю, Вьюго, я никогда не держала на тебя зла. Прости и ты меня.
– Тебя-то за что? – он не поднимал взгляд. Тяжело ему было меня слушать.
– За то, что оставила тебя там, в том лагере, одного. Оставила на радость гуронам.
– Ты говоришь глупости.
– Нет, я себе этого простить не могу. Ты страдал
