себя плохо пережёванный горох напополам с мясной кашицей серого цвета, тоже сложился и начал блевать ранним завтраком.
Выгружающиеся на причал остготские воины, некоторые из которых тоже были мучимы неожиданной болезнью, присоединились к стихийному порыву и мощёный причал «украсился» дополнительными пищевыми пятнами.
– Чё, город настолько хреново выглядит? – усмехнулся некий светловолосый легионер, стоявший у ящиков.
Говорить Эйриху не хотелось, поэтому он лишь вяло отмахнулся, с утробной отрыжкой выплеснул ещё одну порцию разбавленного вина, вытер рот рукавом и разогнулся.
– Грузы… взять под охрану, – приказал он неестественно бледному Аравигу. – Все ждите здесь, я всё улажу… Инцитата вывести, дать погулять…
Как бы ни было тяжело, у Эйриха ответственность, поэтому слабость была подавлена волевым усилием, он окончательно взял себя в руки и превратился в храброго и мудрого вождя, каким ему пристало быть.
– Раз ты здесь стоишь и тебе, явно, нечем заняться, – посмотрел Эйрих на легионера, откинувшегося на большой товарный ящик. – Не подскажешь, где в этом городе можно разместить две тысячи четыреста с лишним человек?
– Это не ко мне, – произнёс тот. – Я человек маленький, охраняю грузы.
– Ясно, – Эйрих потерял к нему интерес.
– Но ты бы поспрашивал в термах – я тебе отвечаю, что владелец терм, господин Фауст Кавдекс, заправляет всеми стабулами и кумпонами города, – нашёлся легионер.
– Тебя как зовут? – спросил Эйрих.
– Сервием папка прозвал, – ответил легионер.
Светловолосый, кудрявый, на вид где-то двадцать зим, облачён в кольчугу и шлем, щита нет, зато на поясе висит гладий. Выглядит как типичный римлянин-простолюдин, с постным лицом, не обременённым тяжкими и глубокими размышлениями. Ростом он лишь чуть выше Эйриха, значит, в комитатском легионе Сервию точно не служить, потому что вряд ли он в ближайшее время вырастет ещё на полголовы. Да и конституцией тела он тоже не вышел: его предел городской гарнизон, даже не городская когорта.
– Претор Эйрих Ларг, – представился Эйрих. – Так как мне пройти к термам?
– Акведук видал? – спросил Сервий.
– Вижу, – кивнул Эйрих, посмотрев на юго-восток.
Акведук брал начало в местной реке, откуда разветвлялся на два направления: одно шло на юго-запад, к большому дворцу, а одно шло на север, к большому двухэтажному комплексу, который, судя по всему, являлся термами.
– Он ведёт к большой цистерне, рядом с которой большие термы, – продолжил Сервий. – Вот тебе не туда, значится.
– А куда? – недоуменно вопросил Эйрих.
– Тебе к малым термам, что у форума, – ответил Сервий. – Это недалеко, вон там, где колонна торчит.
– Благодарю за информацию, – Эйрих передал легионеру полсиликвы.
– Так я за всегда, в любой момент обращайся! – обрадовался Сервий. – Расскажу и покажу всё, что надо!
– Буду иметь в виду, – кивнул Эйрих. – Прощай, Сервий.
– Доброго здоровья тебе, претор Эйрих! – стукнул себя по груди кулаком гарнизонный легионер.
Пока шла их беседа, к причалу пришвартовалась очередная корбита[57]
Салона была… колоритной. Пусть Эйриху сейчас было не до любования красотами, как бы желудок ненароком не опорожнить, но всё же он сумел оценить свежую брусчатку в портовой зоне, а также красоту зданий на безымянной улице, идущей вдоль морского берега: тут и пытающийся быть незаметным лупанарий,[58] к которому вели указатели, в виде фаллических символов, выбитые на брусчатке и даже стенах зданий, тут и трёхэтажные инсулы, сильно отличающиеся от тех, что Эйрих видел в Константинополе – в столице инсулы жались друг к другу и выглядели ветхо, а тут они строились капитально и выглядели опрятно, но главное, что бросалось в глаза своей яркостью и привлекательностью – это таберны, встроенные в инсулы и иные здания. Торговые лавки Салоны явно переживают хорошие времена, потому что товара в них много, как и покупателей.
До малых терм идти было действительно недалеко. За небольшим форумом, даже близко не походящим на тот же форум Феодосия, находилось компактное здание терм, возле которых ходили чистые и довольно улыбающиеся горожане.
Эйрих, несмотря на открытые трудами Клавдия Галена сведения, термами пренебрегал. Виной всему были эйриховские убеждения из прошлой жизни: для него было форменным безумием загрязнять речную или озёрную воду грязью с волос и тела – духи разгневаются и причинят тебе, в отместку, такие страдания, что впредь будешь обходить реки седьмой дорогой. Но это не значило, что он ходил и вонял.
Для гигиены Эйрих использовал оливковое масло, за неимением избытка животного жира. Намазываясь маслом с ног до головы, он брал чистый речной песок и оттирался им до полного исчезновения грязи. И вот после этого он брал немного воды из реки, читал охранительный заговор и быстро смывал с себя остатки масла и песка. Дальше он надевал чистое бельё и ходил посвежевшим до следующей помывки.
Римлян же, рискующих здоровьем в термах, он искренне не понимал. То есть теперь, после чтения трудов Галена, понимал, но позицию их не принимал. Это мало того, что неуважительно к речным духам, так ещё и очень опасно. Впрочем, навязываться и учить их жизни он не собирался – если что-то вдруг, то сами виноваты.
– Доброго здоровья тебе, уважаемый, – обратился Эйрих к упитанному римлянину, сидящему на лавке и оттирающемуся полотенцем.
– И тебе того же, юноша, – благосклонно кивнул ему римлянин.
– Где я могу найти владельца этих терм, Фауста Кавдекса? – поинтересовался Эйрих.
– Вон он сидит, со святым отцом Македонием, – указал римлянин на двух почтенных мужей, сидящих через три лавки.
– Премного благодарен, – с признательностью кивнул ему Эйрих.
Владелец малых терм и священник о чём-то горячо спорили, поэтому мальчику пришлось подождать паузы в диалоге, набирающем обороты.
Спорили они о язычниках. Точнее о конкретном язычнике, клиенте Фауста Кавдекса, уличённом в посещении храма Юноны. Клиента зовут Авл, он почти в открытую проводит запрещённые ритуалы, что сильно не нравится святому отцу Македонию, ссылающемуся на запретительный закон императора Флавия Аркадия, ставящий целью прекратить всякие языческие ритуалы.
Как патрон, Кавдекс отвечает за поступки и проступки своего клиента, поэтому сейчас пытается отрицать причастность Авла к язычеству, заверяя, что бедолагу, скорее всего, заманили в храм Юноны какие-то злые люди и сам бы он точно никак и никогда.
– Ты чего хотел, сын мой? – священник вдруг обратил внимание на Эйриха.
– Претор Эйрих Ларг, – представился мальчик. – У меня дело к уважаемому Фаусту Кавдексу, касательно размещения моих людей в его стабулах и кумпонах.
– Прямо-таки во множественном числе? Именно в стабулАХ и кумпонАХ? – удивился владелец малых терм. – Сколько у тебя людей?
– Две тысячи четыреста тридцать семь, – ответил Эйрих.
– Ты сейчас не шутишь? – недоверчиво уточнил Кавдекс.
– Мы только прибыли в Салону на двадцати кораблях, легионер Сервий посоветовал обратиться к тебе,
