границей, мне необходимы энергия и дух родной страны. Я не представляла, как прожить без привычного круга близких и друзей, любимой еды, старых привычек и сложившихся традиций – без всего, что составляло сложный калейдоскоп моей жизни в Москве. И порой в минуты адского отчаяния мной овладевало непреодолимое желание бросить все к чертям собачьим, купить билет на первый рейс и оставить на таможне бессонные ночи, страхи, слезы и тревоги; забыть чужой язык, который мешает говорить и думать на родном, шагнуть в теплое, уютное и беззаботное, до боли знакомое материнское лоно – отчий дом. Привычка и время, будто добрые волшебники, пришли мне на помощь в бушующем океане перемен, предложив спасательный круг и надежду бросить якорь в чужой стране. И хотя будет ошибкой полагать, что они раз и навсегда исцеляют ностальгию, все же они оба – хорошие врачи.
На мой взгляд, иммигранты сродни пересаженным деревьям: одни в скором времени погибают, не приживаясь в новых условиях, другие, напротив, долго болеют, но потом корневая система становится сильной и крепкой, защищая их от штормовых ветров. Похожее случилось и со мной. Сначала я долго болела, страдала, скучала, а потом устроилась на новом месте и отпустила прошлое без сожалений и каких-либо надежд на возвращение в ту жизнь, что осталась в Москве. Откровенно говоря, моя прошлая жизнь тоже нечасто вспоминала обо мне и не сильно горевала о моем отъезде. Действительно, люди проверяются временем и расстоянием. Очень быстро понимаешь, что, в общем-то, друзей стоящих – раз-два и обчелся, а родственники, по сути, ближе по крови, нежели по духу.
Происходит тотальная переоценка системы ценностей, на которую в обычных условиях уходят годы, а в иммиграции – всего несколько месяцев. Этот болезненный процесс напоминает тропическую лихорадку – высокая температура, слабость, полубредовое состояние. Ты одновременно умираешь и рождаешься заново.
Иногда меня обвиняли в черствости и бессердечности, путая эти качества с иммунитетом иммигранта, который мои мозг и душа выработали, чтобы выжить на чужбине. Иммиграция в зрелом возрасте так быстро и так сильно отрезвляет, что многое становится предельно ясно. Оставляя в прошлом больше тебе не знакомых и больше тебе не друзей, расстаешься и с последними иллюзиями. И даже если после этой «чистки» в душе еще теплятся светлые чувства, то ты стараешься сознательно вытеснить их, потому что постоянно жить с ностальгией – кромешный ад.
Америка стала мне ближе и роднее после первого года жизни в этой стране. Для меня этот год стал настоящей школой. Казалось, нет конца и края моим американским университетам: сотни новых правил, десятки исключений и ежедневные экзамены. Я училась терять близких, водить машину, жить на новом месте без семьи и друзей, общаться с адвокатами, танцевать танго, вести переговоры с социальными службами и страховыми компаниями. Невольные уроки помогли окрепнуть, встать на ноги, и спустя год я, словно оперившийся птенец, была готова к самостоятельным полетам под безоблачным техасским небом.
Однажды за просмотром вечерних новостей я поймала себя на мысли, что все с большим интересом слушаю репортажи с Нью-Йоркской биржи и смотрю дебаты кандидатов в президенты. В этот момент я совершенно четко поняла, что теперь у меня две страны и две родины: Россия, где я родилась и выросла, с которой меня связывает история и культура, и Америка, где, по воле судьбы, я живу сегодня и которой благодарна за то, что она стала для меня доброй, заботливой мачехой.
Мое сердце не перестало болеть о России и радоваться за нее. Я не стала «Иваном, не помнящим родства» и, несмотря на непреходящую обиду за отчизну и чувство стыда за многих соотечественников, я знаю свои корни и горжусь происхождением. Все, что происходит в Америке, также находит отзыв в моем сердце, заставляя его сжиматься от боли или биться от восторга. И хотя Россия и Америка – разные страны и сыграли непохожие роли в моей жизни, мое отношение к ним обеим как нельзя лучше отражают слова Чаадаева: «Я не научился любить свою родину с закрытыми глазами, со склоненной головой, с запертыми устами. <…> Мне чужд этот блаженный патриотизм, этот патриотизм лени, который умудряется все видеть в розовом свете…»
* * *
Я не влюбилась в Америку с первого взгляда. Мои чувства к этой стране рождались постепенно, как строится дом, камень за камнем. Я смогла по-настоящему оценить, понять и принять Штаты, прожив здесь много лет, научившись любить их за хорошее и мириться с плохим.
Я очень хорошо понимаю, почему многим не нравятся ни Америка, ни американцы. В мире много антиамериканизма. Образ грубоватого, тупого, необразованного «америкоса» насаждается долгие годы как в России, так и в Европе. В действительности же это не более чем неудачная пародия, а нелюбовь к этому народу и его образу жизни, на мой взгляд, вполне объяснима завистью. Очень многие хотели бы жить так, как живут американцы. Во всем мире люди носят джинсы, преклоняются перед голливудскими звездами, смотрят американские фильмы и сериалы, слушают музыку этой страны. Сегодня каждому известны такие успешные компании, как «Эппл», «Майкрософт», «Дисней», «Макдональдс», «Старбакс», «Кока-кола», «Мальборо» и многие другие. Если Америка и в самом деле такая ужасная, то почему американские товары и поп-культура пользуются популярностью?
В последнее время антиамериканские настроения в российском обществе достигли рекордно высокого уровня, и многие считают жителей США придурками, а саму страну – источником мирового зла. Неудивительно, потому что в России всегда кто-то виноват: если не американцы, то евреи, масоны, кто угодно, кроме самих россиян.
Правда, в Америке далеко не все – гении и академики, большая часть населения не заканчивала университетов, но города не похожи на помойки, пьяницы на улицах не валяются, бездомные собаки по дорогам не бегают, люди же вежливы и приветливы, а государство изо дня в день, из года в год исправно работает.
Да, действительно, это страна контрастов и крайностей. С одной стороны, здесь много абсурда и глупости, с другой – гениальности и здравого смысла, но в мире есть только одна Америка, и, пожалуй, по уникальности ее можно сравнить только с Россией. Штаты далеки от идеала, их внешняя и внутренняя политика оставляют желать многого, но это пока лучшее, что есть на планете, если взять за основные критерии демократию, экономику и безопасность.
Америка не может похвастаться богатым историческим наследием, вековыми традициями и культурой, потому что она слишком молода, ведь по сравнению с Европой она просто ребенок, хотя и очень талантливый. В отличие от Старого Света, эта страна
