натура постаралась больше твоего: если не прикладывать усилий, очень скоро тело начнет меняться. Просто время уже пришло. Вряд ли ты сильно потолстеешь, с такими-то запястьями, но твой будущий животик может тебе не понравиться. На боках тоже чуток нарастет, от талии и ниже, а сама талия сгладится лет через пять. За попу в ближайшие годы можешь не волноваться, хотя без правильного ухода и она в конце концов… ну, знаешь… превратится в кисель.
— Вика, а у тебя все наблюдения в том же духе?
— Так и есть. Я же предупреждала…
— Что ж, сделки уже не отменишь. Прошу, продолжай…
— Питаешься ты кое-как, и на коже это уже сказывается. Могло быть и хуже, однако тебе достался очень здоровый организм. Тело настоящего мужчины, как его задумала природа. Ты немного потеешь, но пот у тебя хороший. Качественный. Под этой футболкой, что на мне, не только ведь мной пахнет, понимаешь? И меня все устраивает. Наверняка, твоих девушек тоже — мы отлично такое чувствуем. И, если уж об этом зашла речь, из тебя мог бы получиться классный любовник.
— Мог бы получиться? — невольно заметил я.
— Да, безусловно. Просто до верхней ступеньки, тебе, по-моему, кое-чего не хватает.
— Вот, значит, как? — не то чтобы я принимал ее болтовню всерьез, однако… что еще за намеки такие, в самом деле! — А ты абсолютно в этом уверена, крошка?
— Более или менее… Дима, если что, я говорила о твоем характере. О способности наладить связь с другим человеком. И, похоже, не нужно было мне этого делать… Если же ты сейчас на правах мальчика разволновался, то как девочка могу тебя заверить: беспокоиться здесь совершенно не о чем. В том, что ты прилично оснащен для секса, никаких сомнений быть не может. Тут все очевидно — только слепая не заметит.
— Стал бы я о таком волноваться, как же… А все-таки из чего это следует, интересно узнать?
— Ты о чем? О характере или о своем оснащении?
— Вот обязательно было переспрашивать? …К черту характер, я о последнем…
— Так я и подумала… Во-первых, достаточно на тебя посмотреть. Ногами мы с тобой уже мерялись: по любому они коротковаты. Для танцев не лучшее качество, а для постели — в самый раз. А теперь на тебе еще и штанов нет — все как на ладони. Поглядим еще разик на твои ноги… Нормальные такие ножки, перспективные. Волосы, размер стопы, длина второго пальца… для мужчины это уже кое-что значит. Смотрим на голову. Брюнет, как и я. Еще один плюс. Щетина на твоем лице — густая, прямо на глазах отрастает. Готова поспорить, что грудь у тебя тоже не голая, если только специально с шерсткой не борешься…
— Вика, довольно! Все это лишнее. Поверь, нет у меня никаких волнений на сей счет… Однако, ты сказала «во-первых». Есть и «во-вторых»?
— Есть… А, во-вторых, мне и присматриваться не нужно. Я у Алены все выспросила. Она встречалась с некоторыми твоими девушками, а это считай, что ей каждый раз тебя в новостях по телику показывали. Шила в мешке не утаишь…
— Сама ты шило! И Алена твоя такая же… Больше вам, конечно, потолковать было не о чем…
— Ну, извини: так уж разговор повернулся. Сначала мы Аленину родинку под лопаткой обсудили, потом — почему слезы соленые, потом — кто такой эксги… биционист, а тут уж, само собой, и на тебя перекинулось… Дальше про ерунду рассказывать?
— Благодарствуйте, сыт по горло!
— В таком случае, теперь твой черед. Время для страшной тайны… Хочешь, свет помрачнее сделаю?
— Ох, милая, — сказал я, торопливо роясь в памяти в поисках подходящего анекдота. — Право же, не стоило мне на это соглашаться. Прямо язык не поворачивается сказать…
— Можешь не говорить, если не хочешь, — великодушно разрешила Вика, не в силах, впрочем, скрыть своего разочарования. — А можешь пошептать на ушко, если тебе так легче. Не знаю, странно это или нет, но у меня есть приятель, который именно так и поступает. Приходит иногда по ночам, ложится рядом и вышептывает все, что скопилось у него на душе…
— Признаться, звучит несколько эксцентрично… Или мило, в зависимости от контекста… Прости, у тебя есть приятель, с которым вы настолько близки? И настолько… хм… доступны друг другу? Даже в ночное время? Он живет с тобой, что ли?
— Это я у него живу. У него и у его бабушки. Тот самый жирдяй, о котором я рассказывала за ужином.
— Друг детства?
— Да, только Федя на три года меня старше… Что касается близости, ночью ему часто бывает грустно, и он заглядывает ко мне в постель пошептаться. У него тоже есть секреты, которых тебе знать не нужно.
— Всего лишь пошептаться?
— Ну, да! Спать с мной ему было бы неинтересно.
— Что ж, по-видимому, ты превосходно умеешь хранить секреты, дружок, поэтому я вполне готов доверить тебе свою тайну… Дело в том, что я украл кое-что. Нечто совершенно мне ненужное. Украл только потому, что подвернулась такая возможность и любопытно было посмотреть, что из всего этого получится…
— Такого я не ожидала… — Вика наклонилась ко мне и невольно понизила голос. — Дима, и как же это вышло?
— Я гостил в одном почтенном семействе. Вернее, обедал в кругу других гостей на даче у некоего Семена Ивановича. Под конец обеда, когда начали подавать десерт, я отправился попросить Марью Семеновну, дочку Семена Ивановича, сыграть что-нибудь на фортепьяно…
— У них на даче стоит фортепьяно?
— Говорю же — очень почтенное семейство… Прохожу через кабинет хозяина, смотрю — лежат три рубля… В смысле, не три рубля, разумеется, а три миллиона. Кучкой такой навалены на столике: вероятно, Семен Иванович их специально припас — купить что-нибудь по хозяйству…
— Три миллиона? Дима… И ты их взял?
— Никого же в комнате, понимаешь? Никовошенько! Рука сама потянулась. Положил в карман, и скорее назад, к гостям.
— Три миллиона в карман?
— Вика, я немного волнуюсь. Прости мне мою сбивчивость: не каждый день доводится поведать о себе такое… В общем, распихал я деньги по всем карманам, что были,
