— Рад видеть тебя, князь, в добром здравии, — сказал волхв. Положив ладони на стол, он спокойно смотрел со своего места и был невозмутим в отличие от воевод Зарубы и Стемира, которые сидели на взводе.
Пройдя вглубь избы, Марибор сбросил с плеч кожух и опустился во главу стола, окидывая присутствующих долгим взглядом.
— Один из гонцов, которых я посылал ещё утром в дозор, прибыл, — перешёл сразу к делу Заруба, сдвинув белёсые брови.
— Младший, Велеба, донёс, что степняки разбили лагерь вблизи деревни Кривицы, и похоже, становище там образовалось надолго. Триян остался следить, донесёт, коли те тронутся с места.
Марибор глянул на волхва. Сыновья Гоенега лучше всех знают окрестности, потому Заруба поступил разумно, послав их.
— Значит, степняки не станут нападать сразу, — понял князь. — Поэтому, нанесём удар первыми.
— Горячие мысли у тебя, княже, — отозвался волхв. — Людей в остроге не больше горсти зерна. Одолеешь ли?
— Одолею, если достану вождя. Без предводителя степняки не полезут, разбегутся, как крысы из затопленного погреба.
— Дружинники уже готовы к бою, — вспыхнул Заруба, кипя яростью, хоть сейчас пускай в атаку.
— Сколько человек?
— Семьдесят воинов.
— Семьдесят против четырёхсот — слишком неравны силы, — покачал седой головой Гоенег. — Мне остаётся только молить богов.
— Этого больше, чем достаточно, если подходить с умом, — возразил Стемир.
— И ещё, — вмешался Заруба. — Велеба сказал, что среди них есть женщина.
Марибор напряжённо сцепил в замок пальцы. Насколько он помнил, степняки своих женщин не берут в походы.
— Может, пленница?
— Может… — буркнул мрачно Заруба. — Вон они сколько деревень разгромили по пути, поди взяли кого…
Воцарилась давящая тишина, и воздух стал густой и неподвижный, как над болотом.
— Есть один выход, чтобы обезопасить себя, — сказал вдруг Гоенег, опомнившись первым, и хмуро глянул на Марибора. — Я вот что помыслил. Можно попытаться объединить силы с берлогами?
Марибор фыркнул — и волхв туда же.
— Я об этом слышал, но как их найти и уговориться?
— Уговориться почти и невозможно, — разочарованно опустил взгляд Гоенег, сдвигая на переносице густые брови. — Берлоги — вольное племя, у них достаточно силы, чтобы не зависеть ни от кого, к тому же их охраняет сам Велес — хозяин леса.
— Не ходи вокруг да около, отец, — перебил его Марибор, начиная раздражаться. — Говори яснее, раз начал. Как можно их перетянуть на нашу сторону?
Волхв вскинул глубокие, до речной синевы, глаза на князя.
— Я-то скажу, да только согласишься ли? — продолжил он плести домыслы, словно сети. — Берлогам нужны женщины, чтобы продлевать свой род. Они согласятся, если отдать им в качестве платы одну...
— Это хорошо, — хмыкнул Марибор, выслушав Гоенег до конца, осознавая к чему старец его склоняет. — Потребности их можно понять, но где же мы возьмём её? Сдаётся мне, добровольно никто не пойдёт из острога к чужакам... Или хочешь, чтоб я силой кого отправил, приказом?
Послышались глухие шаги за дверью. Мужчины разом повернулись в сторону выхода. На пороге к глубокому удивлению князя появился Всеволод.
— Зачем пришёл? — гаркнул Марибор быстрее, чем смог задушить всплеснувшийся гнев.
Все в глубоком недоумении уставились на своего правителя. Всеволод хоть и оторопел на миг, но на лице его и мускул не дрогнул. Князь гневно сощурился, едва сдерживаясь от того, чтобы взять его за грудки и встряхнуть хорошенько, чтобы тот отвечал, как подобает.
— Остынь, Марибор, — осадила колдунья князя, взойдя в избу вслед за парнем. — Ты мыслишь не о том.
Заруба со Стемиром с почтением преклонили головы, приветствуя Чародушу. Верно, никто из них не ждал столь уважаемую гостью, хоть и знали все, что колдунья объявилась в остроге. Она обвела непроницаемым взглядом воинов, задержалась на своём воспитаннике. Оставалось догадываться, что привело её на сход, знать, разгадала что-то... Марибору пришлось смириться с тем, что мальчишка тут, хоть присутствие Всеволода и злило его страшно.
— Важная весть у меня, — объявила Чародуша. Глаза её сверкнули жёлтым огнём, что волчьи — в ночи, не знал бы князь её, так и впрямь подумал бы, что ведьма. — Под стены острога вместе со степняками пришла Вагнара.
Челюсти Марибора сжались, да так, что хрустнуло за ушами — он не ослышался. Какого лешего сарьярьской княженке нужно здесь, в землях вергенов?! Рвался немой вопрос, но ответ пришёл сразу же — не иначе, как довершить начатое.
"Конечно, как же тут не догадаешься! Поди прознала, что живой и невредимый…"
В грудь мгновенно ткнулась слепая ярость, заныли болью зарубцевавшиеся раны на боку, напоминая о забытой скверной расправе. Всё хуже некуда, уж Вагнару он меньше всего хотел видеть. Проклятая блудница, не успокоится никак.
— Всеволод знает дорогу к берлогам. Он покажет, — Чародуша поманила парня подойти ближе.
Медленно поднявшись со скамьи, Марибор приблизился к юнцу.
— Значит, ты берлог?
Взгляд Всеволода бесстрашно въелся в князя.
— Не совсем, — ответил он. — Моя мать из этого племени.
— И почему же ты до сих пор жив? Разве у вас не принято уничтожать… таких как ты?
Зеленоватые глаза Всеволода подёрнулись пеленой растерянности, но он не отвёл взгляда, выдержал.
— Мой отец спас меня, расплатившись за то своей жизнью.
Краем глаза Марибор заметил, как руки Зарубы мелко задрожали, верно, от гнева — кому как не ему были хорошо знакомы переживания мальчишки.
— Значит, ты сможешь отвести нас к вождю?
Он кивнул.
Князь и рад был бы внять ему, но глупая ревность затмевала разум. Задушив её, он попытался разумно осмыслить происходящее. Конечно, отправить Всеволода в логово зверей, равно приговорить к смерти. Прознай о нём берлоги, тут же растерзают парня, и брать его было бы сущей глупостью. Но тот, похоже, отважился всерьёз, готов помочь. Марибор почти укорил себя за то, что зря накинулся на парня.
