и я не могла смотреть ему в глаза. Я была под его чарами, завороженная незнакомцем, пленившим мое сердце. Это, вероятно, был сон, ведь что еще могло бы вызвать такое безумие?
Что-то глубокое и значимое произошло между нами, хотя я не могла выразить это словами. Что, черт возьми, только что произошло?
Мы обменялись чем-то непостижимым во время прогулки вокруг костра, и после этого все в мире стало казаться другим. Воздух был более свежим, океан — более соленым, а песок под ногами — более зернистым. Все выглядело по-другому, как будто на меня надели розовые очки, и я не могла их снять. Ничто уже не будет восприниматься по-прежнему.
— Завершение семи фер означает, что пара дала обещание быть вместе семь жизней. — Я едва узнавала свой голос. — Поэтому мы обходим вокруг костра семь раз, по одному кругу за каждую жизнь.
Будучи циником до мозга костей, я ожидала, что Аксель упадет на землю, заливаясь смехом. Он удивил меня, когда произнес:
— Значит, ты моя на следующие семь жизней?
Я могла поклясться, что он слышит, как мое сердце бьется громче, чем разбивающиеся волны.
— Я видел, как жених мазал чем-то красным лоб и волосы невесты после… Фераса.
Он наблюдал за мной из-под густых черных ресниц. На этот раз он не скрывал эмоций на своем лице, полном мрачных обещаний.
— Синдур, — прошептала я, словно это был секрет.
Боже, я не могла ни говорить, ни дышать от силы его близости. Мне нужно было вырваться из этого состояния, иначе этот мужчина забрал бы меня с собой в самые глубокие уголки океана, и я бы никогда не вынырнула.
Я сделала едва заметный шаг назад и прочистила горло.
— Синдур — это киноварь, косметический порошок с красным пигментом. Жених наносит его вдоль линии роста волос невесты, чтобы скрепить сделку. Это признак официального брака.
— У нас нет коробки с киноварью. Семья невесты забрала ее с собой после свадьбы.
Образ старого болливудского фильма неожиданно пришел мне в голову, и я не смогла удержаться от хихиканья, несмотря на напряженный момент, который мы разделяли.
— Что?
— Прости. Я просто вспомнила один сопливый болливудский фильм. Герой пытался жениться на своей возлюбленной, но у него не было киновари. Тогда он порезал себе большой палец и использовал кровь, чтобы провести по ее пробору на голове.
Герой был сентиментальным беднягой, безмерно влюбленным в женщину, о которой шла речь. Я не смогла сдержать очередной приступ смеха, когда в голове прокрутилась нелепая сцена, где он порезал палец и использовал кровь вместо синдура. Я безудержно смеялась, хотя и пыталась приглушить звук, прикрыв рот рукой.
Я была так увлечена своим весельем, что не заметила, как Аксель отошел к одеялу. Он стоял ко мне спиной, и мне пришлось наклониться, чтобы разглядеть что-то за его массивным телом. Парень взял одну из пустых банок из-под пива, которые мы выпили ранее, и ударил по ее стенке ключами, как он делал, когда мы залпом хлестали пиво.
Я подошла к нему.
— Что ты… — я ахнула, когда Аксель надавил большим пальцем на отверстие, проколов кожу об алюминий.
Выступила красная кровь, и капля упала на песок, запятнав ранее девственно белый пляж.
— Боже мой, Аксель. Ты в поря…
Меня прервал решительный Аксель, резко повернувшийся ко мне. Как раз в тот момент, когда я подумала, что он закинет меня себе на плечо по какой-то неизвестной неандертальской причине, Аксель поставил меня в тупик, надавив большим пальцем на мой лоб и размазав кровь по линии роста моих волос.
— Вот. Теперь мы женаты.
Ох!
Я была неправа, когда высмеивала беднягу из того болливудского фильма. Это не было банальщиной.
Это было ТАК. ЧЕРТОВСКИ. СЕКСУАЛЬНО.
— Ты такой банальный.
Мой голос был хриплым от желания, что противоречило комментарию.
Он ухмыльнулся.
— Это не то, о чем ты подумала, принцесса. Тебе понравилось, когда тот мужчина сделал то же самое в фильме.
Я прикусила уголок рта. Это было самое романтичное, что со мной происходило.
— Это негигиенично и отвратительно.
Его голодный взгляд изучал меня, пока я наклонялась к нему, практически предлагая себя на серебряном блюдце.
— Ты думаешь, это романтично, — возразил он.
Так и есть. Боже, почему я думаю, что это так романтично? Я мысленно обмахнула себя веером. Это, пожалуй, был самый сексуальный, самый обморочный момент в моей жизни.
Притяжение между нами было таким сильным, таким неотвратимым, что вырывало из меня душу. Я должна была каким-то образом вернуться на землю, пока он полностью не уничтожил меня своим магнетизмом.
Я прочистила горло и с облегчением отметила, что мой голос звучит нормально, когда заговорила снова.
— Это просто способ скрепить сделку.
— Кажется несколько разочаровывающим.
— Ах, да? Как католики скрепляют сделку?
Он упоминал, что его родители были католиками.
— А ты как думаешь?
Поцелуй был на кончике моего языка, но я не осмелилась произнести это слово вслух, ведь он тоже этого не сделал. Я еще несколько минут болтала об огне и свадьбах, прежде чем поняла, что такой парень, как он, вероятно, не находит это сексуальным. Я внутренне застонала, а затем подпрыгнула от внезапного громкого звука.
— Срань господня. — Я повернула голову в поисках источника. — Что за хрень?
— Полегче, принцесса, — успокоил бархатистый голос Акселя. — Всего лишь фейерверк.
Прежде чем я смогла полностью отвести глаза от неба, Аксель сократил расстояние между нами, как будто больше не мог сдерживаться. Обхватил рукой мое горло и внезапно притянул к себе для настойчивого поцелуя.
— Теперь сделка закреплена. — Прошептал он мне в губы.

Следующее утро
Заставляя себя смотреть куда угодно, только не на Акселя, я собрала свои вещи. Я знала, что если разбудить его, чтобы попрощаться, это плохо кончится. Я видела проблески собственничества в этом мужчине и знала, что ничего хорошего из прощания не выйдет. Он, вероятно, закинул бы меня себе на плечо, а затем унес бы отсюда.
Я грустно улыбнулась этому образу.
Покачав головой, я взяла блокнот, чтобы оставить ему записку. Осознав, что он пуст, если не считать списка с прошлой ночи, я решила оставить ему весь блокнот плюс сувенир, предназначенный для него.
Я полезла в сумочку за подарком, положила его в блокнот и после секундного колебания написала послание для Акселя.
На эти деньги тебе лучше стать суперзвездой.
— Принцесса.
Это был чек на пятьдесят тысяч долларов — сумма, которую Dadi оставила мне после своей смерти. Закончив свой «список желаний», я планировала потратить оставшиеся деньги
