сокращаются мои мышцы.
Я распахнула глаза от неожиданного звука его голоса. Он прижал ладонь к клитору, заставляя моё измученное тело снова упасть с обрыва. Нетерпеливый стон сорвался с моих губ в ответ.
— Боже.
Его контроль над тем, чтобы трахать меня с осторожностью, полностью сломался с первым криком, который я не смогла заглушить. Он стал вколачиваться в меня, трахая так сильно, что ножки стола заскрипели о деревянный пол. Моя рука хлопнула по столешнице в тот самый момент, когда он вонзился в последний раз, кончая.
Ладони Акселя расположились рядом с моей головой, он навис надо мной, хрипло дыша, пока я лежала совершенно неподвижно. Казалось, мы оставались в таком положении целую вечность, прежде чем Аксель, наконец, вышел из меня и разгладил мою юбку.
Мне потребовалось больше времени, чтобы прийти в себя и признать тот факт, что я была достаточно возбуждена, чтобы меня тщательно оттрахали во время унижения. Я опустила голову и не двигалась. Хотелось верить, что он поймет по выражению моего лица, что мне нужна минутная отсрочка и предоставит необходимое пространство.
Никогда не стоит недооценивать отсутствие эмпатии у этого мужчины.
Аксель схватил меня и оторвал от дорогого стола, вынудив повернуться к нему лицом. Я вздрогнула, отшатнувшись, когда его рука потянулась к моей щеке.
— Пожалуйста, не надо, — прошептала.
Аксель замер, услышав отказ, и в комнате стало еще тише, чем прежде. Я ждала новый приступ гнева.
И была удивлена, когда Аксель не отреагировал яростью. Вместо этого он схватил меня за лицо и притянул к своей груди. Наши рты столкнулись, а мои руки уперлись в его грудь, чтобы увеличить расстояние, которого так я отчаянно добивалась. Я не могла бороться с ним. Его хватка на моем лице оставалась крепкой, хотя он целовал меня с нежностью, которую не проявлял всего несколько минут назад.
— Прекрати, — взмолилась я.
В ответ он подхватил меня на руки и вынес из комнаты. Моя воинственная натура отошла на второй план, я чувствовала себя опустошенной. Я позволила ему отнести меня в другую комнату, которая, как я предположила, была его спальней. Я не проронила ни слова, когда моя спина коснулась мягкого матраса, и когда он раздевал меня.
Борьба казалась бессмысленной. Этот дом был забаррикадирован кодовыми замками на каждом шагу, мой телефон разрядился, и никто не знал, что я здесь. Да и кто стал бы меня искать? Я не могла выбраться, пока Аксель сам не выпустит меня, а споры с ним только вредили мне.
Я потерпела поражение.
К тому времени, как он укрыл нас одеялом, мои глаза закрылись. Я не удивилась, когда Аксель забрался сверху и раздвинул мои ноги. Его губы коснулись моего горла, попеременно покусывая и посасывая.
Он помечал меня своими зубами.
Этот первобытный акт вновь вызвал во мне естественную борьбу, и я взмахнула рукой, не уверенная в своей конечной цели. Он схватил мои запястья и прижал их к голове, снова погружаясь в меня. На этот раз не было грубых толчков.
Он убрал несколько прядей волос с моих глаз, и прислонился своим лбом к моему. Я встретила его темный задумчивый взгляд и не смогла удержаться, чтобы не пробормотать последнюю защитную фразу, пронизанную чувством вины.
— Представь, что почувствовала бы твоя жена, если бы узнала, что ты трахаешь другую женщину в своей постели.
Он сделал паузу, склонив голову набок. Несмотря на все безразличие, которое я ожидала от Акселя, я никогда не смогла бы предсказать его следующие слова.
— Какую другую женщину? Ты — моя жена.
Глава 15
Свадьба Милана
Пия
— В сегодняшней церемонии был задействован огонь. Это часть индуистского свадебного обряда? — Спросил Аксель.
Я объяснила ему значение огня, а затем схватила за руки и потянула вверх, вынуждая его встать для демонстрации.
— Костры играют важную роль на свадебных церемониях хинди. Жених и невеста обходят вокруг костра семь раз. Каждый круг символизирует различные обеты, так называемые Феры. На седьмом круге их союз скрепляется, и они объявляются единым целым не только на эту, но и на семь жизней вперед.
Взяв правой рукой его левую руку, я повела его вокруг костра. Я хотела, чтобы он ощутил весь эффект, и решила просветить его, пока мы физически проходили каждый круг. Толкования фер различались, поэтому я могла объяснить только то, как Dadi описывала мне церемонию.
— Принимая первую феру, мы даем обещание помогать друг другу в таких вещах, как еда, кров и финансы. — Объяснила я.
Его брови нахмурились.
— Это странно конкретно.
Я рассмеялась, когда мы остановились.
— Это потому, что мужчины странно забывчивы.
Мы продолжили идти по кругу.
— Во втором цикле мы обещаем заботиться друг о друге в болезни и здравии.
На этот раз Аксель не отпустил ехидного комментария и не остановился после завершения круга. Вместо этого он сам повел меня дальше вокруг костра.
— Мы приносим обет верности во время третьей феры. — Объяснила я.
— Значит, больше никаких стрип-клубов?
Я хихикнула, прежде чем отругать его:
— Тсс. Будь внимательнее. — Мы снова обошли костер. — С четвертой ферой мы просим наши семьи благословить наш союз.
Как будто помня, что семья была для меня больным местом, рука Акселя крепче сжала мою, оказывая поддержку, которую я неосознанно искала. Внезапно то, что началось как беззаботное объяснение религии, стало казаться невероятно серьезным и значимым. Пока мы шли, он придвинулся ближе, согревая интимное пространство между нами. Тепло, которое он излучал, не имело ничего общего с мерцающим огнем.
— Пятая фера — это клятва нашим будущим детям быть для них хорошими родителями, — выдохнула я, с трудом выговаривая слова.
Мое сердце вдруг забилось так сильно, что я могла слышать его стук. Волосы на затылке встали дыбом от какого-то предчувствия. Ладони вспотели, но я не отпускала его руку. Мы сделали еще один полный круг.
— На шестом этапе мы обещаем жизнь, полную честности.
Мягкий океанский бриз щекотал мой лоб, заставляя осознать, что температура упала еще ниже. Я должна была замерзнуть после того, как сбросила одеяло, чтобы встать, но я не чувствовала ничего, кроме него. Он погрузил меня в транс, и я едва замечала окружающую обстановку.
— С финальной ферой мы клянемся любить друг друга и обещаем дружбу на всю жизнь. Мы вот-вот станем семьей друг для друга и обещаем быть рядом, в печали, и в радости.
Мы остановились у того места, где все началось. Мой рот открылся, чтобы закончить объяснение, но с губ не сорвалось ни слова,
