Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
Михаил Живаго замолчал, взял бутылку и снова наполнил свой пластиковый стаканчик. Маша подождала, пока он напьется, после чего попросила:
– Расскажите, чем закончился эксперимент.
Живаго кивнул:
– Да, это главное. – Он вытер губы рукавом и посмотрел Маше в глаза. – Как я уже сказал, мы провели в гермокамере год, подвергаясь различным экстремальным испытаниям. В результате с нами стали происходить странные вещи. Экстремальные условия пробудили в нас сверхспособности. Дней за пятьдесят до выхода из гермокамеры всех нас стали преследовать галлюцинации. Но самое забавное началось, когда мы, все трое, стали галлюцинировать «в унисон». Мы видели одни и те же образы и сцены. К этому моменту мы уже почти не общались друг с другом с помощью обычной человеческой речи, поскольку между нами возникла стойкая дистантная связь.
– Телепатия? – уточнила Маша.
– Да, можно сказать и так. Хотя это слово во многом себя скомпрометировало. За тот год, что мы провели в «консервной банке», каждый из нас изменился. Я стал своего рода лидером этой маленькой группы, поскольку умел при помощи дистантного воздействия отдавать приказы и добиваться их исполнения. Моему брату это не нравилось. Кроме того, он все чаще проявлял признаки стойкого и необратимого психического расстройства. Говоря проще, эксперимент свел Егора с ума. И, что самое ужасное, разбудил страшного зверя, который дремал у него в душе. Он снова превратился в прежнего Егора, в того, который мучил и убивал собак.
Живаго снова потянулся было за водой, но передумал.
– Всего за несколько минут до окончания эксперимента Егор окончательно сошел с ума. Он убил нашего третьего сожителя. Затем пытался убить меня, но не успел. Гермокамеру открыли, нас с Егором поместили в спецлабораторию для исследований. Но они не учли, с кем имеют дело. Примерно через неделю Егор сбежал, убив медсестру и охранника. На свободе он дал выход своим злобе и сумасшествию. Насколько я понял, он убил двух девушек. Зная, что между нами существует дистантная связь, меня заставили выследить и выманить его. Была зима, задержание происходило на мосту. Егор прыгнул с моста в реку и провалился под лед.
– Так же, как в детстве? – не удержалась Маша от ремарки.
Живаго усмехнулся:
– Да. Так же, как в детстве. Только на этот раз его вытащили слишком поздно. Егор умер, но, поскольку моего брата уже привезли в лабораторию, доктор Лайков решил использовать его тело в другой исследовательской программе.
– Крионика?
Живаго кивнул:
– Да. Егор двадцать минут находился в ледяной воде. Тело его подходило для эксперимента как никакое другое.
– Что было потом?
– Потом?.. – Живаго вновь провел ладонью по лицу. – Потом Советский Союз развалился, и все исследовательские программы свернули. Меня поместили в психиатрическую клинику и стали накачивать психолептиками. Моя жизнь превратилась в полусон. И в этом полусне я провел двадцать два года. Вплоть до того момента, когда доктор Лайков и его куратор из КГБ решили вернуть меня к жизни. Случилось это чуть больше недели назад.
– Зачем они это сделали?
Живаго чуть прищурил свои серые, спокойные глаза и негромко отчеканил:
– Затем, чтобы я привел их к Егору. Все эти годы доктор Лайков занимался проблемами крионики. Наука превратилась в бизнес, Лайков и его бывший куратор достигли на этом поприще больших успехов. Но главную проблему Лайков решить не мог. После реанимации «объекты», крионированные им, жили всего несколько секунд, а затем умирали в страшных муках. Но Лайков и его приятель из КГБ не останавливались. Они понимали, что решение проблемы реанимации замороженных тел сделает их миллиардерами. И в конце концов Лайков добился успеха. Очередное тело прожило дольше минуты. И продолжило жить.
– Это был ваш брат?
Живаго кивнул:
– Да. Они не предусмотрели только одного: мой брат еще до смерти перестал быть человеком. Смерть также не пошла ему на пользу. Часть его мозга была разрушена при разморозке. Думаю, сознание его угасло, и у него остались одни лишь инстинкты. Но, как ни парадоксально, это должно было сделать его сильнее. Во время перевозки в секретную лабораторию машина, в которой везли Егора, попала в аварию. Мой брат исчез. И тогда доктор Лайков и генерал Родионов вспомнили обо мне. Меня вытащили из психушки, привели в порядок. Но они снова просчитались. Я не идиот и отлично понимал, что, как только я выведу их на Егора, меня тут же ликвидируют. Кроме того, они недооценили моих возможностей. В итоге я сбежал, причем сделал это без особого труда. Вот, собственно, и все.
Михаил Живаго откинулся на спинку стула. Его морщинистое лицо выглядело усталым.
– Зачем вы ограбили банк? – спросил Данилов.
Живаго усмехнулся:
– По-моему, тут все очевидно: мне понадобились деньги. Видите ли, я больше не собираюсь возвращаться в психушку.
– Вы сказали, что между вами и вашим братом есть телепатическая связь.
– Да, есть. Но я бы предпочел называть ее дистантной.
– Вы поможете нам его поймать?
Живаго посмотрел на Машу с мрачным интересом.
– Он снова убивает?
– Да.
– И как он это делает?
– Так же, как двадцать лет назад. Когда-то вы поклялись, что будете присматривать за ним и остановите его, если он снова начнет убивать.
– Да. – Живаго несколько секунд размышлял, затем прямо взглянул Маше в глаза. – Я помогу вам, но у меня есть одно условие.
– Какое?
– Во-первых, вы пообещаете не убивать Егора, если в этом не будет крайней необходимости.
– Хорошо. Что во-вторых?
– Во-вторых, когда все закончится, вы позволите мне уйти.
Маша нахмурилась и посмотрела на Стаса. Тот пожал плечами.
– Я двадцать лет просидел взаперти и не вернусь обратно, – устало проговорил Живаго. – Если придется – я откушу себе язык и истеку кровью. Я смогу это сделать.
– Вы пытаетесь нас шантажировать? – сухо осведомился Данилов.
– Я никому не сделал зла, – сказал Живаго.
– Правда? А как же убитый охранник банка?
– Это была самозащита. А деньги… деньги я верну. Все, что осталось после необходимых трат.
– Каких трат?
– Мне нужно было на что-то жить в эти дни.
– На вашем счету есть еще одна смерть, – сказал Стас.
– Вы говорите про уголовника по кличке Барон? Это была самозащита.
Стас снова посмотрел на Машу, лицо у него было хмурым и недоверчивым.
– Мой брат устал, – спокойно произнес Живаго. – Он измотан. Сейчас он чувствует боль и ярость, и в этом он подобен раненому и загнанному зверю. Кроме того, его клеточная структура остается нестабильной. Он поддерживает в себе жизнь при помощи ампул с препаратом доктора Лайкова, которые похитил при побеге.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 61
