Да, я сказала, что ты сегодня отвезешь меня к маме. Она так обнимала меня, так плакала, что я сама разревелась.
Эля снова шмыгнула носом, но торопливо вытерла глаза рукавом, не желая показаться слабой.
Мы позавтракали втроем, после этого отправились в путь. Верхом добрались до перевала, потом лошадей — старого Сэма и жеребца Даррена – отправили обратно в деревню, а сами…
На диких тропах не было людей и Даррен распустил свои крылья. Я тоже.
Белые, сотканные из тысяч гладких перьев, мягкие. Я все никак не могла привыкнуть к ним. Выпускала и смотрела, гладила их, размахивала, сравнивая ощущения с прежними. Определенно эти крылья мне нравились больше предыдущих – кожистых и когтистых. Они были такими красивыми. Не то чтобы я была падкой на внешнюю красоту, но…
— Лил, хватит любоваться! — насмешливый голос Даррена вывел меня из состояния блаженной задумчивости.
Они с Элькой уже были готовы. Он держал девчонку на руках, а та обнимала его за шею. Волновалась, но страха в ней не было. Как и все Темные она была любопытной и порой слишком отважной.
— В путь? — улыбнулась я.
— В путь.
Если бы кто-то смотрел на нас с земли, то увидел бы, как два сверкающих пятна взмыли к небу, и сделав круг, устремились на север. Мы ныряли сквозь воздушные облака и скользили по краю грозовых туч, недовольных тем, что их посмели потревожить. Спускались к озерам, ладонями касаясь из поверхности и распугивали стаи зазевавшихся птиц. Они еще долго галдели нам вслед, негодуя такой наглости.
Останавливались дважды. Один раз на поляне под открытым небом, а второй раз, попав в грозу, в тесной пещере, где втроем едва удалось разместиться, а к вечеру добрались до большой, но угрюмой деревни.
— Это она! Она! — закричала Эля, но ее голос потонул в потоках ветра.
Мы опустились в соседнем пролеске, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и уже пешком проделали оставшийся путь.
Взволнованная Элька бежала вперед, а мы едва поспевали за ней. Она безошибочно привела нас с дому на окраине.
— Мама! Мама! — начала кричать еще издалека, — Мама!
Дверь отворилась, и на крыльцо вышла осунувшаяся женщина с потухшими глазами.
Кажется, она сначала не поверила, что зовут именно ее. Увидала бегущую во весь опор Элю и пошатнулась, прижав руку к сердцу. Вдохнула, широко открыв рот, и бросилась навстречу.
— Эля, Элечка. Девочка моя.
Темненькая с размаху влетела в ее объятия и зарыдала.
Мы с Дарреном стояли поодаль, чтобы не мешать радости воссоединения. Я улыбалась.
Потом были охи, ахи, слезы, объятия. Мать Эли, тоже Темная рыдала у меня на плече и повторяла «спасибо». Элька рыдала от того, что оказалась дома. Соседки, набежавшие на шум, рыдали от радости.
В общем все вокруг рыдали, но были счастливы.
Нам пришлось переночевать в доме ведьмы. Она ни в какую не хотела отпускать нас не отблагодарив, да и девчонка умоляла остаться еще хоть ненадолго. Она-то знала, что совсем скоро мы уйдем и больше не вернемся.
Вечером был праздничный ужин. Ожившая хозяйка запекла индюшку, накрутила пирогов и плюшек, хозяин выволок из погреба запотевший пузырь медовухи, которую берег для особого случая.
Было вкусно, тепло и радостно.
А утром, когда все еще спали, мы с Дарреном покинули деревню.
Поднялись на самую высокую гору и там, в объятиях друг друга, встретили наш последний рассвет в этом мире.
— Ты так и не сказал, что делал в Сандер-Вилле. Ведь не ради того, чтобы главу Эберли вывести на чистую воду?
— Это место черной меткой появилось на картах судьбы. Меня отправили наблюдать и разбираться с ситуацией. По этой же причине в городе находился Охотник, только я и подумать не мог, кто за ним стоял. Мы ждали неприятностей, но чтобы таких… — Даррен усмехнулся, — лишь когда ты привела дитя Пустоты, стало ясно, что близится что-то серьезное. Тогда я подготовился к тому, чтобы в случае опасности перекинуть жителей, как можно дальше. Но приближение высших демонов и появление проклятого меча, способного взломать грань с нижним миром, мы предвидеть не могли. А ты? Что делала ты в этом мире?
— Раньше я бы сказала, что скрывалась от бывшего мужа, но теперь понимаю, что суть была не в этом. Меня просто привело в то место, где я должна была быть. В затихающий мир, в Сандер-Хилл…к тебе.
Как говорила моя наставница: у каждого свой путь, но не всем хватает проницательности рассмотреть его начало. Тогда, в камерах Райгарда, я видела только тьму, и не догадывалась, что она станет отправной точкой для чего-то нового.
— Куда отправимся?
— А куда ты хочешь? — спросил Даррен, перебирая пальцами мои распущенные волосы.
— У Демонов есть Райгард, а что у паладинов?
— У нас нет своего мира. Нас слишком мало.
— Пфф, — фыркнула я, — с моим появлением точно на одного больше стало.
Он рассмеялся:
— Скромности тебе не занимать.
— Скромность — это удел слабых.
— Порой мне кажется, в душе ты все та же королева демонов.
— Другой не стану.
— И не надо, — он прижал меня к свой груди, — я тебя люблю именно такой.
Я почувствовала легкое прикосновение поцелуя к своей макушке и внезапно ощутила себя девочкой. Беспечной, беззаботной и совершенно счастливой.
— А остальные?
Что-то подсказывало, что у других паладинов при моем появлении начнется если уж не припадок, то несварение точно.
— А остальным придется смириться.
Ну и правильно, пусть мирятся. Никуда я теперь из их жизни не денусь и своего паладина не отдам.
— Должна предупредить тебя – я очень ревнива. И если какая-нибудь белокрылая коза посмеет к сунуться, я вспомню свое темное прошлое и… — сложив руки на груди, подняла взгляд к небу, намекая на безвременную кончину любого, кто встанет у меня на пути.
— Учту на будущее, — рассмеялся Даррен.
— Учти-учти, — я кивнула, — пусть крылышки белые, а характер все тот же.
— Самый лучший.
— Не подлизывайся!
— Даже не думал. Смотри, какая птица…
— Ты разговор то не переводи! — схватила его за грудки и подтянула к себе. Запрокинув голову, смотрела в темные глаза полные мерцающих смешинок, — не отдам, никому!
Даррен нагло вскинул одну бровь:
— Это еще почему?
— Потому что люблю.
— Прости, не расслышал.
— Люблю!
—
