Бен схватил меня за руку, когда отец и его «семья» давно остались позади, но я вырвалась, из-за чего чуть не потеряла равновесие.
— Нам нужно поговорить.
— Ты сказал достаточно.
Луна уже показалась на небе, прохладный ветер обнимал оголенную кожу рук, на заправке пахло железом и бензином. Шагать задом наперед оказалось жутко неудобно: я врезалась спиной в чей-то изрядно поцарапанный синий внедорожник, и мое лицо исказила гримаса боли. Бен быстро нагнал меня и заключил в ловушке из рук.
— Мы оба наговорили достаточно, — серьезно сказал мужчина, — но не того, что было нужно.
— Я больше не хочу, — вырывалась я, — не хочу говорить с тобой. Пусти меня, Бенджамин!
— Что ты чувствуешь? — спросил он, игнорируя мои возмущения.
— Мне больно!
Бен тут же разомкнул ладони, что держали мои плечи. Видимо, не понял, что речь не о физической боли.
Я хотела скользнуть направо и податься в бега, но одна его рука ухватилась за кузов автомобиля, а вторая преградила возможность отступления слева.
Сейчас он начнет двигать их навстречу друг другу и расплющит всхлипывающий комок, в который я превратилась?
— А ко мне? — тихо спросил Бен, вглядываясь в покрасневшее лицо. — Что ты чувствуешь ко мне?
Я горько засмеялась, ощущая, как слезы оставляют соленые дорожки на щеках.
— Решил добить?
— Я ответил на твой вопрос. Ответь и ты на мой.
— Пусти меня!
Я стучала по его руке, намереваясь выбить себе дорогу на свободу, но Бен и не думал шевелиться. Упертый прохво… Черт, черт, черт!
— Ходячая проблема, моя нервотрепка, — повторял мои слова шатен, — и единственная женщина в моей жизни, с которой я никогда не хотел проявить своих навыков ловеласа.
Я смотрела на красивое лицо, расплывающееся от пелены слез, не в силах высказать, насколько больно звучат эти слова из его уст.
— Так ты себя окрестила. Ты не проблема и уж точно не нервотрепка, Лоис.
— Неужели? А я слышала другое.
— Допустим, ты могла так интерпретировать мои слова, но знай, это не так.
Горячие пальцы обхватили мой подбородок, а у меня не было сил противиться. Казалось бессмысленным планировать очередной побег. Стоит двинуться в сторону, где больше нет преграды из его руки, как она материализуется — глазом моргнуть не успеешь.
— А откуда взялось последнее, Лоис?
— Что? — фыркнула я. — Что ты не считаешь меня достаточно привлекательной? Я, конечно, твоя подруга, но еще и девушка. Такое ни одной не понравилось бы.
— С чего ты это взяла? — настойчиво спрашивал Бен.
— О, да брось!
Может, я погорячилась с тем, что он мой друг. Так издеваться может только человек, которому на меня плевать.
— Я такого никогда не говорил, как раз наоборот. Но не суть, тут дело совсем не в этом. Мои «навыки ловеласа», — он выразительно закатил глаза, — как ты выразилась, что я никогда и не хотел применять их к тебе. Почему ты решила добавить этот пункт?
Я промолчала. Может, не дождавшись ответа, он, наконец, позволит мне уйти и придаться страданию в одиночестве.
В нем и умру. В монастырь уйду. Туда принимают бывших порноактрис?
— Лоис?
Мужчина выждал полминуты, но я продолжала молчаливую забастовку.
— Прекращай издеваться, — чуть резче сказал Бен, — ответь. Почему тебя это волнует?
Я по-прежнему молчала, убедившись, что только так могу держать себя в руках.
— Ты хотела, чтобы что-то было между нами той ночью?
Что? Как он вообще пришел к этому выводу?
— Нет! — уверенно заявила я.
— Но ты хотела, чтобы я хотел этого, верно? Ты добавила последний пункт потому, что я сказал, что не пытался снять с тебя штаны. Поэтому ты решила, что я не считаю тебя привлекательной в физическом плане, и это задело тебя. Я прав?
Прав, именно поэтому я плотнее сжала губы и вернулась к молчанке.
Думала, и на сей раз это должно его разозлить, но он принял отсутствие ответа за подтверждение своего предположения. Губы мужчины дрогнули в улыбке, и мои кулаки возжелали встречи с его челюстью.
— Ты очень забавная, когда пьяная, Лоис. В ту ночь ты не просто упала около порога моего дома: ты сняла с себя свитер, пока я промывал тебе рану, и собиралась раздеться полностью. Твои булавки спасли тебя от тебя же. И если это то, как на тебя действует алкоголь, то ты правильно делала, воздерживаясь от него все эти годы. Продолжай в том же духе. Хорошо, что рядом был я, потому что нашелся бы тот, кто с радостью воспользовался твоим внезапным порывом к эксгибиционизму.
Полагаю, на моем и без того красном от слез лице не было видно проступившего румянца смущения, но знать остальные подробности не было совершенно никакого желания.
— Отличный совет, а теперь уйди нахрен с моей дороги, Бенджамин, — шикнула я, перестав выбирать выражения.
Рванула в освободившийся проход, но меня, как и предполагалось, тотчас поймали.
— Ауч, грубо, — укорил Бен и продолжил раскачивать лодку с остатками моего терпения: — Я лег спать на диване в гостиной, но Келли пришла в три часа ночи и сообщила, что ты чуть не убила ее во сне. Преодолеть со мной путь домой она была не в состоянии, а спать на полу в собственной квартире — кощунство. Поэтому как человек, который проспал с тобой в одной постели полночи в тот раз, добавлю, что алкоголь делает тебя еще и бойкой.
Его смешок был искренним, черты лица расслабленными, но цепь с Цербером то и дело звенела в моей голове. Как Бен не понимает, что делает только хуже, рассказывая эту историю?
— Единственным способом дожить до утра было обнять тебя покрепче, что я и сделал. Пожалуй, не стоило ложиться к тебе голым…
— Так ты был в полном сознании? — пропищала я, когда до меня наконец дошло, насколько наглым образом меня поставили в неловкое положение. — И молчал! Умышленно тискал и терся об меня своими мясистыми рельефами, при том целенаправленно оголенными! И молчал!
— Да, прости, это было глупо, — мужчина поджал губы, пряча улыбку. — Но очень приятно.
Мои брови сошлись на переносице.
— И что теперь? — процедила я сквозь зубы.
— Теперь, когда мы прояснили ситуацию с той ночью и выяснили, что тебе хочется, чтобы я испытывал к тебе физическое влечение, можем перестать попусту тратить время.
Бен не потратил и доли секунды. Он прильнул губами к моим, раскрывая их в поцелуе. Глаза мужчины были закрыты, правая рука обвила мою шею, а левая скользнула на талию, крепче прижимая к себе.
Аромат его кожи проник в мои рецепторы, перекрыл тяжелый запах стоянки. Даже соленый вкус слез не смог испортить этот поцелуй. Я расслабилась, позволяя губам поддаться столь желанной ласке. Узел рук распустился, и они обмякли, падая на мускулистую грудь.
