Она кричала так громко, что эхо ее слов разносилось по всей долине Хеврона. Она прижала покрывало к своему лицу:
— Благослови эту покрывало, Аврам. Потому что если твоя жена, которая есть ничто, снимет это покрывало, то она станет твоим упреком.
— Яхве обещал, что у меня будет потомство! — закричал Аврам, воздев руки к небу, с расширившимися от гнева глазами. — Всевышний обещал мне. И так будет. Он исполняет все, что обещает!
Смех Сары был ужасен. Одним прыжком она оказалась перед Аврамом, схватила его за руку, приложила ее к своему животу:
— Да? Сколько лет ты повторяешь один и тот же вздор? Твой Всевышний совершит чудо! Почему он не совершает его? Почему он не наполнит мое чрево, если он может это сделать? Твое семя должно заселить эту землю народом? Из какой вульвы он выйдет, этот народ? Не собираешься ли ты брюхатить всех жен Ханаана, которые смотрят на тебя, как на полубога? Почему бы и нет? Ты сможешь снова сделать вид, что я твоя сестра. Лот был прав, тогда все будут удовлетворены…
Аврам застонал, стараясь вырвать свою руку из руки Сары. Она резко отпустила его руку, толкая и ударяя его в грудь. Набрав воздуха, она закричала:
— Почему твой бог не думает обо мне? Ты можешь ответить мне? Нет… Яхве говорил с тобой. Он тебе обещал, и ты пляшешь и радуешься. А я, я плачу! Я скрываюсь! Я пуста. О! Какое обещание! Хватит слушать свое собственное безумство, Аврам! Хватит видеть то, чего никто не видит. Посмотри правде в лицо: мое чрево пусто. Ты не можешь его наполнить. И твой бог не может наполнить его. Даже Фараон не смог сделать этого!
Аврам закричал с такой яростью, что Агарь бросилась к ним, думая, что он сейчас убьет Сару. Но он лишь толкнул Сару, откинув ее на стенку шатра. Сара рухнула наземь, и Аврам бежал от нее.
Одиночество
Сара потеряла Силили, потеряла Лота. Теперь ей казалось, что она потеряла и Аврама.
Рядом с ней была только Агарь. Но добрая, внимательная, услужливая Агарь не могла заменить Силили в сердце Сары. Агарь ничего не знала о ее прошлой жизни. У нее не было воспоминаний о городе Уре и Шумере. Она не могла вспоминать с ней счастливые времена, когда Аврам каждую ночь проводил на ложе Сары. Те времена, когда Сара еще надеялась, что бог Аврама может совершить чудо. Она не умела шутить, как Силили, читать ей мораль и говорить жестокую и спасительную правду.
Хуже того, Агарь была молода, у нее был изящный изгиб бедер, она вся трепетала от желания, призывавшего мужское семя, как цветок, раскрывающий свой бутон шершню. Ей было бы достаточно одной ночи любви, чтобы зачать жизнь, чтобы перенести сладкую боль рождения ребенка. Когда Сара думала об этом, ей хотелось быть совсем одной, без служанки.
И так в течение многих лун ее единственным блаженством и радостью стали одиночество и безразличие.
Иногда ночами ее охватывали воспоминания. Она вспоминала о блаженстве, испытанном в объятиях Фараона. Наутро она просыпалась с ощущением горечи во рту, с мучительной болью в теле и угасшим желанием. Она прижимала руки ко рту, чтобы заглушить боль и ярость. Почему не могла она плакать так, чтобы ее тело растворилось, словно соляная статуя, и исчезло в алчной земле? Даже этого ей не было дано. Как сказал Фараон: «Ты тоже, ты будешь нести боль наших воспоминаний!»
Однажды утром Агарь сообщила ей, что Аврам ставит шатры неподалеку от них.
— Он решил обосноваться в Хевроне.
И действительно, вскоре вся долина покрылась шатрами. Вокруг паслись стада, в воздухе звенели удары топоров. Рождался шатровый город. Еще до того, как солнце дошло до зенита, был поставлен черно-белый шатер.
— Он поставил свой шатер возле тебя, — рассказала ей Агарь. — Он хочет показать тебе свою нежность. Пойти поприветствовать его от твоего имени?
Сара не ответила. Казалось, что она даже не слышала слов Агари.
Аврам может заполнить всю долину Хеврона теми, кто составлял его «народ», так же, как Элиезер из Дамаска был его сыном. Разве ее это касается? Разве это будет исполнением обещания, данного его богом? Это не может заглушить ни ее желание одиночества, ни ее безразличие.
Аврам прислал ей трех служанок, чтобы они обслуживали ее.
— Можете вернуться обратно, — сказала им Сара. — Мне достаточно Агари.
Аврам послал ей корзины с фруктами, ягнят, молодые побеги льна и ковры от зимнего холода. Сара отказалась от даров, как от служанок. Но на этот раз Аврам не принял ее отказа и велел сложить дары у ее шатра.
Развернув ковер у ложа Сары, Агарь завистливо вздохнула:
— Я научилась у тебя, как заставить мужчину тосковать по себе!
Замечание не понравилось Саре. Она стала меньше разговаривать с Агарью и по вечерам, с наступлением сумерек, стала подниматься на белые скалы, окружавшие долину, и сидеть на вершине холма Кириат-Арба.
Здесь ее одиночество становилось полным и безбрежным. Весной ручьи каскадом стекали со скал, солнце поднимало в воздух аромат кустов шалфея и розмарина. Сара при желании могла наблюдать за жизнью лагеря внизу в долине. Иногда среди прочих силуэтов она различала быстро и далеко шагающую фигуру. Она не сомневалась, что это был Аврам.
И она отводила глаза и смотрела, как медленно росли тени.
* * *
Пришел день, когда Агарь сообщила ей о том, что война угрожала тем, кто обосновался в городах Иордана, в Содоме и Гоморре.
— Там, где живет твой племянник Лот. Говорят, что жители Содома стали такими богатыми, что вызвали зависть царей окружающих стран, которые хотят отнять у них эти богатства.
— Откуда ты знаешь?
— Я встретила Элиезера, когда ходила за новыми флягами для молока. Он стал настоящим мужчиной. Правда, он еще молод, но он сидит рядом с Аврамом в черно-белом шатре. Он учится быть вождем.
— Он сам тебе сказал это?
— Да. Но женщины внизу подтвердили, что это правда. Говорят, он учится быстро и это ему нравится.
— Не сомневаюсь.
— Он красивый. Девушки смеются за его спиной и ссорятся между собой, чтобы он обратил на них внимание. А он похож на молодого барана, который гордится своими новыми рогами, — переливчато рассмеялась Агарь.
Она делала вид, что смеялась над ним, но в голосе ее сквозило волнение.
— Я знаю, что ты не любишь его, — признала Агарь.
— Я не отвечаю на его взгляды, но я чувствую, что нравлюсь ему. И чем меньше я смотрю на него, тем больше я ему нравлюсь.
— Конечно, ты ему нравишься! Какому мужчине ты можешь не понравиться?
Они обе рассмеялись. Потом Сара добавила серьезно:
— Элиезер — обманщик. Не позволяй ему надругаться над собой. И не верь тому, что когда-нибудь он поведет за собой народ Аврама. Этого не будет.
— Почему?
