легко поцеловал в губы. Просто чмокнул и сразу отстранился.
— Не бери в голову. — Попросил он. — Хочешь косяк?
Этьен достал из кармана белую толстую сигарету. Немного неаккуратную, но здесь платили не за внешний вид.
— Ты псих. — Бартон выпучил на него глаза. — Отдай сюда. Выкинь, быстро!
Этьен извернулся, отскочил и отошел на пару метров. Косяк спрятал за спину. Улыбнулся.
— Ну же, Бартон, побудь плохим мальчиком.
Генри устало опустился на ограждение, уставился в темнеющие пространство реки. Одна из проезжающих мимо машин загудела.
Этьен еще с полминуты простоял в сторонке с ухмылкой. Генри же не мог так просто сдаться. Потом прикурил. Один раз затянулся и чуть не закашлялся, но сдержался. Глаза заслезились.
Этьен медленно подошел к Генри. Сел рядом. Еще раз затянулся. Коротко, чтобы надольше хватило. Раз на десять, к примеру.
— На. — Протянул сигареты Генри.
Тот отмахнулся:
— Отстань.
— Да попробуй немного, трава слабая.
Генри сделал затяжку. Закашлялся, заматерился. Этьен еще больше засмеялся.
— Знаешь, это же традиция, в юности травку попробовать, но я к военным после школы пошел, а там все строго. Но мы с другом в старших классах один раз накурились. Мне не понравилось.
— А мне нравится. — Весело отозвался Этьен.
— Вот это и страшно.
Вдвоем они быстро докурили, выбросили совсем короткий бычок в воду и сели снова рядышком. Этьену было тепло и хорошо. Генри его гладил по спине. Справа и слева горели огни города. В небе снова стояла луна. Почти полная.
— Я тебя сейчас люблю. — Протянул Этьен.
— Потому что накурился, вот и любишь. — Грусно ответил Генри.
— А ты меня всегда любишь?
— Да. — Генри пожал плечами. — Я тебя всегда люблю.
— За что? — спросил Этьен, но ответа так и не получил.
Снова замолчали и принялись смотреть на пейзаж. Бартон расстегнул свою куртку и пустил к себе Этьена, как птенца какого-то. Этьен потерся об его бок щекой. Было хорошо. Кожа Генри горела, крепкий запах альфы окутывал и создавал редкое ощущение защищенности.
Приехали копы. Вдвоем, как и в кино показывали. Патрульная машина остановилась прямо перед ограждением, обдав их ярким светом фар. Этьен почти задремал, а они разбудили. Генри встал, пошатнулся, чуть не упал, но удержался за перила.
— Что вы здесь делаете? — спросил один из патрульных, с большими седыми усами.
— Сидим.
— Машина ваша?
— Моя. — Генри перестал шататься. Этьен с интересом посмотрел на его зрачки. Ненормальные зрачки. Зря он Бартона накурил.
— Парковка на мосту запрещена. — Безразличным, но злым тоном сказал коп. — Эй, — он тряхнул Этьена за плечо, — заснул?
— Нет. — Этьен лениво повернулся.
— Совершеннолетний?
Этьен засмеялся. Это был хорошенький вопрос.
— Мне двадцать три долбаных года. — Сквозь смех ответил он. Генри закивал, подтверждая. — Как думаете?
— Документы есть?
Этьен с собой документы не таскал. Никто их не таскал. Но ответить что-либо он не успел — подошел второй коп. Молодой и наглый. Это сразу видно было.
— Да они под кайфом. — Он потрепал Этьена за плечо. Этьен на этот раз дернулся, вскочил и вцепился в Генри, слегка показав наглому альфе зубы.
— Вызывай эвакуатор. — Распорядился старший. — Этих в участок.
Через час Генри с тоскливым видом стоял около решетки. Этьен уселся на скамейку и пытался думать. Но из-за травы не получалось, лишь пробивало на тихий смех. Даже не хотелось думать, почему это их задержали и засунули в одну камеру.
— Расслабься уже, Бартон. — Протянул он с новой порцией смеха.
— Тебе не привыкать, да? — раздраженно спросил Бартон. — Смешно.
Этьен встал и подошел к решетке, выглянул в коридор, но никого не было, только горящая лампочка. Этьен повис на Генри.
— Давай здесь трахнемся. — Предложил он.
— Помолчи лучше. Пожалуйста, помолчи.
Этьен разочарованно вздохнул. Щелкнул Генри по носу.
— Ладно, не кисни. Нас утром выпустят.
— У тебя все так просто. Слушай, — Генри склонился над ним, слегка только приобняв. Даже про свое такое болезненное заточение забыл, — нормальный момент уже прошел, а это место не очень… подходящее, — он улыбнулся, — но сегодня нам здесь и ночевать.
— Все-таки трахнемся?
— Замолчи. Я не об этом. — Бартон полез в карман. — Я на мосту хотел, но не успел. Да и не знаю, стоит ли, но я очень хочу… Хорошо, что во внутренний карман спрятал, не забрали. Вот, без коробочки, извини, но коробочку не успел. Этьен, это… возьми.
Бартон достал из кармана маленькое колечко. Тоненькое и миленькое. Бартон нервничал. Голос дрожал, кайф совсем отпустил, только кадык дрыгался и жилка билась.
Этьен уставился на колечко.
— Думал, я тебя без подарочка оставлю? — Бартона передернуло. — Выходи за меня.
Этьену показалось, что он ослышался. Не мог Генри ему такое предлагать. У них же были ужасные отношения.
— Спрячь и забудь.
— Этьен?
— Нет. Ты совсем с ума сошел? — он огляделся вокруг. — Мы в сраном участке в заблеванной клетке сидим!
— Я на мосту хотел.
— Да не в этом дело! Я не хочу замуж!
Бартон чуть не заплакал. Его пробрало. Он всунул колечко Этьену в руки и отошел к скамейке, сел на нее.
Ну не мог же он вправду надеяться на что — то. Этьен ему это каждый день прямым текстом говорил. Брак — это совсем что — то из другой оперы. Не про него и не для него. Оно и Этьену не надо было. Брак — это сидеть дома, ждать мужа и рожать детей. Этьена от одной такой мысли мутило.
— Забери его. — Он силой всунул Генри в руки колечко. — И не кисни. Ты сразу знал, что я обо всем этом думаю.
— Была надежда.
— Дрянская вещь — ваша надежда.
* * *
Этьен спал, устроившись в углу с ногами на лавочке. Разбудил его громкий голос. Этьен тут же продрал глаза. Уставился на полненького офицера, который открывал решетчатую дверь. Генри рядом с ним не было.
— Мелкий, — позвал его офицер, — выходи.
— А Бартон где? — Этьен медленно встал.
— Какой еще Бартон?
— Альфа со мной был.
Этьен вышел, хотел отойти подальше, но его резко уткнули мордой в решетку, схватили за руки.
— Отпустили этого придурка еще с утра. Уходить не хотел, представляешь?
Толстячек закрыл дверь и потащил Этьена по участку. Копов здесь было многовато, были некоторые из гражданских. В окно светило зимнее утро. Зашли они в небольшой кабинет. Все в нем было так, как бывает в казенных местах. У наглухо закрытого окна стоял альфа. Воняло от него уж сильно альфой. Но лет ему было уже явно за сорок. В черных волосах лежали белые седые, костюм тоже был в тему: черные брюки, белая рубашка. И
