* * *
— Вениамин, сделай потише! — повысив голос, «попросила» младшего. Для верности еще и кулаком о запертую дверь стукнула.
— Не мешай, Лиса, я страдаю, — послышался приглушенный ответ.
— Дурью? — предположила.
— Несчастная любовь у него, — шмыгнув носом, пробормотала сестра. Вытерев платком слезинки с щек, она подошла ко мне ближе и более деликатно постучала в дверь. — Веник, открывай. Я к тебе… страдать.
Послышались торопливые шаги. Затем младший соизволил вылезти из берлоги. Точнее, высунул свой нос в образовавшуюся щель. Прищурился, смотря на заплаканную Юльку. Сжалился и таки пустил ее на свою территорию. Я только сделала шаг вперед, как передо мной захлопнули дверь. Чуть по носу не попал… Веник!
— Прости, систер, но ты не страдаешь, — донеслось с той стороны. — Но если тебя киданет парень… Тогда велком!
— Для того, чтобы он меня бросил, — пробормотала, складывая руки на груди, — он сначала должен появиться.
— Ты никуда не опаздываешь, Лисенок? — поинтересовалась подошедшая ко мне мама. До этого она колдовала на кухне. На наши перепалки чаще всего не реагировала. Толку? Затишье будет коротким. Потом все начнется по новой.
— Ой, — спохватилась, смотря на наручные часы.
— Быстрее, Кристина, — поторопила меня ма.
Два раза повторять было не надо. Рыжим вихрем метнувшись к своей комнате, я влетела в спальню и в мгновение ока оказалась возле шкафа. Сейчас быстро переоденусь и побегу в институт. Сегодня у нас была лабораторная. И Павла Петровича не волновало, что вообще-то назначена она была на субботу. Когда все нормальные студенты отдыхают, наша группа снова должна что-то сдавать, пересдавать, где-то участвовать… И так уже третий год.
Из одежды выбор мой пал на узкие светло-голубые джинсы, белую майку, облегающий свитер и… моя слабость — носки с усами. У каждого свои слабости. Мне нравились такие вот носки. Рыжие волосы собрала в высокий хвост. Из косметики — только тушь для ресниц. Вот, пожалуй, и все.
В последний раз посмотрела на свое отражение в зеркале. И в целом осталась довольна. Пусть у меня не было таких выразительных, больших синих глаз, как у Веника, и длинных, по пояс черных волос — как у Юльки, ничего. Моя внешность меня вполне устраивала. Зато я рыжая. В отличие от младшего и старшенькой, которые являлись обладателями черных, как у отца, волос, мне досталась рыжая шевелюра — как у мамы. И зеленые глаза, как у прабабушки.
— Кристина! — снова позвала меня ма.
Перестав изучать себя в отражении зеркала, помчалась в прихожую. Чуть было не наступила на хвост Ерика. Наш общий любимчик недовольно хрюкнул и неуклюже попятился. Когда три года назад мама принесла домой черный похрюкивающий комочек, счастью нашему не было предела. Мопс! Мы с Юлькой о нем еще с младших классов мечтали. И тут случилось чудо — мама сжалилась. Отец ворчал. Папа вообще не любил живность. Но Ерик не мог никого оставить равнодушным. И в итоге, спустя пару обслюнявленных тапок и ночного собачьего храпа, отцовское сердце дрогнуло.
Схватив с вешалки сумку и ветровку, одновременно с этим попыталась сунуть ноги в кроссовки. Сразу не получилось. Пришлось покопошиться.
За всей этой возней наблюдали мама, Ерик и папа. Последний, видимо услышав шум в прихожей, решил выйти из кабинета и посмотреть, кто там такой шумный с утра пораньше.
— Всем пока! — выкрикнула, махнула рукой и… вылетела из квартиры, словно пробка из бутылки. Если опоздаю на автобус, следующий прибудет только минут через двадцать. У меня столько времени на ожидание уже не было. Поэтому пришлось поторопиться.
Выскочив из подъезда, на кого-то налетела. С такой силой стукнулась в твердую грудь, что, не устояв на ногах, упала на пол. Так и сидела, одна часть меня еще в подъезде, а вторая — уже на лице. А если не подтяну ноги, то рискую еще и дверью по нижним конечностям получить.
Слава богу, угроза стать хромой почти сразу растворилась. Тот, в кого я врезалась, падать не торопился. Нависал надо мной, придерживая одной рукой дверь, а вторую протягивая мне.
Солнце сегодня было особенно ярким. В связи с этим, рассмотреть как следует того, из-за кого я так неудачно приземлилась на пол, было сложновато. Но руку, протянутую мне, решила принять. Мы не гордые, если хотят помочь, почему нет? Тем более, я сама была отчасти виновата. Бегу сломя голову и ничего не замечаю.
Лишь когда поднялась на ноги и отошла от прохода, смогла, не щурясь, посмотреть на парня. Симпатичный… и наглый. Вот по серым наглющим глазищам вижу — слово «нет» ему не знакомо. В том смысле, что если такому парню девушка скажет «нет», то стоит подразумевать четкое «да, но дай поломаться пять секунд». Дорогая одежда, модная стрижка. Слава богу, что джинсы не закатаны и я не могу видеть волосатых мужских ног.
— На мне что-то написано? — хрипловато поинтересовался незнакомец.
Рассматривать я его тут же перестала. Кроме наглости в нем еще присутствует зародыш хамства.
— Нет, — покачав головой, сказала.
— Тогда стоит полагать, что я тебе настолько с ходу понравился, что ты не могла отвести от меня взгляд? — это он спросил, уже вовсю улыбаясь. Лукаво так и самоуверенно.
Что ж… ошиблась. Не зародыш там, а целый пуд.
— Снова нет, — спокойно проговорила, разводя руки в стороны. — Прости, что налетела. Спешу!
Выпалив последнее слово, я снова заторопилась к остановке. Лишь бы успеть!
Глава 1
— Как переехали? — удивленно спросила младшенького.
Не успела вернуться с учебы домой, как этот чернявый вихрь буквально налетел на меня с шокирующей новостью.
— Так еще с неделю назад, — проговорила Юлька. Сестра стояла и подпирала стену плечом. Откровенно зевала, терла руками покрасневшие от слез и недосыпа глаза. — Мамка мне сегодня рассказала. Сама ушам не поверила. Столько лет стена к стене жили.
— Ну да, — пробормотала, стягивая с себя куртку и вешая ее на крючок. — Видимо, им надоели наши вопли.
— Вроде не так уж и громко орем, — задумчиво высказал Веник, почесывая затылок. — Да и стены со звукоизоляцией.
— Не помогло, — фыркнула Юлька.
— Чего столпились? — из комнаты вышла мама. Вид у нее был грозным, поэтому разговор наш быстро стих.
Вениамин с Юлькой ушли к себе, а я продолжила раздеваться. Кто бы мог подумать, что Леонид Геннадьевич и Роза Константиновна в столь преклонном возрасте решатся съехать. Не спорю, семья у нас была шумная. Но они ведь нас с рождения знали. Должны были уже привыкнуть к вечному гаму.
— Ужинать будешь? — В отличие от брата с сестрой, мама возвращаться к себе не торопилась.
