Я огляделась вокруг в поисках чего‑нибудь, что можнобыло бы, хотя бы с натяжкой, считать орудием нападения. Единственный предмет,попавшийся мне на глаза, была какая‑то доска, прислоненная к стене с моейстороны. При ближайшем рассмотрении доска оказалась старой, выброшенной заненадобностью вывеской с надписью «Место сбора экскурсий». Надпись роли неиграла, а доска была большая и довольно увесистая. Я взяла ее поудобнее ивлезла обратно на стену. Теперь я ясно слышала всю беседу.
— Ты не выстрелишь, — говорил Кирилл тихимголосом, — ты побоишься. Человека без сознания, связанного — это ты смог,а чтобы прямо в глаза смотреть, это ни за что.
— Давай брошку, щенок!
— А у меня ее нет, она спрятана в надежном месте!
— Почему ты ее не принес?
— Передумал! — Кирилл усмехнулся.
Зачем он его провоцирует? Этот ненормальный Карамазов ведьможет выстрелить! Если я сейчас закричу, Карамазов со страху тоже можетвыстрелить, вон как близко он стоит к Кириллу. Но неужели Кирилл ничего неможет сделать, ведь он такой ловкий и сильный! Я посмотрела еще немного ипоняла что Кирилл все делает нарочно, нарочно заговаривает Карамазову зубы,чтобы тот побольше наболтал.
— Зачем вам брошка? Чтобы продать ее содержимое? Многоли вам осталось, вы же старик, на тот свет с собой деньги не унесете!
Видимо, Карамазова задело за живое, он заговорил тихо, созлобным шипением:
— Что вы, Кирилл. Деньги — это власть. Это вам помолодости кажется, что в старости все желания умирают. В старости, может быть,меньше сил, но желания еще острее и сильнее. Молодость нетерпелива, а старостьсильна выдержкой, умением затаиться и ждать, ждать своего часа…
Дождался, гроза морей и тараканов! — Кирилл сменил тонна откровенно издевательский. — Ползал по щелям, под дверьми подслушивал,людям гадости мелкие делал, а теперь дождался своего звездного часа! ЗачемРаису семь лет пугал, что племянника под суд отдашь? Да кто бы тебя слушатьстал!
— Неправильно рассуждаешь, — оживилсяКарамазов, — не того она боялась, что племянник под суд пойдет, а того,что узнают все про это. Вот чего люди боятся! И чтобы скрыть это, все своигрехи мелкие, они на все пойдут. Один подсматривает за падчерицей в ванной,другой ворует у своих коллег миниатюры — они маленькие, в карман легкопомещаются. Коллекционеры — они все чокнутые, ну не может человек с собойсовладать — и все тут! А если узнают люди — всё, не будут в дома приличныезвать, на весь город опозорится! Третья — интеллигентная женщина, доктор наук —взяла в любовники мальчишку‑студента, форменного альфонса.
— Да кому сейчас до этого дело!
— Это мы с вами так думаем, а она волнуется,переживает, прячет его ото всех… а я тут, кстати, и…
— Тьфу ты, гадость какая! И из‑за такой мразипогиб Женька!
— Нечего на меня сваливать, — обиделсяКарамазов. — Ему надо было знать, на ком женился, это его баба подвела.
— А вы тут, значит, и не при чем совсем? — ехидноспросил Кирилл. — Не ходили вы за ней, ничего не знали…
— Я знаю все! — гордо заявил Карамазов.
— И кто убил Вадима, тоже знаете? —заинтересованно спросил Кирилл.
Карамазов замешкался — одно дело ни телефону не своимголосом признаваться в злодействах, другое — заявить человеку про себя, что он— убийца.
— Ну так что же? — настаивал Кирилл. — Вы жетакой крутой, держите меня на мушке, скажите правду раз в жизни. Расскажитемне, как вы пошли туда, на Некрасова, утром в воскресенье на разведку, какувидели там полумертвого человека, как он просил у вас помощи…
— Да, да! — закричал Карамазов фальцетом. — Инисколько об этом не жалею! Он был порядочным подонком, кстати, хотел кинутьВалентину, как и она его, впрочем, тоже. Кроме того, он слишком громко кричал ивсе равно был не жилец, не я, так его прикончили бы вернувшиеся бандиты.
— Вот я и говорю, — сказал Кирилл спокойнымголосом, — что беспомощного связанного человека прикончить — это ты ещеможешь, а…
Тут он вдруг сделал неуловимое движение, пистолет из рукиКарамазова выпал и остался лежать возле самой воды, а сам Карамазов оказалсясхваченным Кириллом за шиворот и чуть не повис в воздухе.
— А это ты видел? — спросил Кирилл, и я увидела,как он вытащил откуда‑то снизу, из под брючины, брошку. — А это тывидел? — повторил он и зашвырнул брошку далеко в реку.
Карамазов как‑то странно всхлипнул и опустился наземлю, хватая воздух широко открытым ртом.
Я услышала сзади себя какой‑то шорох, оглянулась иувидела, как ко мне, стараясь не шуметь, приближаются двое мужчин. Я былообрадовалась, потому что думала, что это наконец приехали те, кому звонилКирилл, и стала махать им, чтобы поспешили. Они и так поспешили, подбежали комне, один схватил меня за руки, а у второго я увидела автомат. Это мне непонравилось, но сделать ничего я уже не успела, потому что этот первый однойрукой зажал мне рот, а в другой у него был пистолет. А тот, что с автоматом,целился туда, где стояли Карамазов с Кириллом. До меня уже дошло, что этосовсем не те люди, которых ждал Кирилл, уж больно хамски они со мной обошлись.Я стала дико извиваться и мычать, из‑под ног моих выскользнул камень, мойконвоир споткнулся, я увлекла его вниз, он инстинктивно выставил вперед руку,которой зажимал мне рот, и я заорала в полный голос:
— Кирилл, берегись! — И в ту же секунду послышаласьавтоматная очередь.
— Привет от Шамана! — крикнул один из бандитов ипродолжил стрелять.
Я вскочила на ноги, высунула голову из‑за стены иувидела, как Кирилл тащит Карамазова к единственному укрытию, оказавшемусяпоблизости, — проржавевшему старому мусорному баку. Только‑только ясделала несколько шагов в сторону, чтобы незаметно улизнуть, как вдруг сзадираздался голос из мегафона:
— Бросай оружие! Лицом на землю!
Теперь уж я больше никому не доверяла, поэтому убыстрилашаг, но не тут‑то было. Тот, что с автоматом, бросил его, но тип, которыйдержал меня раньше, теперь больно схватил меня за волосы и поднес пистолет квиску.
— Щас разнесу ей мозги к такой матери! — рявкнулон.
Он развернул меня боком, и я увидела, что с одной стороныстоят четыре крепких парня с оружием, а с другой стороны — Кирилл, оченьбледный, потихоньку выползает из‑за мусорного бака. Бандит подхватил меняи почти волоком куда‑то потащил. Я вырывалась как могла и даже пнула егопод коленку.
— Дайте дорогу! — кричал мой мучитель. —Иначе пристрелю ее на фиг!
— Таня! — услышала я где‑то сзади отчаянныйкрик Кирилла.
Парни потихоньку передвигались за нами, и вот я увиделабандитскую машину с затемненными стеклами. Второй бандит открыл дверцу, и онистали запихивать меня в машину, для этого им пришлось немного ослабить хватку.Я тотчас схватилась обеими руками за дверцу, как Иванушка, когда Баба Ягахотела посадить его на лопате в печь, при этом, не переставая, истошно орала.Второй бандит обежал машину и влез с другой стороны. Из салона у него делопошло лучше, он оторвал мои руки от дверцы машины и втянул меня внутрь. До сихпор парни боялись стрелять, чтобы не попасть в меня, но теперь онирасстарались, и я увидела, как мой мучитель, не успев сесть в машину, сталоседать на землю. А еще я увидела, как огромными прыжками, чуть не летя надземлей, ко мне мчится Кирилл, поэтому из последних сил отпихнула типа, сидящегорядом со мной, и попыталась выскочить из машины. Машина тронулась, ноги мои ужебыли на земле, но эта скотина держала меня за левую руку, я дернулась изо всехсил, рука попала как раз под захлопывающуюся дверцу. Послышался страшный треск,как будто рвется целый рулон материи. Машина рванулась, парни бежали за ней истреляли, а я стояла, придерживая левую руку, и видела только лицо Кирилла. Онуже протягивал ко мне руки на бегу, я поняла, что неприятности кончились. Номой организм решил, что мне хватит на сегодня, и я потеряла сознание.
