— Эта машина бывала в авариях? — спросил Джон.
Майкл покачал головой:
— Насколько мне известно, нет. Почему вы так подумали?
— Здесь внутри набрызгано много краски. Машину перекрашивали. Вы перед покупкой проходили техосмотр?
— Нет, я не видел в нем необходимости. Продавец, у которого я приобрел эту машину, мой давний друг.
Джон незаметно улыбнулся — он знал, что микрофоны только что записали признание Майкла в дружбе с Леоном Тарасовым.
— Этой машине был проделан крупный ремонт, — пояснил Джон. — Подойдите посмотрите. Видите болты на днище моторного отсека?
Майкл склонился над капотом.
— Видите, у них головки залиты краской? На фабрике такого никогда не бывает, потому что мотор привинчивают после того, как окрасят корпус. Это означает, что в какой-то момент большая площадь автомобиля была перекрашена.
Майкл потрясенно покачал головой.
— Насколько велики были повреждения?
— Трудно сказать наверняка, — ответил Джон. — Но я явно вижу признаки крупной аварии. Не возражаете, если я посмотрю сзади?
— Нет, конечно, — встревоженно сказал Майкл. — А что вы будете искать?
— Хочу посмотреть, есть ли следы перекраски и на том конце.
Джон раскрыл багажник и протянул:
— Ага. Мистер Патель, должен сказать, история этого автомобиля начинает всерьез тревожить меня.
Джон приподнял уголок резинового коврика на дне багажника и открыл взгляду пятна красной краски.
— Серебристая машина с пятнами красной краски на днище, — с подозрением проговорил Джон.
Майкл Патель работал в полиции достаточно долго и понимал, что это означает.
— Вы хотите сказать, что эта машина — сваренная?
— Что-то в этом роде, — подтвердил Джон, проводя пальцами по вздутию в том месте, где задняя стойка соединялась с полом багажника. — Эта сварка похожа скорее на кустарную работу местных умельцев в гараже, чем на шов, выполненный высокоточным роботом на заводе «БМВ».
Майкл Патель стал мрачнее тучи.
— Видимо, переднюю часть густо перекрасили в первоначальный серебристый цвет, а в задней половине имеются детали, ранее принадлежавшие другому автомобилю, красного цвета, — продолжал Джон. — Боюсь, перед нами — передняя и задняя половинки двух разных «БМВ», пострадавших в серьезных авариях. Сохранившиеся детали обеих машин были кое-как слеплены вместе.
— Я знаю, что такое сваренная машина, — с горечью сказал Майкл.
— Работа выполнена впечатляюще, — продолжал Джон. — Снаружи на корпусе нет никаких заметных стыков. Однако если осмотреть ее над ямой, наверняка снизу нашлись бы и другие следы. Эти ребята не слишком стараются, когда прихорашивают места, незаметные глазу.
— Такие машины — смертельные ловушки, — проговорил Майкл, качая головой. — И моя жена с дочкой разъезжали на этой колымаге…
— Совершенно верно, — подтвердил Джон. — Сваренные машины по прочности не идут ни в какое сравнение с оригинальными. Если бы вы попали в аварию, ваша тачка вполне могла бы развалиться пополам. Вы помните, где купили ее?
— Квитанция у меня в доме. Но, как я уже сказал, я купил эту машину у человека, которому, как я полагал, можно доверять. Не верится, что он так поступил со мной.
— Я поставлю в известность полицию, — сказал Джон. — Я, возможно, и могу починить эту тачку, чтобы она опять ездила, но не хочу этого делать. Таким машинам не место на дороге.
При этих словах Майкл перепугался не на шутку, и Джон пришел в восторг. Весь план основывался на допущении о том, что Майкл не захочет, чтобы между ним и Леоном Тарасовым вставала полиция.
— Нет, нет, — торопливо сказал Майкл, взмахнув руками. — Не надо звонить в полицию.
— Боюсь, придется, — вздохнул Джон. — Я уверен, вы, мистер Патель, честный человек, но иногда случается, что люди, попавшиеся на ту же удочку, что и вы, стараются уменьшить потери, наспех починив подобную машину и перепродав ее по объявлению другому ничего не подозревающему покупателю. Политика автоклуба предполагает обязательно ставить в известность полицию обо всех обнаруженных нами потенциально опасных автомобилях.
— Нет, — с отчаянием в голосе воскликнул Майкл. — Понимаете, я сам работаю в полиции. Сейчас принесу удостоверение.
Майкл сбегал в дом и достал из кармана формы удостоверение и жетон. На обратном пути он успел придумать хороший предлог.
— Видите ли, — заговорил Майкл, пока Джон осматривал значок. — Ваша информация непременно попадет в автодорожный отдел моего полицейского участка. И меня выставят на посмешище. Но у меня есть приятель, который занимается машинами. И он поможет мне спасти лицо.
Джон поскреб подбородок, как будто размышлял.
— Хорошо, мистер Патель, в мои обязанности входит сообщить в полицию, а вы, по-видимому, и есть полиция.
— Совершенно верно, — с облегчением подхватил Майкл. — И я уверен, у вас при таком раскладе тоже хлопот поубавится.
— Да, отчасти, — усмехнулся Джон.
— Вот и отлично, — подытожил Майкл.
— Полагаю, мне здесь больше делать нечего, — сказал Джон.
Майкл пожал Джону руку. Джон направился к своему ремонтному фургончику. Отъехав немного, он достал из-под пассажирского кресла рацию.
— Хлоя, вы всё записали? — радостно спросил Джон. — Как вы думаете, у меня получилось?
Хлоя покатывалась от хохота:
— Да, Джон, великолепный блеф. Держу пари, через пять минут мистер Патель приставит к виску Леона Тарасова пистолет.
10.11
Лорин и Керри вышли из лифта в коридор семнадцатого этажа. Лорин держалась за живот.
— Слишком плотно позавтракала, — простонали она. — Когда же я, наконец, пойму, что за шведским столом не обязательно съедать всё, что видишь!
Пересмеиваясь, девочки подошли к номеру. Керри достала из кошелька ключ и укоризненно покачала головой, вытряхнув изнутри крошки попкорна.
— Как он туда попал? Это всё Джеймс и его дурацкая кукурузная битва!
— Мы первые начали, — напомнила ей Лорин. Керри с ухмылкой толкнула тяжелую дверь. Притихнув, они осторожно заглянули в соседнюю комнату — на случай, если вдруг Хлоя говорит по телефону.
— Привет, девочки. Ну как, умылись и подкрепились? — спросила Хлоя.
— Еще как подкрепились, — вздохнула Лорин. — Мы ничего не упустили? Джон еще не уехал?
— Он уже возвращается.
Керри посмотрела на часы.
— Как он быстро. Патель купился на выдумку со сваренной машиной?
— Поверил всей душой, — улыбнулась Хлоя. — Машина-дубликат говорила сама за себя. Я только что записала разговор Майкла и Патрисии по мобильным телефонам. Она была в парикмахерской, поэтому не могла давать волю чувствам, но можно себе представить, в каком она бешенстве. Она орала на Майкла, требовала, чтобы он поговорил с Леоном и забрал обратно их семнадцать тысяч. Послушай-ка.
