я, не к лицу сентиментальность.
– Она умерла? – обомлела Ольга.
– Она умерла, – печально протянул Артур.
Ольга подумала о том, что за последнее время ей слишком часто приходится сталкиваться со смертью. Она хотела разглагольствовать о чем-то, но проронила лишь три слова:
– Мне очень жаль.
– Не стоит жалеть о смерти, – смело и смиренно заявил Артур, – Я не смог оправиться от потери и решил отказаться от любви, жизнь без нее кажется намного проще – ни сожалений, ни терзаний, ни тоски. И я вернулся в своё перманентное состояние эгоцентризма. Я скажу тебе честно, что совсем не помню, почувствовал ли я что-то, когда увидел тебя, но я почувствовал что-то, когда потерял тебя.
Это было искренне раскаяние и признание, которые так долго Ольга ждала от него, но получила лишь тогда, когда это перестало быть жизненно важным. Она отвечала откровенностью на откровенность:
– Ты был моей первой любовью, и как это обычно бывает с первой любовью, оказался больше вымыслом, чем реальность. Я дорисовала тебя в своём воображении идеальным, мужчиной мечты, наделила тебя всеми качествами принца и влюбилась, что было сил. Хорошо, что ты разбил все эти мечты о суровый реализм своего чёрствого сердца.
– Мне не хватает твоего внимания и твоего восхищенного взгляда, – робко признался Артур, хотя робость не была ему свойственна, – Увы, понял я это слишком поздно.
– Ты больше не мой герой, – смахнув грусть прошлых надежд, прошептала Ольга, – но ты всё ещё можешь быть моим другом. Только не совершай глупых ошибок, – строго наказала она, – и не принимай решений, ответственность за которые ты не можешь нести.
Трубецкая пригласила друга в дом, где его уже ждали Альберт и Юля, готовые взломать ноутбук пропавшего отца Цхавребова. Ольга указала ему на кухню, а сама поднялась в Кацелиум.
Артур прошел на светлую кухню, заполненную ароматом свежесваренного кофе и запекающейся шарлотки. Юля подала ему чашку горячего напитка и отрезала кусочек пирога. Альберт был мрачен и раздражен, и при входе Артур интуитивно почувствовал напряжение, растущее между ними.
– Как зовут твоего папу? – несколько небрежно спросил Альберт.
– Давид, – с той же небрежностью отвечал Артур.
– Значит, Дэвид, посмотрим, – сказал Альберт, быстро перебирая пальцами по клавиатуре ноутбука.
– Нет, – гневно прошипел Артур, и его глаза сузились, как у орла во время охоты, – моего отца зовут Давид. Через "а", ударение на второй слог.
– Понял, – не обращая внимания на реакцию Артура, сказал Альберт и снова неправильно произнёс имя, – Дэвид. Почему у вас русских такие дурацкие имена?
– Еще одно слово и ты, – разъяренно пригрозил Артур, уже занося руку над головой.
– И что я? – распетушился Альберт, и на лбу у него выступила испарина, он оставил ноутбук в стороне и говорил, глядя в красные обозленные глаза Артура, – Мы, может быть, и простили тебе твое прошлое поведение, но я все еще помню, что ты воткнул шпагу с ядом в мою девушку.
Юля вмешалась в разговор, предполагая ,что скоро дело дойдет до драки.
– Воу воу! Остыньте оба, – она встала между ними и замахали руками как в боксе, – На мне даже шрама не осталось. Сделаем вот как – мы с Артуром поедем в дом на озеро и еще раз осмотрим место. А ты, Энштейн, договорись с этой железякой, попроси ее все нам рассказать, – она поцеловала Альберта в щёку, а потом обратилась к Альберту, – Чего смотришь? Руки в ноги и бежим!
Артур посадил Юлю на пассажирское сидение своего автомобиля, и они отправились в путь. Дорогой они молчали, слушая музыку и рассматривая пейзаж, летящий за окном. Острые иголки вечно-зеленого хвойного леса сменяли голые изогнутые, сплетенные между собой ветки лиственного леса. Осень уже отцвела и теперь лежала серым полотном, ожидая первого снега. По небу хлопьями разбросались хмурые плотные облака, ватными слоями закрывавшие друг друга, они так крепко сомкнули свои ряды, что слабым лучам солнца невозможно было пробиться, и только по краям неба тонкой ниточкой сочился чистый свет небесной голубизны.
Поселок, где находился дом Цхавребовых, был построен еще в середине прошлого века, а потому не все постройки, стоящие в нем, блестели новизной и богатством. На краю поселка пылились ветхие избушки, с покосившейся на бок, обросшей мхом крышей и облезшей зеленой покраской на наспех пристроенной веранде из подручных материалов. В центре поселка красовались добротные двухэтажные дома, выложенные из красного кирпича или отделанные плиткой. Они стояли, огороженные высокими железными заборами, ворота которых крепились с двум кирпичным колоннам с пикой наверху. Окна блестели чистотой, а через приоткрывшуюся штору между растущих в керамических горшочках гераней можно увидеть мелькающие фигуры домочадцев.
Артур проехал вперед по главной заасфальтированной дороге, проехал поворот на летний пляж и поехал по прилегающей справа дороге, снизив скорость, чтобы не испортить машину на неприлично большом количестве ямок. Как только они остановились у двухэтажного деревянного дома, Юля набрала номер сестры.
– Зачем ты поехала? – разволновалась Ольга.
– Напомнить тебе, кто лучше всех находил и вскрывал мамин сундук с драгоценностями и шкаф с платьями?
– Наверное, тот единственный, кому было интересно надеть все, что имелось в этих сундуках и бегать по дому с палкой в руках, пытаясь превратить тыкву в карету, чтобы уехать на бал.
– Ожидала получить менее развернутый ответ на вопрос, – смеясь в телефонную трубку, говорила Юля.
– И мама никогда не старалась спрятать его от тебя.
– Кажется, дядя Давид тоже ничего не старался спрятать, – задумчиво произнесла Юля, когда отворила дверь в дом и переступила порог.
– Что там такое? – тревожно вскрикнула Ольга.
– Бардак. Полдома перевернуто.
– Я ставлю на громкую связь. Дэниэл скажет, что делать.
Дэниэл подошёл ближе к телефону.
– Что ты видишь?
– Разбросанные бумаги по полу, – медленно отвечала Юля, осматривая комнаты, – неубранная кровать, разорванная подушка, вещи скиданы в чемодан.
– Есть следы борьбы?
– Как же я это пойму, Дэниэл, – возмутилась Юля, – Я сейчас спущусь в лабораторию.
– Она заперта, – потирая подбородок, сказала Ольга, – Где Артур? Он говорил, что без особого ключа ее не откроешь.
Юля фыркнула и спустилась вниз к лаборатории.
– Вот видишь! – торжественно объявила она, когда замок поддался ее шпильке, – Вуаля. Готово. Шесть огромных мусорных пакетов с жидким серебром очень бросаются в глаза.
– Постарайся посмотреть в каждый ящик, осмотри все приборы, – приказал Дэниэл.
– Что мне искать?
– Что-то, чего не должно быть с обычной лаборатории.
Юля долго ходила по лаборатории, повторяя «ничего, ничего», как вдруг радостно вскрикнула:
– Черная корона с красными камнями.
– Что? – хором в удивлении переспросили Дэниэл и Ольга.
– На конверте эмблема такая, красивая, – пояснила Юля и уже собиралась
