от них с помощью мета. И так по кругу.
Генри догадывался обо всем. И о тачках. Вот это бесило.
* * *
Этьену двадцать три. Это возраст. Это очень много, это уже где-то «прощай молодость». Накануне Этьен уже согласился с Генри в том, что он к нему что-то чувствовал. Тогда это было очень странно. Генри пек блинчики. Самые настоящие блинчики, которые были круглыми и оранжевыми. Этьен смотрел на них с удивлением, и почему-то хотелось то смеяться, то плакать.
Это было ближе к вечеру. Генри только что отоспался после ночных дежурств в том самом клубе. Этьен тоже отсыпался. Генри уволок его из «Неона» — места своей работы — под утро. Этьен, за неимением возможности напиться, накурился травы. Но к таблеткам не притронулся, как и обещал.
Генри пообещал сдать его обратно за решетку, Этьен закатил слезную истерику, укусил Генри, но потом они быстро перепихнулись и Этьен успокоился.
Теперь Генри смеялся над ним, а из квартиры на полном серьезе не выпускал. Генри испугался, когда узнал про травку, но пока не догадывался, что в куртке у Этьена лежит еще один косяк.
Но Этьен как-то быстро растаял. Он никогда не мечтал о доме, чае с блинчиками, об альфе в протертом фартуке с растрепанными после сна волосами, но это впечатляло. Потому что это Этьен видел впервые в своей жизни. Сэм никогда не готовил ему. Они вообще никогда сами не готовили.
Генри заботливо споил ему таблетку, но голова все равно раскалывалась. Со вчерашнего дня Этьен помнил шумную компанию, в которой он оказался, помнил, что там был Кит, и они даже вроде поругались, помнил, как Бартон за шкирку закинул Этьена в свой облезлый автомобиль, на пару минут показывая прежнего Бартона — злого и нехорошего.
Генри опустил перед ним чашечку с джемом, горячий чай. Этьен хотел хотя бы кофе.
— Мне домой надо. — Скромно сказал он.
— Переночуешь тут.
Они только что встали, но на улице уже снова темнело.
— У меня… работа. — Соврал Этьен. Странное дело, но он чувствовал себя виноватым за вчерашнее. Видимо, Генри еще выбесило и то, что Этьен на его глазах лизался с каким-то молодым пьяным парнем, одним из большой компании приятелей Кита.
— Насчет твоей работы. — Генри пересел на соседнюю табуретку. Шатающуюся, так что Бартон чуть было сразу и не слетел. Но удержался.
— Так, — Этьен извозил блинчик в джеме и теперь постепенно откусывал от него, оставляя руки липкими, — это совсем тебя не касается, потому что ты чертов законник, хоть и бывший. И ты прав, что столько бабла за честный труд не дают, поэтому тем более не спрашивай ничего, чтобы мы с тобой лишний раз не ругались. — Этьен пожевал блинчик, облизал пальцы. — Вкусно готовишь.
Генри хотел открыть рот.
— Не читай мне нотации, — с усталостью попросил Этьен, — я их уже слушал. И я не собираюсь жить в нищете. Мне или так, или совсем никак, разве что подохнуть.
Генри ему не поверил, но не стал спорить. Но и Этьена никуда не отпустил. А Этьен и не старался. Они еще пару раз полюбили друг друга в продолжение вечера, пока не закончились резинки. Ночью Этьен обнял кота, привалился к боку Бартона и с довольной ухмылкой сразу же заснул.
А утром Генри уже начал заливаться соловьем. Стаскался с Этьеном до его квартиры, позаглядывал во все пыльные углы, прокомментировал весь этот бардак, но сказал, что не сильно и удивлен.
Потом Генри сводил его в дешевенький ресторанчик, выпил большую кружку пива и даже прихмелел. Хотел заказать еще.
— Не надо. — Попросил Этьен.
Бартон улыбнулся:
— Вот, видишь, а говоришь, что не любишь.
Этьен не ответил. Даже немного смутился, а Генри чему-то улыбнулся. Пива не заказал.
Вышли на улицу перед самым закрытием. Было тепло, и даже снег не падал. Улицы были в огнях, неподалеку собралась веселая толпа и что-то праздновала.
— Может, в клуб. — Предложил Этьен. — В «Неон» твой или на остров, там что-нибудь найдем.
— Нет. — Генри качнул головой.
— Хочешь в стриптиз, — снова предложил Этьен, — попялишься на омежек голых, а я пока с Йеном поговорю.
Они дошли до машины Генри. Пиликнула сигнализация. Этьен хмыкнул — что есть такая сигнализация, что нет, если бы захотели угнать это чудо, то угнали бы в два счета. Вот только на это корыто никто не позарится.
— Этьен, — Генри уставился на него, — передохни от своих загулов.
— Ты просто ревнуешь, — Буркнул Этьен, — ко вчерашнему пацану и к Йену.
Генри поехал куда-то.
— Ты пьяный. — Продолжил Этьен. — Мы сейчас куда-нибудь вылетим и разобьемся из-за тебя. Вот и вся твоя любовь ко мне. Ты не смейся, Генри. Ты меня никуда не пускаешь, а Макс там уже, может, от меня избавиться решил. Пристрелить там, или тормоза подрезать. Или посадить. Он бы рад был.
Этьен стянул с головы шапку и прикурил.
Они выехали на шоссе, поехали в сторону моста на остров.
— Я тебя не держу. — Отозвался Бартон. — Я как раз и боюсь, что уйдешь ты и не вернешься. Что тебя там Макс какой-нибудь…
— Он меня трахнул, он Сэма моего убил.
— Я читал про Сэма… твоего.
— И что там начитал?
— Кто-то сильно постарался его вытащить.
— Родители. — Этьен кивнул. — А убить его никто не постарался?
— Несчастный случай.
— Конечно. — Кивнул Этьен.
— Я не думаю, что он тебя любил.
— А это не твое дело.
Генри остановился на мосту. Прямо между двумя берегами. Позади — город, впереди — тоже город. А здесь только фонари в несколько рядов и темная река. Она и зимой здесь не замерзала.
— И что мы здесь забыли? — Генри не ответил, вылез из машины. Он стал мрачным, улыбаться перестал. Перелез через ограждение и прислонился к кованым перилам. Этьен тоже вылез. — Ты обиделся, что ли? Из-за Сэма?
Генри отрицательно покачал головой.
— Ага, не ври.
Он подошел к Генри сзади и обнял его, уткнулся носом в спину, в мягкую куртку. Почувствовал, как Генри слегка сжал его руку.
— Мы со Стефаном много разговаривали. — Произнес Генри.
— Когда?
— Давно, когда мы с тобой были. И он просил, чтобы я тебя резко не кидал, когда надоест.
— Вот так?
— Ты выл ночами. — Вроде не вопрос, а Бартон напрягся и замолчал, ожидая ответа. Этьен сам не знал. Он ревел, конечно, но не выл. Это был уже перебор. Если бы он выл во весь голос, его бы побили за это.
Этьен развернул Генри к себе лицом, посмотрел на него снизу вверх. Потянулся и
