Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
какие-то дни мне хотелось просто сдохнуть, в какие-то — вообще не рождаться на свет. Вконец свихнуться мне не давали только мысли о Полине. Мечты о том, что когда я выйду, все изменится. Все будет по-другому. По человечески. Она осознает свои поступки, поймет, где ошиблась, и как нельзя поступать с людьми. Я же буду более осмотрителен, терпелив и нежен с ней.
Я собирался все исправить. Я собирался подарить ей весь мир. Не смотря ни на что, я все еще безумно ее любил. Я верил, что мы оба прошли путь переосмысления, стали сильнее и для нас больше не осталось препятствий. Но, я снова ошибся. Одно все же осталось. Полина ничего не переосмыслила. Она не изменилась. И она не любила меня. Она бросалась резкими едкими словами, как измазанными ядом ножами, с ненавистью, со злостью, подбирая, тщательно выверяя каждое слово, чтобы оно резануло побольнее. Она была все той же Полиной. Прекрасной, совершенной снаружи и гнилой, гадкой внутри. Она оставалась собой, и ничего не могло ее изменить.
Я не хотел ее убивать. Если бы я хотел ее убить, я бы вогнал нож ей в сердце, точно между ребер, нанес бы смертельный удар, даже не моргнув. Но я не желал ей смерти. Я желал мести. Я желал причинить ей боль. Много боли. Я хотел, чтобы она переполнилась ею, чтобы поняла наконец, что это такое. Чтобы ее насквозь прогнившая сущность запомнила этот опыт и воспроизвела его, когда в следующий раз она решится говорить мерзости кому бы то ни было.
Я просто преподал ей урок. Урок, за который мне очень скоро придется заплатить, и очень дорого. Меня вернут на зону, это точно, но теперь уже на гораздо более длительный срок. И я сильно сомневаюсь, что мне еще посчастливится увидеть этот дом, маму и младшего брата. Я вряд ли выйду из тюрьмы живым. Это место не для меня. Слишком тяжело в нем выжить, если нет желания выйти, если не за что держаться на воле, если на воле тебя ни к кому и ни к чему не тянет.
Я больше не увижу Полину, но это к лучшему. Я должен был держаться от нее подальше с самого первого дня знакомства. Я ведь предчувствовал беду, я знал, что мне нельзя находиться рядом с ней, я видел, что схожу с ума, я все понимал.
Она уничтожила меня, а вот я ее не смог.
Надеюсь, она выживет.
Я не желал ей смерти.
Я все еще ее любил.
Жаль, что все так вышло. Больше всего жаль маму, она заслуживала сына получше, чем я. Хорошо, что у нее есть еще один — Костя, мой двенадцатилетний брат. Он совсем другой: умный, серьезный, добрый пацан.
Надеюсь, он никогда не влюбится…
Я посмотрел на брата, листающего толстый том учебника по биологии, взглянул на маму, суетящуюся у плиты, обвел взглядом дом. Я смотрел и старался запомнить эту картину и эти ощущения тепла, уюта, спокойствия. Ощущения, что ты дома, на своем месте, там, где тебя ждут и любят. Я наслаждался последними минутами тишины и покоя. Скоро это все исчезнет. Скоро все закончится.
Как в подтверждение послышался стук в дверь. Ну вот и все. Я горько усмехнулся, мама подняла глаза, прекращая помешивать еду в сковороде, и посмотрела на меня вопросительно. “Ты кого-то ждешь?” — спросила мама. Я улыбнулся и кивнул, подошел и поцеловал ее в седеющую макушку. “Да, мам, это ко мне”, - ответил, обняв крепким, долгим объятием.
Я пошел открывать дверь, рассчитывая увидеть людей в форме, но открыв, увидел одного-единственного человека. Рассмотреть его я не успел, кулак, в тот же миг полетевший в мое лицо, сбил меня с ног.
От мощного удара в глазах потемнело, а из хрустнувшего носа хлынула кровь. Я услышал истошный мамин крик, и хотел повернуть голову, чтобы взглянуть на нее, но парень схватил меня за шиворот и выволок на улицу. Бросил в снег и пнул носком ботинка так, что я почувствовал, как сломалось разом несколько ребер. Я все еще слышал мамин крик, она кричала Косте, чтобы тот вызывал полицию, она рыдала и причитала, пока ее голос не отрезало от меня захлопнутой с грохотом дверью.
Я закашлялся, попытался встать, но мощная рука снова впечаталась куда-то в район моего правого уха. В голове зазвенело, и я снова упал. А потом посыпались нескончаемые удары.
Я не пытался сопротивляться: этот амбал был в два раза больше меня. Я просто лежал в снегу, и чувствовал, как ломаются кости, лопаются сосуды и внутренние органы, как в горле клокочет горячая кровь. Как она заливает мое лицо, глаза, рот, не дает дышать и видеть. Краем сознания я замечаю, что кто-то выходит из-за двери, слышу Костин голос, я хочу сказать ему, чтобы он не смел приближаться, чтобы он ушел, спрятался, закрылся в доме и не высовывался, но у меня ничего не выходит. Челюсть, съехавшая куда-то в сторону, не двигается, из горла вырывается лишь булькающий звук, а после кашель, и мое сознание постепенно отключается, на глаза наползает темнота, и я перестаю чувствовать адскую боль в каждой клетке тела. Перед тем, как совсем отключиться, мне кажется, что я слышу звук полицейской сирены. Но, скорей всего, мне это только кажется. Скорей всего, это конец.
Глава 34
Полина
Я выплывала из забытия постепенно. Первый раз я очнулась всего на пару минут, с какой-то трубкой во рту, в палате стояли две женщины, я хотела попросить воды, но не смогла, тут же снова отключившись. Второй раз я пришла в себя, как оказалось уже на третьи сутки, увидела рядом с собой на соседней койке папу. Он лежал с закрытыми глазами, одетый в медицинскую сорочку, и из его руки торчала трубка, по которой медленно ползла бурая жидкость, направляясь к аппарату, стоящему сбоку. Я хотела отследить ее путь дальше, но сознание меня покинуло.
Только на следующие сутки я была в трезвом состоянии. Могла рассмотреть где я и что со мной. Из живота торчали трубки-дренажи, в вену по капельнице поступало лекарство. Ужасно хотелось пить, но мне не позволяли. Все питательные вещества, и в том числе вода, доставлялись через капельницы, а пить было нельзя. Мне было больно, иногда терпимо, иногда просто невыносимо. Тогда меня обезболивали морфием и я проваливалась в неприятное забытие. На пятый день мне разрешили пить по
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
