Как вернулись, и как я добрела до комнаты, почти не помнила. Просто легла на кровать, закрыла глаза и почти мгновенно уснула.
А потом мне приснился сон.
Глава 19
Я оказалась в том самом зале, в котором на меня напал детеныш эллина. И ворчливый старик здесь был. Хотя, почему был? Вот он сидит в кресле, положил ногу на ногу, отчего насыщенно фиолетовый халат раскрылся, обнажив тощую коленку. Но, кажется, мага это нисколько не смущает. Вон, как непринужденно покачивает сафьяновым тапком с загнутым носком.
— Наконец-то, — ворчливо сказал Эрзул Эрлазар… или как там его?
— В смысле? — не поняла я его претензий.
— В мое время девушки не позволяли себе появляться перед мужчинами в подобном виде! — вновь отчитал он меня. Интересно, Фонтей хоть когда-нибудь говорит что-то хорошее?
Я оглядела себя. Да, во сне на мне была та же самая одежда, в которой я ходила в университет. И если мантию и джемпер я сняла, то джинсы и футболку с надписью «У кого сиськи, тот и прав!» не успела, вырубилась.
— А в мое время считается неприличным мужчине обнажать коленки на людях, если, конечно, он не на пляже, — возразила я.
— Мужчина дома и здесь он как хочет, так и ходит — это раз. И потом, где ты здесь людей увидела? — ехидно поинтересовался этот Эрлазарл.
— А я вам, что уже не люди? — как-то даже немного задело, вот правда!
— Ты? Люди? А-ха-ха-ха-ха! — смеялся он долго, от души, вытирая рукавом халата выступившие слезы.
— А будете смеяться, вообще проснусь! — буркнула я.
— Так вот, деточка, ты — не люди! — сказал он неожиданно серьезно.
— Знаю-знаю, я теперь маги, да?
— Ты — не маги! — припечатал Эрзурл Эрлазарл.
— А кто? — растерялась я.
— В тебе нет ни капли крови тех, кто именует себя магами. Ты чистая, без примеси искусственного гена. Ты — чародейка!
— Кто? — по-моему, от древности у кого-то явно поехала крыша, и этот кто-то, из находящихся в этой комнате, не я.
— Чародейка! — так же пафосно, как и до этого, произнес старикан. Видимо, для особо тупых.
— Чародейка, значит? Ага. — Я согласилась. А чего спорить с душевнобольным-то? За столько веков в этом каменном мешке любой сдвинется.
— Вижу скепсис в твоем взгляде! — прищурился маг или не маг, в общем, Эрлазарл. Скепсис! Да, дедуля! Бери выше! Я просто тебе не поверила.
— Послушайте, Эрзурл Эрлазарл… — осеклась я. Его имя никак не хотело выговариваться.
— Я — великий чародей Фонтей Эзур Элазар, непревзойденный охотник на гефов и прочие вредные формы жизни. Если хочешь, спаситель бренного человечества! — представился он.
— Ни чего себе! — восхитилась я. — Мне столько за один раз не выговорить!
— Тебе можно называть меня дедушка или, как там у людей, дедуля, — благосклонно позволил Фонтей. Значит, с дедулей я как в воду смотрела. — Тем более, это не далеко от истины. В каком-то смысле, я и есть твой предок, далекий, очень далекий, но все же родная кровь.
— А я просто Ксюша, — ошарашено выдала, все еще переваривая информацию.
— Сейчас мы приведем тебя в нормальный вид и продолжим беседу, — усмехнулся чародей и щелкнул пальцами.
Упс. Передо мной возникло огромное, выше моего роста зеркало в золоченой витой раме. В нем отражалась я, но это была точно не я, потому что я так выглядеть просто не могла. Там отражалась греческая богиня — не меньше! Белоснежная тога, прихваченная на талии золотым поясом, усыпанным драгоценными камнями, спускалась небрежными складками до самых щиколоток. Темные волосы собраны в высокий хвост массивной заколкой, а на ногах самые настоящие древние сандалии, чьи золотые ремешки переплетают голени до самого колена.
— Ух, ты! — удивилась я.
— Ну, вот. Другое дело! — довольно усмехнулся чародей. — Теперь ты похожа на настоящую чародейку, а не на нищенку из нижнего города.
Э, дедуля, да ты отстал от жизни и ничего не шаришь в современных модных тенденциях. Хорошо, что мы с тобой только во сне общаемся. Но вежливость — наше все, поэтому обижать пожилого чело… чародея не стала.
— Спасибо, — кивнула я родственничку.
Фонтей резко подскочил с кресла. Роста мы были примерно одинакового. Он широко развел руки и вдруг ринулся на меня с визгом, в котором я едва разбирала слова:
— Приди же ко мне в объятья, долгожданный потомок!
Еле отскочить успела.
— Полегче, дедуля! Я вас, можно сказать, сегодня в первый раз вижу! — попыталась успокоить его я.
— Во второй, — поправил меня чародей. — Ты ко мне в гости уже захаживала.
— Не по своей воле.
— Разумеется. Даже во сне до тебя достучаться сложно. А все почему?
— Почему?
— Не веришь ты в то, что выходит за рамки законов вашей хваленой физики, — обиделся старикан. И мне очень захотелось его как-то поддержать, успокоить.
— Уже верю.
— Знаю. Ты ведь здесь! — Вот, гад! Давит на жалость, а сам?!
— Вообще-то, я вам снюсь, — напомнила ему очевидные вещи. — Проснусь, и сидите потом здесь один сколько влезет!
— А вот этого не надо! — нахмурился дедуля.
— А раз не надо, то рассказывайте все по порядку! Я только с существованием магии свыклась, а вы на меня новую правду обрушиваете.
— До чего же ты девица несговорчивая, — покачал головой старикан. — Давай хоть присядем, стар я столько на ногах стоять.
Он щелкнул пальцами, и рядом с его креслом появилось еще одно.
— Выпьешь что-нибудь? Ах, да! Кому я это предлагаю? — и снова щелчок пальцами. Передо мной появился стакан с ярко желтой жидкостью. — Пей. Сок ананаса. В ваших широтах не растет такое.
— Не растет, — согласилась я, но отказываться не стала. Вряд ли мне во сне плохо станет. — Его к нам на самолетах привозят.
— На ком? — нахмурился чародей.
— На летающих повозках. Их изобрели, благодаря нашей хваленой физике, — не могла не съязвить я и отхлебнула сок, который оказался очень вкусным.
— Опустим физику, — поджал и без того тонкие губы Фонтей.
— Куда? — насторожилась я. От них — чародеев, всего ожидать можно. Начародеят чего-нибудь, и бегай потом с дубиной в набедренной шкурке за пропитанием.
— В разговоре нашем, — пояснил старикан. — Итак, что бы ты хотела узнать?
Я задумалась. Вот передо мной сидит тот, кто стоял у самых истоков и знает все ответы, о которых Кремер с Едемским лишь догадываются, изучая древние рукописи и артефакты. И о чем же его спросить?
— Кто такие гефы? — выпалила я.
