а в самом факте ее появления. Тебе же ясно давали понять, что от дела «Вишневой аллеи» стоит держаться подальше, что о нем вообще лучше помалкивать, а самым правильным будет вообще забыть. Разве нет? Но ты не прислушался. Неужели у тебя настолько сильно чесалось?
— Да мало ли убийств у нас происходит! Одним больше, одним меньше — какая разница?
— Да-да, — проворчала Оксана. — Вот сверну тебе сейчас шею в назидание потомкам — никто ничего и не заметит, так, по-твоему?
— Ваша братва — известные мастера следы заметать. Что вы мне прописали? Падение с лестницы или под трамвай?
— По сценарию у нас сегодня самоубийство.
— Само?.. — рука Евгения снова поползла к кобуре.
— Слушай, хватит уже дурачка валять! — девушка болезненно поморщилась. — Надумай я тебя прикончить, то ты бы понял это, только взглянув на Землю с Небес. Угомонись уже!
— То есть ты не…
— Разумеется, нет!
— О, господи! — журналист запустил руки во всклокоченную шевелюру, силясь унять скачущие мысли.
— Я с самого начала не сомневалась, что ты клюнешь на эту наживку. Столько лет прошло, а ты по-прежнему верен себе. Охочий до сенсаций журналист до мозга костей.
— То есть?.. — опешил Евгений. — Ты специально мне ту информацию подбросила?
— Иначе бы мне пришлось слишком долго дожидаться твоего искрометного репортажа, — кивнула Оксана, — а он мне требовался как можно скорее.
— Хорошо, понятно, — насупился Евгений. — Ты меня использовала. Отлично.
— Не дуйся так. События закрутились так плотно, что иного выбора у меня просто не оставалось.
— Но для чего тогда ты пришла сегодня? Что тебе еще от меня нужно?
— Кое-какая помощь.
— Помощь? От меня? Спустя все эти годы? Но как же ваши Правила?
— К черту Правила! На мне, как на Вожаке, лежит ответственность за судьбу всей Стаи, да еще и Человечества в придачу, и я буду использовать любые методы, которые сочту нужным.
— Ты — Вожак Стаи?!
— Тебя что-то смущает? — Оксана ехидно усмехнулась.
— Да нет, просто… а что случилось с твоим отцом, с Кириллом?
— Просто возраст. Ему уже сложно тянуть эту лямку, которая, к тому же, с каждым годом становится все тяжелей. Слишком многие нынче грезят радикальным пересмотром старых устоев, пару раз даже решившись бросить ему прямой Вызов. Опасаясь, что в очередной раз он может не выстоять, отец передал это бремя мне, и теперь кое-кто в Стае надумал проверить мою хватку на прочность. Именно поэтому я сейчас не могу доверять практически никому из своих, мне нужна помощь со стороны.
— Но почему ты считаешь, что можешь доверять мне? Ведь один раз я тебя уже обманул.
— Вот поэтому, — Оксана кивнула на рисунки.
— О!
— Скучал?
Вместо ответа Евгений только тяжко вздохнул.
— Я, признаться, тоже, — девушка подошла ближе, и журналист уткнулся ей головой в грудь. — Быть может, именно поэтому ты все еще жив.
— Но вашему племени вроде как противопоказаны любые привязанности, тем более к человеку, разве нет?
— Да, но в последнее время я снова и снова вспоминаю слова одного старого друга, который как-то сказал, что привязанность делает нас уязвимыми, а одиночество — слабыми. И мне кажется, что он во многом прав. Нынче жизнь требует от меня быть сильной, так что мой выбор оказался предопределен. Да и дочка все про папу спрашивает.
— Дочка? — Евгений вскинул голову. — Моя дочка?
— Угу, — кивнула Оксана, невольно улыбнувшись при виде его ошарашенного лица. — В свое время я вас обязательно познакомлю, но сперва надо закончить с нашими делами…
* * *
— Сообщение с его телефона я сама вам написала, а на звонок потом Фазиль ответил. Он часа два вокруг телефона ходил, а вы все никак не перезванивали. Аж волноваться за вас начал.
— А потом ваше ружье выстрелило, — констатировал Сергей.
— И попало точно в «яблочко», — Оксана удовлетворенно кивнула, явно довольная то ли результатом своей спецоперации, то ли законченной перевязкой. — Думаю, теперь жгут можно и снять. Сильно кровоточить уже не должно.
Она осторожно ослабила и сняла резиновый бинт, продолжая тем временем наносить последние штрихи на картину своего повествования.
— Я, конечно, вам немного подсобила. Еще загодя устроила тут небольшой ремонт, под предлогом которого вывезла всех собак в другой питомник. А то они могли вас учуять и поднять лай. Кроме того, свежая краска забила все прочие запахи, маскируя ваше присутствие. Ну а с погодой нам сегодня просто повезло.
— Они думали, что приглашают на казнь вас, а в результате явились на свою собственную, — заключил Сергей, осторожно пошевелив пальцами, которые обожгла вновь побежавшая по венам кровь.
— Да, причем сделали за меня львиную долю работы — сами же выпестовали собственных палачей, а потом еще угрозами и запугиванием добились, чтобы на сегодняшнее сборище не явились те члены Совета, которые могли выступить в мою защиту. Вам даже сортировать тут никого не пришлось.
— И что… дальше? — сознание так и норовило нырнуть в блаженную черноту забытья, и сопротивляться искушению становилось все труднее.
— Думаю, теперь очень многие смогут вздохнуть с облегчением. Преподанного урока должно хватить надолго. По крайней мере, пока Вожак — я, любые революционные идеи будут пресекаться самым решительным образом, — Оксана вытерла руки и закрыла аптечку. — Вы оказали мне неоценимую услугу, и я этого не забуду. Я умею быть благодарной. Но, что еще более важно, сегодня вы оказали огромную услугу и самим себе, оказали услугу человечеству. Кто знает, какими жертвами могло все обернуться, преуспей Арсений и его компания в своих безумных замыслах.
— Арсений — это который из них? — Чегет обвел рукой уже остывшие трупы.
— Последний, который Сережку покусал.
— Это он в «Вишневой аллее» покуролесил?
— Да, так что ваш друг теперь может упокоиться с миром. Он отмщен, — Оксана вдруг вскинула голову, к чему-то прислушиваясь. — Похоже, Егор уже на подходе, а ему лучше бы и впредь оставаться в неведении относительно реального положения вещей, так что мне пора. А вы потом гоните прямиком в Тверь, там на Колодезной есть круглосуточный травмпункт. Я предупрежу о вашем приезде, и лишних вопросов никто задавать не будет. И, кстати, — девушка кивнула на разложенный на столе анализатор, — позаботься о приборе, ладно. Он не должен попасть в посторонние руки, хлопот потом не оберешься.
Она придвинулась ближе и поцеловала Сергея в лоб.
— Давай, парень, поправляйся, — еще одна короткая улыбка. — На свадьбу пригласишь?
Сквозь заволакивающий глаза темный туман он еще успел увидеть, как девушка поднялась, кивнула на прощание Чегету, а затем в два упругих прыжка пересекла зал, и золотисто-рыжая комета исчезла в черноте разбитого оконного проема. И чернота эта росла и ширилась,
