последняя. Парень один… Он однажды подарил эту книгу, ну, не эту, но похожую… И она для меня многое значила, но, к сожалению, потерялась, — сказала Роксана и тут же опомнилась, покраснела и кашлянула, — Спасибо. Зайдешь?
Я кивнула и решительно прошла в квартиру, сразу же осматривая ее в поисках Женьки. Подруга, окруженная престарелыми гостями, замерла у стола с открытым ртом и поднятой вилкой.
— Вита? Что ты тут делаешь?
— Как невежливо, Евгения, — из-за моей спины вышла Роксана, — Виталина гостья, будь гостеприимной.
Женя с трудом проглотила еду и какое-то время просто на меня таращилась, не понимая, то ли скорую вызывать, то ли экзорциста. Когда нам удалось отойти в сторону, она спросила:
— И что тебя заставило прийти в логово кровопийцы?
— Твоя тетя иногда приятный и интересный человек.
— Ты хочешь занять у нее денег?
— Жень, обижаешь, — я закатила глаза, — нет, я пришла, потому что просто соскучилась по вам. По тебе особенно.
Женька хотела рассмеяться, но что-то ее остановило в последний момент. Она с тревогой на меня посмотрела.
— Ничего не случилось? Давно не видела тебя такой бледной и несчастной. А еще… Ты будто стала старше лет на пять.
Я хотела все ей рассказать, хотела расплакаться, хотела, чтобы меня утешали и жалели, но не знала как. Жени не было в сказке, для нее не прошли месяцы, и она не сходила с ума.
— Не хочешь забежать в кофейню? — в конце концов спросила я.
А слова, которые действительно хотелось произнести, пришлось проглотить.
— Кофейню? Прямо сейчас?
— Нет, в субботу, в семь, адрес потом пришлю.
Женя слишком хорошо меня знала, поэтому не могла не почуять подвох, но все же согласилась:
— Хорошо, договорились. Надеюсь, ты расскажешь мне все, да?
Я выдержала ее взгляд и солгала:
— Да.
Конечно, ни в какую кофейню я не собиралась. Ведь за столик, освещаемый вечерним солнцем, суждено сесть Ариэль и Эрику, точнее их реальным двойникам. Они будут пить кофе под уютную музыку и разговаривать, пока между ними не зародится чувство, пришедшее из сказки вслед за мной.
Моя же любовь никогда не покинет выдуманный мир.
* * *
Но в кофейню я все-таки зашла, правда, через шесть месяцев после моего возвращения в реальность. Женька с Эдуардом пригласили отметить дату начала их отношений.
На самом деле они ходили в это кафе постоянно, отмечали и месяц своей любви, и три, и шесть. Каждый раз звали меня как своего личного купидона, но я отказывалась, потому что не могла смотреть на их счастье. Они ничем не отличались от клишированных сладких парочек, при взгляде на которых в крови подскакивал сахар. Даже Ариэль с Эриком не вызывали такого раздражения.
А может, во мне просто говорили одиночество и зависть.
Я продолжала учиться, растеряв все амбиции, продолжала общаться, потому что так нужно было. Жизнь начала проходить мимо. Мое тело, не отличаясь от бездушного манекена, функционировало, как раньше, а я погрузилась куда-то на меланхоличное дно, испытывая страшное, холодное опустошение.
Раньше я сомневалась, что любовь существует, а в конце концов убедилась, что существует она только в сказке. Мое сердце осталось там, в зачарованном мире, куда уже не попасть. Но это так жестоко: позволить мне любить, а затем вырвать проросшие чувства с корнем, оставив только пустоту, которая, как черная дыра, поглощала все, чем я хотела ее заполнить.
Но время старалось лечить, а человеческая природа, которая ненавидела подолгу страдать, потихоньку возвращала меня к привычному состоянию.
Все стремилось вернуться в исходную точку, когда ничего по-настоящему не тяготило.
Но полностью забыть обо всем и жить, как раньше, не получалось в большей мере из-за того, что мне его не хватало…
Я чертовски скучала по Румпелю и оплакивала не просто расставание, я оплакивала потерю. Расставание — это когда знаешь, что человек где-то есть, он живет, чувствует, думает, просто ваши дороги с ним разошлись и, может, сойдутся вновь.
Но Румпель… Он мог исчезнуть, просто перестать существовать, развеяться, как иллюзия, и это стало моим самым страшным кошмаром.
Мне ведь было бы достаточно узнать, что с ним все в порядке, чтобы спокойно отпустить прошлое, но реальность решила не давать мне и шанса.
Я искала Румпеля в прохожих с одинаковым желанием как найти его, так и не найти. Женя встретила своего Эрика, но они никогда не были в сказке. Это другая Ариэль встретила своего другого принца, а сказочная Ариэль осталась со сказочным Эриком.
Я же зависла где-то между сказкой и родным миром, не понимая, где мой дом.
Честно, еще я очень боялась, что, встретив Румпеля в реальности, пойму, что все равно продолжаю любить только его сказочного двойника, и тогда разрушится все: надежда, оставшиеся осколки сердца, внутренний стержень, который я возводила из упрямства, злости и обиды.
Хотя, может, будет лучше, если все разрушится… Определенность лучше подвешенной надежды.
И мне так хотелось уничтожить этот мир, который заставлял меня мучиться, и это желание было по-настоящему злодейским. Наверное, если бы про меня писали настоящую сказку, то я бы оказалась не на стороне света.
— Хорошо, что ты бросила курить.
Я подняла взгляд на Женю. Она доедала свой сэндвич. В чашке передо мной остывал кофе, а Эдуард держал в руках круассан. Жаль, не отравленное яблоко.
Я поморщилась, обдумав эту мысль.
Словно во мне все чаще просыпалась злодейка-Анастасия. А может, она всегда была во мне, эта злобная часть, ранее дремавшая, но разбуженная путешествием в сказку.
— Да, теперь я забочусь о своем здоровье.
Женя снова на меня посмотрела этим тревожным, жалостливым взглядом.
— Ты изменилась.
Я покосилась на окно кофейни, за которым буйствовала зима. В стекле отражалась худощавая девчонка с белой, как снег, кожей, черными, как смоль, волосами, алыми губами и со взглядом хищника.
— Ты права.
Я вскоре сбежала из их компании голубков-неразлучников, купила бутылку красного сухого и поднялась в свою пустую квартиру.
Тишина… Я по ней скучала.
* * *
Ноутбук мерцал в полумраке комнаты и успокаивающе гудел. На экране проигрывалась первая часть «Сумерек», которую я пересматривала сотый раз подряд.
Вино и осенняя дождливая погода действовали усыпляющее. Особенно гулко капли дождя били по стеклу. Я не заметила, как задремала на диване, в позе креветки, закинув ноги на подлокотник.
А проснулась из-за звуков сирены — она взвизгнула за окном и сразу затихла, словно захлебнувшись. Неужели учебная тревога?
Я сонно и непонимающе огляделась: фильм все так же шел на ноутбуке, а часы тикали на стене. Только вот почему-то показывали неправильное
