Я родилась в пору великого украинского голода, – вспоминает Галина Щербакова. – Чтоб сохранить дитя, бабушка отнесла в Торгсин г. Бахмута свои обручальные кольца и купила на них манку. «Потому ты жива».
Заключение: капиталистическое предприятие социалистической торговли
Почему советское руководство закрыло Торгсин?
Ранее уже говорилось, что интерес покупателей к Торгсину упал после того, как голод отступил, карточки отменили и повсюду в стране начали открываться доступные для всех универмаги и продовольственные магазины. Однако не только потребители потеряли интерес к Торгсину. Государству он тоже уже не был нужен. Торгсин выполнил свою миссию, изрядно истощив валютные сбережения населения. Мало что осталось в народной кубышке после столь жестокого голода. Да и в сбережениях населения у государства острой нужды уже не было. К середине 1930‐х годов золотодобывающая промышленность СССР встала на ноги и обеспечивала стабильно растущий приток золота в государственные кладовые. Ослабла и валютная зависимость СССР от Запада. К середине 1930‐х годов индустриальный импорт сошел на нет. Построенные за годы первых пятилеток предприятия теперь производили отечественное промышленное сырье, оборудование и машины. СССР стал копить золото. После войны продажа золота за границу прекратилась. В 1953 году, в год смерти Сталина, золотой запас СССР составлял более 2 тыс. т чистого золота.
Все названные социально-экономические причины важны для того, чтобы понять, почему правительство закрыло Торгсин. Однако ничего пока не было сказано о роли идеологии в его ликвидации. Именно об этом и хочется поговорить в заключение.
Цель и методы находились в Торгсине в идейном противоречии: Торгсин работал на построение социализма, однако методы достижения этой цели были идейно чуждыми. В погоне за валютой советское руководство в Торгсине поступилось священными постулатами политэкономии социализма. Так, разрешив советским людям использовать валютные ценности в качестве средства платежа в Торгсине, государство фактически отказалось от валютной монополии. Анализ скупочных и продажных цен в Торгсине и их сравнение с советскими экспортными ценами тех лет, проведенные в предыдущих главах, свидетельствуют о том, что Торгсин был рыночным хозяйством, по сути отрицанием принципов безрыночной экономики.
Торгсин представлял собой рецидив крупного валютного предпринимательства, а предпринимателем являлось коммунистическое государство. Кроме того, легальная деятельность Торгсина обросла сонмами нелегальных валютных операций. Ежедневно в его торговых залах, вокруг магазинов, на городских рынках и барахолках бойко шла незаконная купля-продажа валюты, торгсиновских денег и товаров. Валютный Торгсин был бельмом в глазу советского государства. После того как золотовалютная проблема страны была решена, у сталинского руководства не было больше причин мириться с идейными послаблениями.
В Торгсине государство отказалось и от классового подхода, священного постулата марксизма. Советская история 1930‐х годов – это история социальной дискриминации, неравенства «бывших эксплуататорских» и «трудящихся» классов, деревни и города; история уничтожения «врагов народа». Правительству не составило бы труда провести социальное размежевание и в Торгсине. Недопущение «социально чуждых» в Торгсин, по сути лишение их валютных прав, логично вписалось бы в историю 1930‐х годов.
Однако этого не произошло. В Торгсине правительство не стало делить людей по социальному положению, происхождению, источникам получения дохода, их дореволюционной деятельности, национальности и даже – святая святых! – важности для индустриализации. О подобном разграничении нет ни слова ни в постановлении о создании Торгсина, ни в последующих документах, регламентировавших его деятельность. Государству было неважно, кто приносил золото в Торгсин. Каждый, будь он хоть «лишенец», хоть «враг народа», мог обменять там ценности на товары.
Ни пролетарии, ни даже «новый класс» – партийная бюрократия – не имели официальных привилегий в Торгсине. Там в выигрыше были социально чуждые – те, у кого водилось золотишко. В Торгсине правил не класс, а золотой телец: есть золото – покупай; кто имел ценностей больше, мог и купить больше. В этом смысле Торгсин был капиталистическим, рыночным предприятием. В Торгсине классовый подход уступил место практической выгоде, индустриальному прагматизму, при котором интересы промышленного развития были превыше всего, даже идейных постулатов. Индустриальный прагматизм доходил до цинизма: любой мог отдать золото в Торгсин на нужды промышленного развития, но получить государственный паек в те голодные годы мог далеко не каждый, а только тот, кого государство считало целесообразным кормить.
