— Лисичка, мне на самом деле никто кроме тебя не нужен, — говоря это, он скользил губами по моей щеке, касался осторожно уха.
Если его целью было одурманить меня. Заставить потерять бдительность, то у него получилось задуманное. Я больше не предпринимала попыток высвободиться. Тело почувствовало тепло другого, желанного человека, и сил на сопротивление совсем не осталось.
Шмыгнула носом, вдохнула медленно, пытаясь тем самым загнать слезы, вот-вот готовые сорваться с ресниц, обратно. Не хотела перед ним плакать. Не собиралась показывать свою слабость. Однако же… показала. Первая слезинка побежала по щеке.
Мои слезы не стали секретом для Ника. Но ничего говорить он больше не стал. Снова коснулся губами щеки, стирая влажную дорожку. А в следующий миг коснулся моих губ, осторожно целуя.
И снова я не сопротивлялась. Не смогла больше бороться ни с ним, ни с собой. Руки, которые до этого сжала в кулаки, расслабились. Ладони коснулись мужской груди, заскользили выше, обхватывая шею, затем путаясь в растрепанных волосах. В мыслях не было, чтобы не ответить на поцелуй. Я слишком сильно по нему соскучилась. Да и… в самом деле, не стал бы он устраивать все это представление, если бы ему было на меня плевать. Возможно, и правда Катя сама к нему пристала. Я же тогда увидела только самое начало. Еще и Юлька… не сомневаюсь, что она говорила с Гоголем. Пыталась и со мной поговорить, только я была настолько обижена, настолько разбита, что никого не хотела слышать.
Мы бы еще долго так простояли, целуясь, если бы в дверь не постучали. Чего там… я была уже не прочь остаться с Ником здесь на подольше. В конце концов нам и правда нужно было поговорить. Но друзья парня решили все за нас.
— Эй! — послышался голос Ли. — Вы там друг друга не поубивали? Нам полицию вызывать или как?
На это Ник ничего не ответил. Обернулся, посмотрел недовольно на запертую дверь. Хмыкнул и, снова переключая внимание на меня, сказал:
— Ну что, прощаешь меня? Или для полного прощения мне еще раз тебя поцеловать надо? Так ты только скажи, я не против.
Эх, Гоголь…
— Еще за черевичками в Петербург слетай. На черте рогатом, — растягивая губы в улыбке, проговорила. — Тогда и поговорим.
— Да я у этого черта для тебя даже месяц забрать могу. Хочешь? — Сказав это, Никита снова склонился к моему лицу и поцеловал.
Жаль только, что поцелуй был до безобразия короткий.
— Что ты, — с трудом открывая глаза, прошептала, — пани Солоха не одобрит.
— А и черт с ней.
В дверь снова постучали.
Никита, подняв взгляд к потолку, мученически вздохнул. Посмотрел на тускло светящую лампу, потом на серые стены. И только после этого снова перевел взгляд на меня.
— Не отстанут ведь, — обреченно сказал.
И в дверь, вторя его словам, опять ударили кулаком. Точнее уже парой кулаков точно.
— Открывайте, голубки. Миловаться вы и дома можете. А здесь у меня не бордель.
Ли, кто еще мог такое сказать.
— Пойдем, — отодвинув в сторону все не уместные в данной ситуации желания, проговорила. — И правда, чего нам здесь задерживаться? Лучше у тебя поговорим спокойно. И ты мне, — тут я напряглась, — в подробностях расскажешь, что случилось тогда в клубе. Катя успела подловить меня у клуба и сказать, что вы вместе.
— Наглая ложь, — Ник поморщился. Будто не дольку лимона съел, а целый кислый фрукт. — Мы с ней не были и никогда не будем вместе. Зачем? Если у меня есть ты и больше мне никто не нужен.
— Признавайся, — легонько стукнула его кулаком в плечо, — всем так говоришь. Сколько у тебя таких как я было?
— Не говори глупостей, — меня чмокнули в нос и таки соизволили выпустить. — Даже если кто и был до тебя, то не бери в голову. Я никогда святым не был. Но с тобой я определенно стану лучше.
— Посмотрим, — искренне улыбнувшись парню, пролепетала. — Посмотрим…
Он протянул мне руку, приглашая вложить в его ладонь свою. Что я и сделала, сразу же чувствуя исходящее о молодого человека тепло. Его, конечно, было мало. Для того, чтобы согреться полностью, мне нужны были крепкие объятия. И при том продолжительные. Часа на два, не меньше. Тем более, что я уже, казалось, так долго была без общества Никиты. И за это время успела ужасно по нему соскучиться. Может, и зря я не выслушала его сразу. Тогда бы не мучилась так долго. И его бы не мучила. Но, как говорится, умная мысля приходит опосля. Слишком глубоко засели слова Кати, сказанные у клуба. Слишком я была шокирована всей этой ситуацией, чтобы здраво мыслить. Нужен был толчок, чтобы я вышла из ступора. Этим самым толчком послужили друзья Никиты. Перепугали до полусмерти.
Пришлось открывать дверь и выходить в коридор. Где нас конечно же уже ждали. Пять парней стояли с противоположной стороны от двери и все, как один, довольно улыбались. Будто выиграли в лотерее джекпот.
— Ну, как оно? — спросил белобрысый, почему-то подмигивая мне. — Понравилось?
— Что именно? — напряженно поинтересовалась у него. Почему-то в голове стали возникать довольно нецеломудренные картинки, которые вполне могли мне… понравиться, да.
— То, как мы тебя разыграли, — охотно пояснили.
Ах, вот оно что…
— Не совсем, — нахмурившись, ответила. — Знали бы вы, сколько страха я испытала, когда вы сказали, что он… — тыкнула пальцем Ника в бок. Последний стоял достаточно близко, чтобы я не промахнулась. — Что он сидит здесь и спивается. И даже ногами перебирать не в состоянии.
— Вы ей прямо так и сказали? — Брови Никиты медленно поползли вверх. Кажется, кое-кто не ожидал, что из него попытаются сделать алкоголика, находящегося на последней стадии опьянения. Это когда белочка приходит.
— А что такого? — сделал вид, что не понял, с чего вдруг у друга на лице отразилось столько удивления, поинтересовался Ли.
— Да так, ничего, — Гоголь передернул плечами. — Просто фантазия у вас хорошая. И что вы ей еще сказали?
— Что квасишь безбожно и еле бутылку в руках удерживаешь. Все больше с ней обнимаешься, — охотно заложила парней я.
— М-да, — выдавил из себя Ник.
Дальше тратить время на разговоры мы не стали. Дружно направились в обратную сторону по коридору. Теперь уже все, кто встречался нам на пути, смотрели на нас с таким неприкрытым удивлением, что я еле сдерживалась, чтобы нервно не рассмеяться. Мне бы успокоительного попить. Никаких нервов с этим птахом не хватит. Интриган и обманщик. И почему я не особо по этому поводу расстроена? Наверное, потому что чего-то подобного стоило ожидать. Это же Гоголь… Самоуверенный, избалованный женским вниманием маньяк. В которого я, сама того не осознавая, влюбилась. Это сейчас все наконец-то окончательно встало на свои места. А вот поначалу, когда я бегала от него, пряталась и сторонилась, сообразить, что со мной происходит, было очень сложно.
