Хм, отвлекал? Я что, становлюсь настолько предсказуема? Или моя любовь посокрушаться о своей судьбе стала настолько очевидна? Даже стыдно стало. Как не оправдывай себя, но может уже и правда хватит воспринимать так близко к сердцу любые фразы, что идут вразрез с моим понимаем свободы.
— Так заметно, что я опять решила погрызть себя изнутри неутешительными мыслями? — послала принцу кривую усмешку, и он поспешил её отразить со словами:
— Совсем немного.
Мы точно знакомы лишь несколько недель? Как много людей даже за годы общения со мной успели так глубоко забраться мне в душу? И были ли вообще такие? Даже маме я всегда казалась слишком серьезной, и она в детстве частенько в шутку просила меня быть чуточку больше ребенком. А тут я постоянно жалуюсь, пусть даже в основном сама себе — неприятно это осознавать. Возможно, это потому что дома всё было привычно, не было магии желающей поглотить тебя, и возможности загреметь в добровольное рабство, а твоим самым часто беспокоящим вопросом было только распределение доходов на месяц жизни в шумном муравейнике, да накопление на возможность хоть раз в год вырваться отдохнуть.
Принц молчал, не нарушая моих мыслей, и я в который раз предалась сомнениям на его счёт. Вот, какая я дотошная, можно гордиться, что даже прыжок за мной в пропасть, и как бы спасение моей жизни, не могли угомонить тот червячок, что точил мою душу. И ещё больше мне не нравился тот факт, что этому слишком внимательному мужчине я хотела жаловаться. Зачем? Да кто ж его знает! Может потому, что желаю, чтобы именно он меня утешил, и именно он заставил выбросить всё плохое из головы. И ещё мне почему-то хотелось быть слабой рядом с ним. Вот только с той бездной силы, что развернулась в моем источнике, это будет трудно сделать. А может если я стану больше походить на Линиса Райян решит, что такой вечно ноющий фамильяр ему точно не нужен и прогонит меня, ведь сама я уже не смогу уйти…
— Чувствую себя, аксессуаром… — в итоге пробормотала и, скрестив ноги по-турецки, осталась сидеть на краю кровати глядя на принца. Ян с любопытством на меня посмотрел — честно говоря, можно было уснуть за то время, пока я предавалась размышлениям — и, заметив непонимание в его взгляде, поняла, что это слово отсутствует в местном наречии. — Ну, колечком, ожерельем, чем-то в этом роде.
— Украшением? — уточнил Ян, и я кивнула в ответ. — И что в этом плохого? Ты же получается дорогое произведение искусства.
М-м-м, как там говорилось — мужчины похожи на весну, когда ухаживают за женщиной и превращаются в зиму, когда женятся на ней? Правда в нашем случае всё ограничится только ролью любовницы, что меня точно не устраивает.
— Даже колечко может быть из проволоки, — поставив локоть на колено, подперла ладонью свой подбородок и пропустила мимо ушей последнюю фразу, явно приправленную флиртом. — Да и не в этом суть. Я словно бездушное дополнение и это меня не радует. Мне очень жаль ваших фамильяров.
— Ты тоже одна из них, — безжалостно напомнил мужчина, заставляя меня поморщиться.
— К несчастью. А ты маг и будущий король, потому тебе стоит сбавить обороты, иначе я разозлюсь. — После моих слов Ян неожиданно сел, и повторив мою позу, интригующе произнёс:
— А если я не могу этого сделать? Что если я тебе признаюсь в том, что не в силах перестать касаться тебя, флиртовать с тобой и хочу видеть как можно больше твоих эмоций?
П-р-р фантазия! И ты сердечко тоже — фу! Место! Дышим ровно и не делаем резких движений. Интересно, а если я возьму что-то потяжелее подушки, например свой ботинок, и запущу ему в голову, будет ли это считаться покушением на наследника Фейрула? Обувка-то достаточно увесистая и если попадет, может оставить оттиск на лице этого совратителя.
— И потом ты ещё был удивлен, услышав, что я тебя боюсь? — вкрадчиво спросила глядя в подозрительно сверкающие медовые глаза. — Да ты же съешь меня, как только захлопнется эта клетка. Не стоит думать, что только ты тут самый догадливый.
Наверное, со стороны мы сейчас выглядели крайне забавно — сидим по разным углам громадного ложа, скрестив ноги, и подпираем головы рукой, да ещё и тема разговора какая занимательная. Даже искры, высекаемые от столкновения наших взглядов, обрели вполне себе материальную форму.
— И почему же ты не оправдываешься Ян? — так и не дождавшись ответа, снова задала вопрос принцу, на что он коварно улыбнулся и:
— Мы договорились о честности, — выдал этот…хитрый кот, который сам себе на уме.
— Хоть за это спасибо, — проворчала и, встав, обошла кровать с другой стороны, обложила подушками своё место и взгромоздилась в это защитное гнездо.
— Спокойной ночи, — прозвучало насмешливое со стороны, на которой расположился его высочество честный принц и я, выглянув из-за подушки ответила:
— И тебе того же.
Хриплый смех разнёсся по шатру, и мне показалось, что пушистые ночнички, что парили под самым потолком, походящие на звезды, задрожали вместе со мной. И леший всё забери — это была дрожь далеко не страха.
* * *
Пейзаж вокруг стал стремительно меняться уже через день, который начался с первыми лучами. Вначале деревьев становилось всё меньше, потом они и вовсе исчезли, оставив вместо себя лишь скрученные бурые кустарники. Но и они вскоре растворились в первых волнах песков. Полуденное солнце — если быть более точной, то в зените было именно то, что больше — встретило нас на бархане. Воздух быстро нагрелся и стал очень сухим, заставляя скучать по горной местности. Песок забивался всюду, от него не спасали даже специальные палантины, которыми мы обернули головы, оставив лишь узкую полосу для глаз, а остальную часть оставили струиться по телу до самых бёдер. Правда размер полотна имели стандартный, и потому Руфелия больше походила на привидение, ещё и цвет её палантина идеально подходил для этого сравнения, в то время как Наиме же ткань прикрыла плечи и заканчивалась на середине мощной груди.
Первое время я обеспокоенно поглядывала на Гранди — как-бы мохнатая волкоальпака и опаляющее солнце не должны быть совместимы. Но как оказалось, эти животные крайне удивительны и стало понятно, почему путешественники ценят их куда больше чем простых лошадей. Во-первых, волькапы могли, как верблюды запасаться водой, но в отличие от привычных кораблей пустыни наши хранили воду в подобии зоба на шее. А во-вторых я была крайне удивлена, когда запустила пальцы в шерсть Гранди и обнаружила, что она горячая только сверху, в то время как её кожа оставалась прохладной.
Марул обещал к вечеру вывести нас к плато, в котором раскинулся небольшой скрытый оазис, и о нём знают очень немногие. Там мы сможем переночевать, и пополнить запасы воды. К тому же вся эта пустыня, судя по картам нашего проводника, в которые я, конечно же, сунула нос, сверху очень напоминала швейцарский сыр и всё из-за гор. Словно титан решил порезвиться и превратил часть горного массива в песочницу, но возвышенности остались крупными и мелкими островками выныривать из барханов и разрезать собой здешние горячие ветра. Кстати из-за последних возможность хоть как-то развлечь себя беседой не представлялась, и потому всё что оставалось делать — это пялиться на однотипный пейзаж и подавать сигналы Райяну, чтобы он прикрыл меня ненадолго, пока я попью или заброшу в рот что-то перекусить.
