Вот ты и дома, Софи. Да упокоится душа твоя.
Глава 89
Стефен Борейский восседал на стуле с высокой резной спинкой. Выстроившиеся в очередь просители, почтительно склонившись, ждали, пока герцог удостоит их своим вниманием. Бейлиф стоял слева от господина и сообщал ему о последнем решении, касающемся повышения налогов. Сенешаль уже приготовился доложить об общем состоянии дел. Однако мысли герцога были далеко.
Его не оставляло ощущение незавершенности начатого. С первого дня возвращения рутинные проблемы, которые прежде значили для него так много, стали казаться мелкими, никчемными. К нему обращались по самым разным вопросам, требовавшим зачастую незамедлительного решения, а он никак не мог на них сосредоточиться. Мозг его словно превратился в заполненную мраком яму, на самом дне которой блестело одно-единственное пятнышко света.
Сокровище. Реликвия.
Оно дразнило и манило. Мерещилось наяву и являлось в снах. Священная реликвия, чудесным образом пережившая все беды и катастрофы, веками хранившаяся в разных местах Святой земли. Он желал ее так сильно, с такой страстью, с какой никогда не желал ни одной женщины. То, что однажды прикоснулось к Нему. Не раз и не два он просыпался от того, что его руки во сне уже сжимали заветный трофей. Он просыпался, мокрый от пота, с пересохшими губами и отчаянием в душе.
Будь оно у него, Боре вошел бы в число самых могущественных герцогств Европы. Какой собор он построил бы для хранения бесценной реликвии и во славу ее! Что проку в жалких костях его собственного святого покровителя, которые лежали в усыпальнице! Мощи — ничто по сравнению с этим. Паломники со всего света потянулись бы в Боре. Ни один священник не стоял бы так же высоко, как он. Никто не был бы ближе к Господу.
И Стефен знал, кто владеет бесценным призом.
В душе его собиралась буря. Кто-то из стоящих рядом бубнил что-то о податях, землях, богатствах. Какая чушь! Какая мелочь! Он вдруг почувствовал, что не выдержит и взорвется.
— Убирайтесь! — крикнул Стефен, поднимаясь со стула. Бейлиф и сенешаль удивленно посмотрели на него. — Вон! Ступайте прочь! Оставьте меня! Что мне до ваших новых налогов, до еще одного стада овец. Вы смотрите в землю — я же мечтаю о вечной жизни!
Он махнул рукой, сметая со стола поднос с кубками и чашами, которые со звоном разлетелись по полу. Все пришло в движение, люди бросились врассыпную, как будто сам замок вдруг задрожал, грозя обрушиться.
Остался только шут Норберт — он вцепился в ножку стола и дергался как припадочный.
— Хватит, Норберт. Не старайся. Мне не до шуток. Иди.
— Я бы ушел, — пролепетал посиневшими дрожащими губами шут, — да только ваш стул стоит на моей руке.
Поняв, в чем дело, герцог усмехнулся, а старик, высвободив распухшую руку, выкатился за дверь.
Один из слуг робко приблизился, чтобы навести порядок и собрать посуду, но Стефен досадливо отмахнулся. Взгляд его остановился на тонкой струйке вина, медленно ползущей к чьему-то сапогу.
Кто же посмел его ослушаться? Кто, набравшись наглости или потеряв рассудок, посмел приблизиться к нему?
Он поднял голову — Морган. Предводитель тафуров. Черный Крест.
— Зачем ты пришел? Рассказать о еще одной сожженной деревушке? О том, что поиски снова не увенчались успехом?
— Нет, мой господин. Я пришел, чтобы порадовать вас доброй вестью. Я знаю, где сокровище.
— Где? — Герцог подался вперед.
— Ваша кузина, госпожа Эмили, указала путь к нему. — Черный Крест криво усмехнулся.
— Эмили? — Стефен пожал плечами. — Какое отношение она имеет к реликвии? К тому же моя кузина сейчас в Тулоне.
— Она не в Тулоне. — Черный Крест сделал шаг вперед и, склонившись к уху герцога, прошептал: — Она в одном Богом забытом местечке в герцогстве Трейль. Вилль-дю-Пер.
— Вилль-дю-Пер? Знакомое название. Но разве ты уже не побывал там?
— Да, — кивнул Морган. — Ваша кузина сейчас там с известным нам трактирщиком. Там же и то, что мы ищем.
Глава 90
К моему великому удивлению и радости, Эмили не ушла сразу, а задержалась на несколько дней. Нечего и говорить, что я был на седьмом небе от счастья.
Я показал ей нашу линию обороны: опоясывающий город частокол из острых кольев, способный если не отразить, то по крайней мере задержать внезапное нападение; спрятанные на деревьях мешки с камнями и гравием; оборудованные в ветвях и кустах стрелковые гнезда, откуда на атакующих обрушился бы град камней и стрел. Она видела, с какой страстью убеждаю я друзей и соседей в необходимости сопротивления. И от всей души одобрила мой план.
Когда выпадала свободная минутка, я показывал ей лучшие места: лесной пруд с лилиями, где любил купаться; скрытый между холмами луг, где рос дикий подсолнечник. Эмили помогала мне по хозяйству, топила камин, поднимала вместе со мной бревна. На одном из опорных столбов я вырезал ее инициалы: Э.К.
Конечно, я понимал, что сказка рано или поздно кончится, и Эмили придется покинуть Вилль-дю-Пер. И тем не менее ей здесь нравилось, а я не спешил торопить события, убеждая себя, что ее никто не ищет. Что ей здесь ничто не угрожает. Что чудо еще может случиться. Что мы…
Шли дни. Однажды после полудня я забросил инструменты под навес и, подойдя к Эмили, взял ее за руку.
— Идемте, сегодня день не для работы. Я хочу показать вам одно чудесное местечко. Пожалуйста, госпожа.
День выдался не по-осеннему теплый, даже жаркий. Солнечные лучи ласкали кожу. Мы прошли мимо холма, где лежали Софи и Филипп, и вскоре оказались на широкой лужайке с высокой золотистой травой под голубым небом.
— Чудесно! — воскликнула Эмили и бросилась на землю. — Какое буйство красок! Какой простор! Божественно! — Она раскинула руки и похлопала по траве. — Иди сюда, Хью.
Я лег рядом. Ее мягкие светлые волосы падали с плеч, под вырезом платья белели холмики грудей. В ушах зашумела кровь, и я поспешил отвести взгляд.
— Скажите, что означает буква «К» в ваших инициалах?
— «К»?
— Да, первая буква фамилии… Она была на той шкатулке, что вы мне дали. Я ведь совсем ничего о вас не знаю. Кто вы. Откуда. Кто ваши родители.
— Тебя беспокоит, — рассмеялась она, — что я могу быть недостаточно высокого происхождения?
— Конечно, нет… Просто интересно.
Я приподнялся на локте.
— Ну, если интересно… Я родилась в Париже. Четвертый ребенок в семье. У меня два брата и сестра, все старше. Мой отец… замечательный человек, но совсем не по тем причинам, о которых ты, возможно, думаешь.
— Он из благородных, это ясно. И, наверно, служит при дворе?
— Скажу так, он занимает высокое положение. Образованный. Но при этом его взгляды могут быть совершенно ограниченными.
