— Что тебе нужно?
Шакал сузил бесцветные глаза.
— Неправильный вопрос, — сказал он. — Правильней было бы спросить: зачем я это сделал.
— Зачем ты это сделал?
Шакал облизнул губы и быстро проговорил:
— Алексей Бакин. Игорь Бакин. Помнишь их?
— Бакины? — Егор наморщил лоб. — При чем здесь эти ублюдки?
Лицо Шакала дернулось, как от пощечины.
— Осторожнее, — прошипел он, как змея. — Осторожнее, парень. Ты говоришь о моих родных братьях.
Губы Кремнёва медленно раздвинулись в усмешку.
— Так ты тот самый брат, который работает в ФСБ?
— Работал, — поправил Шакал. — А потом ушел. Знаешь, почему?
Егор молчал.
— Я ушел, чтобы отомстить, — холодно проговорил Шакал. — Я разыскал твою мать и запугал ее. Час назад она перечислила на мой банковский счет миллион долларов. Знаешь, она сказала мне, что всю жизнь думала о тебе, но боялась с тобой встретиться. Представляешь? Эта дура боялась, что ты никогда не простишь ее! Рассказывая об этом, она плакала. А потом я убил ее. Выстрелил ей в лицо. Ты меня слушаешь?
Егор по-прежнему молчал. Шакал удовлетворенно улыбнулся.
— Ты молчишь, — констатировал он. — Но я искренне надеюсь, что сейчас ты переживаешь самые ужасные минуты в своей жизни. Сегодня ты мог бы обрести мать. Покончить с одиночеством. Стать таким, как все нормальные люди. Но теперь ничего этого не будет. НЕ БУДЕТ, СЛЫШИШЬ?! Единственное, что тебе осталось, это золотые сережки, которые я вырвал из ушей твоей матери. Наслаждайся!
Шакал швырнул окровавленные серьги Егору в лицо. Серьги ударились о его щеки, отлетели и упали на асфальт. Кремнёв не пошевелился.
— Ну вот, — с каким-то мучительным облегчением проговорил Шакал. — Теперь ты все знаешь. А сейчас я сделаю то, что должен был сделать еще год назад. Тебе будет о чем потолковать с моими братьями, когда ты попадешь в ад.
Шакал нажал на спусковой крючок. Раздался сухой щелчок, но выстрела нс последовало. «Чертова автоматика!» — успел подумать Шакал за мгновение до того, как кулак Кремнёва, описав дугу, врезался ему в челюсть.
Шакал упал, но пистолет не выронил. Егор прыгнул на него сверху, как коршун на цыпленка, но Шакал резко откатился в сторону, и Кремнёв, схватив руками пустоту, грохнулся на асфальт.
Шакал вскочил на ноги и снова нажал на спусковой крючок. И снова осечка.
Шакал матерно выругался, повернулся и побежал по аллее.
Егор поднялся на ноги и, пошатываясь, как пьяный, бросился за убийцей. Он словно обезумел, превратился в глухую и слепую ярость.
Отбежав метров на десять и остановившись возле пивного ларька, Шакал снова вскинул пистолет. Стоя к ларьку спиной, он не заметил, как из-за ларька вывернул человек. Увидев пистолет и бегущего по аллее Егора, человек крикнул, привлекая внимание Шакала, и побежал к нему.
Шакал, повинуясь импульсу, повернулся к незнакомцу и нажал на спусковой крючок. На этот раз осечки не было. Выстрел оглушительно рявкнул в безлюдном парке.
Незнакомец взмахнул руками и упал на аллею.
Шакал потерял всего пару секунд, но эта потеря оказалась невосполнимой. Егор одним прыжком преодолел несколько метров, отделяющих его от противника, вышиб пистолет, повалил Шакала на асфальт и сомкнул холодные пальцы не его жилистом горле.
Шакал забился на асфальте, как выброшенная на берег рыба. Он дергал головой, бил Егора руками, пинал его, но все было бесполезно. Вскоре тело Шакала выгнулось дугой, словно через него пропустили электрический заряд, он дернулся в последний раз и — обмяк.
Егору понадобилось большое усилие, чтобы разомкнуть судорожно стиснутые на горле Шакала пальцы. Он поднялся на ноги, ошалело тряхнул головой, как пьяный, пытающийся протрезветь, повернул голову и увидел распростертого на асфальте незнакомца.
— Эй! — окликнул он. — Эй, ты жив?
Егор поднялся на ноги, подошел к незнакомцу, нагнулся и перевернул его на спину. Длинные седые волосы старика, выбившись из «конского хвоста», разметались по асфальту. В груди у него зияла рана, и из нее толчками вытекала кровь.
— Черт! — выругался Егор и быстро присел рядом со стариком. — Держись, отец, — тихо проговорил он, доставая из кармана платок.
Егор быстро смял платок и заткнул им дыру в груди старика. Сверху прижал платок основанием ладони. Другой рукой достал мобильник и быстро набрал номер.
— Алло, «скорая»? Тут человек с огнестрельным ранением в грудь!.. Да, записывайте!..
Егор продиктовал координаты и убрал телефон. Старик что-то пробормотал. Егор наклонил ухо к его губам и услышал:
— Я рядом… Я всегда… рядом…
— Да-да, отец, ты рядом, — кивнул Кремнёв. — Держись, «скорая» уже едет.
На асфальте, рядом со стариком, что-то поблескивало. Егор присмотрелся и увидел, что это две золотые сережки. Егор сгреб их с асфальта. Секунду или две Кремнёв растерянно смотрел на серьги, потом лицо его дрогнуло, и он решительно сунул серьги в карман.
Старик застонал.
— Эй, приятель, держись! — Свободной рукой Егор откинул с лица старика длинную седую прядь. — Все будет хорошо, отец, все будет хорошо.
Из горла старика вырвался хриплый, протяжный вздох, похожий на вздох облегчения. Потом взгляд его остановился, а на губах застыла странная улыбка, которую при иных обстоятельствах вполне можно было бы назвать счастливой.
