О Ефимыче я хорошо знал, ещё по прошлой жизни. Мужики к нему толпами в очереди стояли. Он в свободное от работы время за недорого подрабатывал ювелиром и славился тем, что из говна мог сделать конфетку. Принесёшь старому еврею потёртое кольцо или цепочку, так он через неделю такую ювелирку отдаст, что не налюбуешься. Сам помню, как бывшей у него кольца заказывал…. Интересно, а как она сейчас? Женушка ведь тоже на заводе работает, диспетчером. Специально с ней встречи искать не буду, что называется, подальше от греха, но при случае, конечно, хотелось бы поглазеть.
С этими мыслями я прошел через проходную и двинулся к нашему Дворцу культуры. ДК находился в паре километров от проходной. Мне приходилось там бывать, поэтому дорогу я хорошо знал и даже срезал путь через дворы. Здание — типичная громоздкая трехэтажная постройка конца шестидесятых. Дворец был центром культурной жизни завода — и, как всегда, был увешан афишами и плакатами. Среди прочих я сразу заметил литературный кружок, на который ходила Анюта.
Внутри меня встречал стойка, за которой сидела женщина средних лет.
— Вы куда!
— Мне бы попасть на литературный кружок, — объявил я цель своего визита. — Меня пригласили.
— Второй этаж, по парадной лестнице поднимайтесь, а потом налево по коридору.
Я поблагодарил женщину, которая, несмотря на все мои пояснения, смотрела на меня с подозрением и всё-таки не удержалась от едкого комментария.
— Товарищ, вы что-то не особо похожи на литератора!
— Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя, — продекламировал я, хихикнув, и пошел дальше. Поднявшись на второй этаж, я безошибочно определил, куда идти. Потому что из открытой двери в конце коридора уже доносились голоса читающих стихи. Ну и контингент там толпился соответствующий — куда ни глянь, так Гоголи да Лермонтовы с аккуратно стриженными усиками и прилизанными волосами. Судя по количеству народа в зале, желающих принять участие в литературном кружке было хоть отбавляй. Всё-таки СССР по праву считался самой читающей страной в мире. Стульев в зале на всех не хватало, поэтому пришлось занимать место у стенки. Сам по себе кружок меня не особо интересовал, а вот виновницу торжества я нигде не видел.
— Не знаете, где Аня? — спросил я у одного из «Гоголей», стоявших рядом.
Юнец смерил меня таким взглядом, как будто я прошу его прямо с места выдать наизусть строки из «Мертвых душ». Он самодовольно фыркнул, небрежно поправил свою элегантную бабочку и выдал:
— Вы не один такой, тут все пришли на выступление Анны посмотреть! Наберитесь терпения!
Ясно-понятно, целый клуб почитателей разностороннего Аниного таланта. Интересно, зачем же я ей понадобился, при такой то мощной поддержке юных дарований? Впрочем, выясним мы это совсем скоро — потому что с импровизированной сцены уже сообщили:
— Встречайте, Анна Лозовая!
Глава 18
Раздались аплодисменты, и на сцену выпорхнула Анюта. Мне сразу стало понятно, куда она подевалась — для выступления наш контролёр собрала целый сценический образ. Одета она была в явно вручную сшитый костюм… феи, наверное. Я сразу оценил, сколько усилий должно быть потратила Аня на кройку и шитьё. Костюм состоял из пары десятков лепестков, вырезанных в форме листьев. А сзади на тонкой проволоке крепились крылышки, сделанные из чего-то вроде кальки.
Аню встретили очень тепло — как я и думал, девчонка была местной любимицей. Она тоже поприветствовала публику, прижав руку к сердцу и поклонившись.
— Какая же она всё-таки красотка, талант, — вздохнул стоявший рядом со мной «Гоголь».
Аня дождалась, когда в зале установится тишина, и взяла слово.
— Спасибо, что приняли приглашение и пришли послушать мой новый стих. Моё творчество — для вас, и мне очень важно видеть ваши глаза во время выступления.
Раздалась очередная порция аплодисментов, а потом Аня начала читать стих. Я уже слышал самое его начало, но, положа руку на сердце, вчера стих не произвёл на меня должного впечатления. А вот сегодня, со сцены, слова звучали совсем по-другому. Я поймал себя на мысли, что вжался в стену спиной, развесил уши и внимаю каждому её слову.
Я уже не думал о том, чтобы она не забыла слова, не вспоминал о своей усталости. Не люблю возвышенные метафоры, но голос Анюты сегодня был подобен ручейку. «Отпустило» меня только тогда, когда Аня закончила чтение. Теперь настал черёд не просто аплодисментов, а оваций. Будто очнувшись, я включился с запозданием и тоже начал усердно хлопать.
— Браво! Бра-а-аво! — я не удержался от похвалы.
На сцену выстроилась очередь, некоторые хотели вручить Ане цветы. А вот у меня с этим промашечка вышла, о цветах я даже не подумал. С другой стороны, на концертах я-то был всего пару раз за всю жизнь, а на литературных кружках мне ранее и вовсе бывать не приходилось. Откуда я мог знать, как тут принято?
Но это не означало, что Анюта останется без цветов. Я огляделся, подметил на столе у окна стол, на котором стояла ваза с тюльпанами. Думаю, никто не расстроится, если я возьму оттуда хотя бы один, тем более, мне для дела нужно. Незаметно прихватив тюльпан, я пристроился к очереди, которая как раз начала таять
— Ань, получилось на заглядение, — я вручил поэтессе цветок и поцеловал её руку.
Девчонка, которую и без того засмущали многочисленные поклонники, ответила мне признательной улыбкой.
— Спасибо, я так переживала, что запнусь… Егор…
— Слушаю, Анют? — откликнулся я, видя, что девчонка замялась.
— Я решила устроить небольшой банкет в честь нового стихотворения. Вход по приглашениям.
Она сунула руку под листки своего костюма и достала клочок бумаги, тоже вырезанный в форме листика. Вручила мне, я с удовольствием его принял, приоткрыл и увидел, что там рукой Анюты заботливо выведены строки её стихотворения.
— Вот, Егор, это твоё приглашение на банкет. Если хочешь, можешь его не выкидывать — оставить на память о сегодняшнем дне.
Она зарделась ещё больше.
—
