совсем без галстука.
Они остались одни. Этьен уже почувствовал, что сейчас будет несладко.
— Этьен Бьерре? — спросил альфа.
— Ну. — Этьен осторожничал. Это тебе не парень из бара, которого можно послать.
— Адам Бек. — Тот подошел к столу. Глаза тоже были темными. — Борьба с организованной преступностью. Знаете такую контору?
— А от меня что надо?
— Поговорить надо. Просто поговорить. — Альфа положил ладони на крышку стола.
— А если я не хочу?
— Выпишут пропуск, и пойдете по своим делам.
— Вот так и сделаем. — Этьен позволил себе улыбнуться, покачался с пятки на носок.
Альфа сам что-то чиркнул на бумажке, но не отдал.
— Присядете?
— Я же идти могу?
— Один вопрос.
— Ну?
— Йен Джон Рассел. Знаете такого?
Это было все интересней. И страшней. Собственно, может и вправду можно уйти? Или играют? Но этот человек не был простым полицейским, он был покруче.
— Знаете. — Заверил сам Бек. — И что вас связывает?
— Мы с ним спим.
— И все?
— А должно быть что-то еще?
— А тот альфа, с которым вы вчера были?
— С ним мы тоже спим. — Этьен улыбнулся. — Но это еще не карается. — Он протянул руку. — Давайте свой пропуск, я пойду.
Альфа отрицательно качнул головой, снова положил бумажку на стол. Этьен сник и испугался. Голова закружилась, ножки почти подкосились от страха.
Этьен засунул руки в карманы куртки. Нужно было быть уверенней. А хотелось убежать и спрятаться. В кармане лежало колечко. Генри оставил.
Адам Бек вздохнул, как будто его тут все уже достали своим враньем. Начал заумным голосом:
— Генри Бартон был заместителем начальника колонии, где вы отбывали срок за угон.
— Разбой. — Поправил Этьен.
— Угон, сопряженный с разбоем. Теперь этот Бартон таскается с вами ночами по городу и употребляет какую-то дрянь. Но это все мелочи. Вот мне очень интересно, что Рассел нашел себе в любовники именно такого человека.
— Какого? — резко спросил Этьен.
— Который угонял машины. И в тоже время он сам давно крутится во всем этом.
— Вот видите, на интересах сошлись.
— Так вы этим все еще занимаетесь?
— Я этого не говорил.
— Общие интересы. — Напомнил альфа. Он обошел стол, теперь стоял еще ближе.
— Меня интересуют машины, но не в этом смысле.
— Обученный автомеханик, конечно.
Этьен кивнул. Бек снова взял пропуск и смял его в руке, все не отдавал.
— Был уже не один вопросик. — Напомнил Этьен и протянул руку за пропуском. Рука дрожала, было страшно. Альфа это заметил и усмехнулся. Пропуск отдал.
— И чем же деньги на жизнь зарабатываете? — спросил он гаденько.
— Йен в состоянии меня содержать.
Альфа кивнул.
— Можно идти?
— Иди. — Он снова улыбнулся. Понравился альфе этот разговор. Этьен схватился за дверную ручку. Снова раздался голос. — За полтора года могли бы чем-нибудь полезным заняться.
— Полтора года — небольшой срок. — Заметил Этьен. — Займусь когда-нибудь.
— Да, небольшой. Вот лет в двадцать срок — это большой.
Глава 20
Разговор с Расселом вышел серьезный. Йена очень взволновало появление того Адама Бека. Этьену пришлось дословно пересказывать все по сто раз.
— Про Макса не говорил?
— Нет. — Этьен уже сам думал про это. Макс оказался в стороне от этой истории и непонятно было, почему так получалось.
— И ты сказал, что мы знакомы?
— Я сказал, что мы трахаемся и только. То, что мы знакомы, он и так знал.
— Правильно сделал. — Йен кивнул. — Не бойся, все хорошо будет.
Йен встал из-за столика, чтобы уйти. Ему не нравились эти кафешки с бургерами и кофе в стаканчиках. Но и Этьену не хотелось ехать в ресторан или в стриптиз.
— Постой, — Этьен тоже привстал, — может, мне пока тачки не перевозить?
Рассел призадумался.
— Если тебе будет спокойней. — Кивнул он наконец-то. — Но ненадолго.
— Я тогда позвоню тебе, как только.
Йен кивнул и ушел, а Этьен подошел к кассе, купил себе кофе в том самом бумажном стакане и пончик и уселся на прежнее место, за столик перед стеклянной стеной с видом на круглый глянцевый зал торгового центра. Напротив кафешки примостилась пекарня. Томми когда-то рассказывал, что у этой сети самые вкусные пироженные и тортики, но для Томми они были безумно дорогими. Этьен сегодня решил купить чего-нибудь такого и все-таки сходить в гости к Генри.
Они несколько дней не общались совсем, но потом все-таки еще раз обсудили сложившуюся ситуация и помирились. На словах. Генри до сих пор ходил с кислой рожей, хотя Этьен уже и согласился принять его колечко, но только без всякого «замужа».
Сейчас Генри до конца недели должен был работать в ночь, а утором отсыпаться. Этьен же теперь стал вставать почти что с первыми лучами. Все бегал между офисами и автомастерскими, пытаясь понять, с какого хрена на него напал этот Адам Бек.
Вот вроде и конец мучениям был. Йен сказал не дергаться и не бояться.
Теперь можно было подумать о тортиках и Генри и о том, что золотое колечко не подходит под серебряный браслетик. И вообще, у него ничего кроме браслетика и колечка не было.
На нижних этажах он где-то видел ювелирный.
Кофе оказался очень вкусным, как и пончик со сливочным кремом. Еда была не его уровня, но это Этьену нравилось.
Отвлек от еды, мыслей о Генри и тортиках стук прямо над самым ухом.
Этьен сначала ничего не сообразил, медленно поднял голову, продолжая держать в руке стаканчик с остатками кофе. Мелькнула мысль, что вернулся Йен, но Йен уехал уже около получаса назад. В конце концов, это точно не был Йен. Это был Стефан. Вроде. Если Стефан мог здесь появиться. Этьен за последний месяц совсем забыл о нем, думал только о своих проблемах, поэтому сейчас это появление выглядело вдвойне неожиданно.
А Этьен думал, что его ничто больше в жизни сильно не сможет удивить. В конце концов, он отставил свой стаканчик с кофе, выскочил из кафе и повис у Стефана на шее, радостно его обнимая. С утра казалось, что день будет плохим. А день получался очень хорошим. Стефан хрипло посмеялся, а Этьену показалось, что у него ноги от пола оторвались. С его ростом это было и нормально.
— Это ты? — спросил Этьен, до сих пор до конца не веря своим глазам.
— Нет, тебе только кажется.
К черту Генри с его заморочками. Не пойдет он сегодня к нему с тортиком. Тем более, тот опять спит, а ближе к ночи свалит. Этьен уже заходил к нему утром. Бартон с ним не разговаривал, и Этьен ушел. Ему не до Бартона было.
