минералку. – В ней я растворил шесть таблеток транквилизаторов. Благо ты не догадался осмотреть меня перед заточением.
– Па… па… подонок! – Казимир безуспешно силился встать.
– Сладких снов. – Ученый схватил ноутбук и телефон похитителя, направляясь к выходу.
Без лишней спешки поднимаясь по лестнице, Сева прислушивался к звукам. Что встретит его там, наверху? Судя по гвалту, что становился яснее с каждой ступенькой, место весьма оживленное. Подпольное казино? Притон? А может, бойцовский клуб? Не задумавшись и на секунду, Осокин повернул ручку и толкнул дверь. Десятки тревожных взглядов пронзили его в момент. Ноздри уловили резкий запах рыбной похлебки. Сева обнаружил себя за прилавком старомодной столовой, какие до сих пор встречаются в провинциальных школах и на заводах. Грузная тетка в пожелтевшем фартуке взглянула на него строго и продолжила разливать уху по мискам.
Абсолютно растерянный и смущенный вниманием, беглец нырнул в толпу, стараясь просочиться на улицу. Внезапно его предплечье сжала чья-то грубая кисть. Обернувшись, Сева увидел перед собой старуху. Несуразно маленькая, но сильная, как любой человек, пребывающий в отчаянии, она вынудила согнуться пополам и зашептала:
– Сынок, ты не знаешь, сегодня супа на всех хватит? А то я второй день тут стою. Мне не для себя, дома сын-инвалид…
Отшатнувшись, Сева помрачнел и задал встречный вопрос:
– А что это за место?
– Буфет для малоимущих, – вмешалась в разговор худосочная дама с ребенком на руках. – Один хороший мужчина, Казимир Андреев, открыл его в пользу нуждающихся. Помогает нам как может, но на всех его не хватает. Я вот уже третий заход делаю, как бы не помереть прямо тут.
Бесцеремонно прорываясь к выходу, Сева в ярости сжимал кулаки. Цинизм, с которым действовал Андреев, обескураживал. Кормить нищих одной рукой, а другой подписывать им смертный приговор… И как ему спится, ничтожеству? В какой-то момент Осокин даже захотел вернуться в подвал и наглухо его запереть, прихватив ключ. Но, как гласит бессмертный миф, рыцарь, убивший дракона, сам становится драконом. Посему ученый лишь ускорил шаг и прыгнул в заказанное не ему такси.
– Едем по новому адресу, шеф.
– Без проблем, диктуйте, – равнодушно отозвался водитель.
– Артиллерийская улица, дом девять. Побыстрее, пожалуйста, это вопрос жизни и смерти.
* * *
– Мне страшно, – без стыда признался Осокин. – Я ведь всегда был теоретиком: работал с гипотезами и высчитывал вероятности. Проверял и перепроверял свои догадки тысячи раз, прежде чем вынести окончательный вердикт. Где найти смелость, чтобы от построения концепций перейти к их воплощению?
– Нигде, – улыбнулся Тихон. – Наука – это всегда риск, а порой и чистое безумие, логически обосновать которое невозможно. Что чувствовал Луи-Себастьян Ленорман, прыгая с башни обсерватории Монпелье? Думаешь, ему не было страшно? Уверен: на всякий случай смельчака исповедовали накануне. Но если бы тогда он струсил, кто знает, появился бы вообще парашют? – Ментор ненадолго стих. – Так что, если нет возможности проверить, остается только верить.
– Но у нас нет результатов клинических исследований – вдруг в будущем проявятся побочные эффекты?
– Если не дашь старт проекту, нет у нас никакого будущего, но если дашь – появится шанс. В нынешней ситуации о большем и мечтать не приходится! Ну так что, запускаемся? – сверкал глазами Тихон.
– Я бы, конечно, взял небольшой тайм-аут и еще раз все проверил… но ладно, пробуем! Если что, разберемся по ходу.
– Ну наконец-то! – Мужчина взял телефон и набрал короткое сообщение. – Все, обратной дороги нет, слава богу!
– Остается только верить… – запоздалым эхом отозвался Сева.
* * *
Следующие семь месяцев пролетели, как неделя. Ничего удивительного: так всегда случается, если задача стоит непростая, но увлекательная. За этот период у Осокина не случилось отпуска. Даже выходные можно было сосчитать по пальцам одной руки. Впрочем, парню и в голову не приходило жаловаться, ведь его дело правое, а мотив благороднее некуда.
За минувшие двести тринадцать дней проблема не решилась, а люди не перестали голодать. Ведь только в голливудских блокбастерах катастрофы библейских масштабов сходят на нет волей одного персонажа. В жизни, чтобы вновь расставить все на свои места, требуется время, очень много времени – месяцы, а порой и годы. Но вот чего у людей теперь не отнять – так это надежды! Мир узнал об изобретении Осокина. К доработке и развитию суспензии подключились тысячи ученых со всего мира, от Латинской Америки до Новой Зеландии. У тех, кто выбился из сил, открылось второе дыхание. Миллионы людей внезапно поняли, что продержаться нужно еще чуть-чуть, помощь в пути, а если хорошенько прислушаться, уловишь спасительные звуки сирен…
– Поздравляю, Сева, результаты удивительные. Рано, конечно, об этом говорить, но мы в «Патроне» уверены – ты в списке претендентов на Нобелевскую премию!
– Ладно уж! – раскраснелся Осокин. – Цыплят по осени считают.
– И номинантов объявляют тогда же! – крикнул кто-то из толпы, породив всеобщий хохот.
– В любом случае, за тебя, друг! – Тихон договорил тост и чокнулся шампанским с подопечным.
Вчерашнего студента зажали в тесных коллективных объятиях. Улыбки, сверкающие взгляды, слова одобрения – в тот день «Патрон» праздновал заслуженную победу.
– Ребят… – растерянно и нарочито громко произнесла одна из сотрудниц компании. – Кажется, мы рано выдохнули.
– Что там? – Сева заглянул в телефон коллеги и от первых же слов новостного заголовка сделался серьезным.
«Новая пандемия на горизонте? За минувшие сутки в ЮАР зафиксировано более ста тридцати случаев заражения неизвестным науке вирусом. Двадцать два человека находятся в критическом состоянии».
– Нам вновь бросают вызов? – Тихон бегло пролистал вести новостного паблика.
– Похоже на то, – закивал Сева. – И что-то подсказывает: враги у нас все те же. Ну что, зададим им жару?
– Как? – Куратор не скрывал растерянности.
– С божьей помощью, друг мой, с божьей помощью…
Проект «Selena-2022»
Что испытывает человек, жизнь которого рушится, словно не дождавшийся капитального ремонта мост? Наверное, то же, что и космонавт, находящийся в ракете, преодолевающей силу земного притяжения и врывающейся в открытый космос: голова становится тяжелой, а конечности – неподвижными, внутренние органы сжимаются, срываясь с привычных мест, меркнут образы окружающей действительности в глазах, все тело напрягается, пытаясь не развалиться на части, а голос в мыслях отчаянно повторяет: «Потерпи еще немного, все пройдет!» Валентин Тарасов не понаслышке знал, как это бывает. 27 июля 2022 года, на старте последнего в своей жизни полета, он проживал оба состояния.
Степанович (так мужчину звали сослуживцы и соседи по лестничной клетке) считался человеком удивительной судьбы! Самый юный летчик-космонавт в истории Советского Союза, он же умудрился отхватить трофей старейшего покорителя космоса в современной России. В центре управления полетами шутили, что еще не время списывать его со счетов, ведь знаменитая Space Race никогда не кончалась на самом деле! В 1998 году американцы «запулили» в космос 77-летнего старикана по имени Джон Гленн-младший, а мы чем хуже?! Еще чуть-чуть, и сможем дать «наш ответ Чемберлену» (точнее, дядюшке Сэму). А это значит,
